– No, – коротко пролепетали пленники.
– Вот и я говорю, что «no», – вздохнул Максаков, – а партизанить по джунглям мы с тобой можем до скончания века. Так что давай-ка спать. Через два часа меня разбудишь, – и, улегшись прямо возле пулемета, Пантелей моментально уснул.
Ровно через положенный промежуток времени Курочкин разбудил своего командира, но спать сразу не лег.
– Товарищ старший сержант, – обратился он к Пантелею, сонно моргая тяжелыми веками, – пока вы спали, я с нашими пленными побеседовал. Они нам помощь предлагают.
– Какую еще помощь? – Максаков сладко потянулся. – И так до корабля доведут. А иначе я их быстро отправлю крабов кормить.
– Они предлагают помочь освободить «Резвый», – пояснил Григорий.
– С чего бы это, – Пантелей недоверчиво посмотрел сначала на подчиненного, потом на связанных «языков».
– Они этого местного пиратского главаря, – поправился Курочкин, – ненавидят лютой ненавистью. Говорят, весь их бизнес из-за этого Нгомбо псу под хвост. Мол, пираты свой барыш имеют, а из-за них сюда понагнали конвоев, и заниматься контрабандой стало почти невозможно.
– И по этой причине предлагают свои услуги? – саркастически поинтересовался Максаков.
– Так точно, – подтвердил подчиненный.
– Бизнес накрывается медным тазом, – усмехнулся Пантелей. – Самим разобраться с этим Нгомбой – кишка тонка, поэтому решили дождаться, пока вблизи их лагеря появятся двое российских морпехов, чтобы окончательно и бесповоротно склонить чашу весов в свою пользу?
– Ну, они так не говорили, – Курочкин растерянно пожал плечами, – но, очевидно, что-то вроде того.
– Ладно, боец, спасибо за информацию, – поблагодарил подчиненного Пантелей, – и давай-ка спи. До рассвета пара часов осталась. А я пока покумекаю над твоими словами.
Два часа на сон – это, конечно, мало, а вот чтобы подумать – на это времени вполне достаточно. А поразмыслить старшему сержанту Максакову было над чем.
Бегать без соответствующего снаряжения по джунглям – занятие само по себе малоприятное. А уж когда у тебя на хвосте висит полтора десятка контрабандистов – и подавно. Они ведь не успокоятся до тех пор, пока не найдут тех, кто обнаружил их лежбище. И им абсолютно по барабану, кто это: пираты, местная армия, полиция или российские моряки. Они будут упорно искать соглядатая, потому как если упустят его, то через пару часов в лагерь контрабандистов могут целой толпой пожаловать непрошеные гости. Это как пить дать. Поэтому при всех хитрых маневрах Максаков не сбрасывал со счетов упорную погоню. Это – раз.
Во-вторых, все местное население, скорее всего, стучит либо контрабандистам, либо морским разбойникам, либо и тем, и другим. А встречи с ними в мытарствах по джунглям вряд ли удастся избежать.
В-третьих – пленники. Это два лишних нахлебника. Можно, конечно, их и шлепнуть, но убивать вот так вот – за здорово живешь – Пантелей не мог. Значит, придется их таскать с собой, что малоприятно, особенно если у узников будет одна мысль – кокнуть конвоиров и сбежать или хотя бы подать сигнал дружкам.
Было еще и в-четвертых, и в-пятых, но все сводилось к тому, что единственный разумный выход на данный момент состоял в том, чтобы довериться пленникам. Естественно, предприняв все необходимые меры предосторожности. Сколько Максаков больше ни ломал голову, но другой альтернативы не находил. Поэтому, едва забрезжил рассвет, он поднял Курочкина и, указав на пленников, сказал:
– Так, Жора, скажи им, чтобы вели нас к своим. Только без глупостей. Растолкуй браткам, только четко растолкуй, что если случится какая заварушка, то первые две пули – для них, – и Пантелей красноречиво помахал стволом автомата перед лицами контрабандистов.
Спустя несколько минут транспортер причалил к поросшему кустарником берегу, и Пантелей умело замаскировал ПТС ветками. Плавсредство могло еще и пригодиться, да и за утерянную матчасть могли спросить, когда своих освободят. При мысли о предстоящей атаке на пиратов старший сержант тяжело вздохнул, поправил на плече оружие и неторопливо двинулся в заросли зонтичной акации.
Нынешнее утро в торговом порту Адена ничем не отличалось от сотен предшествующих: бригады стропальщиков и портовых рабочих разгружали и загружали десятки сухогрузов, контейнеровозов, нефтеналивных судов и танкеров, вдоль длинного пирса сновали многочисленные юркие автопогрузчики, гордо поднимали свои головы портовые краны, перенося в клювах огромные запечатанные ящики и контейнеры. Многочисленные члены разноязычных экипажей спешили кто на берег – отдохнуть и размяться после многодневного плавания, кто на свои суда. Пестроту корабельных флагов, представляющих чуть ли не весь мир, красноречиво дополняли праздношатающиеся таможенники да верблюды местных торговцев, которые пытались всучить морякам свой товар прямо у сходней. Рядом с административными зданиями и огромными складами теснились небольшие лавочки торговцев восточными кушаньями, которые готовили свою снедь прямо здесь же, на открытом огне, не обращая никакого внимания на запреты пожарных и привлекая иностранцев специфическими и острыми запахами восточной кухни. Базар и порт Адена давно уже слились в единый, хаотичный на первый взгляд, организм, который жил по своим, только ему ведомым, законам.
Среди этой утренней толчеи никто не обращал ни малейшего внимания на легковушку-пикап, которая осторожно пробиралась вдоль причалов, умело лавируя между людьми, заваленным горами грузов пирсом и хаотично снующей портовой техникой. Сама машина была ничем не привлекательна, да и эмблема конторы местного судового оператора, которая красовалась по обоим бортам пикапа, позволяла легковушке спокойно соваться практически в любые уголки многокилометрового порта.
В самом автомобиле сидели три человека: укутанный в местные одеяния Омар Фаддель, его водитель и Фаттих – правая рука и верный помощник небедного сына Аравийской пустыни. Пока Омар покуривал и пускал дым в чуть приоткрытое стекло, Фаттих, сидя рядом с водителем, колдовал у небольшого прибора, который на первый взгляд напоминал помесь небольшого телевизора, стационарного анализатора воздуха и счетчика Гейгера.
Поисковый луч-разверстка однообразно наяривал круги под пристальным взглядом молчаливого Фаттиха, не проявляя, однако, никакой активности. Так продолжалось уже около часа: машина медленно катила вдоль пирса, Омар Фаддель курил, а его помощник не отрывал глаз от мечущегося по кругу зеленого луча. Но когда пикап поравнялся с сухогрузом «Виктория», ситуация в салоне легковушки поменялась кардинальным образом.
– Это здесь, – Фаттих произнес первые за час с небольшим слова, указав на стоящий под либерийским флагом корабль.
– Ты уверен? – Омар выпустил последнее колечко дыма, выбросил сигарету на разогретый бетон и поднял стекло.
– Абсолютно, господин, – помощник чуть повернулся в сторону сирийца, по-восточному вежливо поклонившись. Затем он отодвинулся в сторону, насколько позволяли размеры салона, дав своему хозяину возможность лично глянуть на монитор радара. Луч и в самом деле довольно сильно изменил свою конфигурацию, а сам прибор стал издавать негромкое, но частое попискивание. – Если только сейчас в порту нет еще одного судна с грузом, похожим на тот, который мы ожидаем, – добавил подручный сирийца и замер, ожидая дальнейших распоряжений.
– Вряд ли такое возможно, – Омар Фаддель с сомнением покачал головой, – хотя и такой вариант нам исключать не следует. Слишком многое поставлено на карту. Вот что, Фаттих, – продолжал он после короткого раздумья, – добудь мне все, что касается этого корабля: судовой журнал, состав и количество членов экипажа, судовую декларацию – все, что можно достать за пятьдесят тысяч долларов, – с этими словами восточный магнат достал из-под своих одеяний небольшой кожаный мешочек и бросил его на колени помощника. – Золотом. Я подожду тебя здесь, – добавил он и вооружился небольшим биноклем, давая понять, что разговор окончен.
– Слушаю, повелитель, – мягко ответил подручный и уже через минуту скрылся среди нагромождения портовых грузов.
Разглядывание «Виктории» не дало Омару ничего интересного. Да он, собственно, ничего такого особенного и не ожидал увидеть. Фаддель рассматривал корабль, скорее, как хищник, который готовится к броску на свою жертву у водопоя. А вот документы, которые через четверть часа доставил ему Фаттих, были весьма интересны, и сириец принялся жадно их изучать.
Порт приписки – кипрский, судовладелец – грек, ходит под либерийским флагом, команда – с миру по нитке: двадцать восемь человек. Четверо из них – вьетнамцы, восемь турок, один поляк, три русскоязычных латыша и двенадцать индусов. Капитан – наемный британец.
Судно явно находится в «долгом фрахте». Сначала из Японии в Австралию доставили автомобили. Короткая стоянка, разгрузка-загрузка, потом из Австралии на Шри-Ланку повезли баранину и масло, из Шри-Ланки в Иран – ценную древесину, а из Ирана везут какие-то контейнеры с промышленным оборудованием. Что в них – непонятно. Названия и маркировка есть, а что это – станки, узлы к ним или еще что-то – поди, разберись. Да и кому это разбирательство нужно? Экипажу фиолетово – заказы есть, работа есть, платят хорошо. Что еще моряку надо? Тем более что половина членов экипажа попросту не понимает друг друга: разные языки, разные культуры. Так, худо-бедно общаются по службе на ломаном английском…
