Стремление Афонина избавиться от Мельникова и Самохина ставило под угрозу их общее дело, и у Самохина родился план, как подставить Афонина ворам в законе. Возглавить кампанию, по идее Самохина, должна была вдова Афонина. Этот план не очень нравился Мельникову из-за своей кровожадности, но он понимал, что Афонин загоняет их в угол.
Секретарша Афонина Валя Панова сидела в приемной за полированным столом, закинув ногу за ногу, и красила губы. Около нее, облокотившись на стол и положив руку ей на колено, стоял, наклонившись, охранник Алексей Матюшин, её ухажёр, и, заглядывая в глубокий вырез кофточки, говорил:
— Валечка, я никак не могу уследить за модой. Разъясни, пожалуйста, как сейчас модно — ходить в лифчике или без него.
— Лёшка, тебе надо не за модой следить, а за порядком в приемной, — сказала Валя, сердито отбрасывая руку Алексея со своей коленки.
— Вот я и слежу, чтобы в приемной был порядок и чтобы секретарши регулярно ходили без лифчиков. А то, что же получается: один день в лифчике, другой день без лифчика.
— Вот сейчас могут сюда ворваться бандиты, а ты занят не охраной, а лифчиками…
В это время в приемную вошёл Мельников.
— Накаркала, — негромко сказал Матюшин.
— Лёша, тебе Валентина не мешает исполнять свои служебные обязанности? — иронически спросил Мельников.
— Я стараюсь держаться вблизи нее с тем, чтобы в случае бандитского нападения на приемную успеть закрыть ее своим телом.
— Хороший план противодействия бандитам. Зоя сюда не заходила?
В приемную стремительно вошла Данилина и направилась в кабинет Афонина. Мельников шагнул ей навстречу:
— Зоя, а я только что тобой интересовался. Ты очень спешишь? Ты мне нужна по одному делу.
— Вот такие у нас мужики собрались, — сказала Данилина, обращаясь к Вале Пановой. — Интересуются нами только тогда, когда у них к нам есть какие-то дела…
— Нынче такой мужик пошёл: выдумывают себе дела только для того, чтобы была причина не интересоваться женщинами, — продолжая краситься, пренебрежительно бросила Валя.
Матюшин обнял Валю за плечи:
— А вот я, девушки, интересуюсь вами всегда, и по делу и без дела. Одним словом всегда интересуюсь.
Данилина снисходительно посмотрела на Матюшина. Когда-то Зоя стояла около Вали и, облокотившись на стол локтями, шепталась с нею. Матюшин появился неожиданно и тихо. Подойдя к столу, он стал рядом с Данилиной, тоже облокотившись одной рукой на стол, а другой рукой обнял её за талию, нагло положив ладонь на бедро, и сказал:
— Девушки, я тоже хочу с вами пошептаться.
Данилина мгновенно выровнялась как пружина и хотела влепить Матюшину пощечину, однако тот перехватил её руку около своего лица и, поцеловав ладонь, сказал:
— Зоечка, ты меня испугала, так резко протянув руку для поцелуя. Нельзя ли это делать мягче, женственнее, так сказать?
Валя расхохоталась:
— Зойка, видишь, какой идиот у меня кавалер! Ты представляешь, как мне с ним тяжело?
— Девушки, это маленький и единственный мой недостаток. Во всем остальном я идеален! — нисколько не смутившись, скромно произнёс Матюшин.
Данилина вырвала свою руку из лап Матюшина и, пожав плечами, пошла к себе. Но к Матюшину с тех пор относилась снисходительно, прощая его шуточки и клоунские замашки. Сейчас она тоже не отреагировала бы на шуточки Матюшина, если бы в комнате не было Мельникова.
— Твои интересы всем известны, — сказала Данилина Матюшину, и покосилась на Мельникова. — А вот твой шеф, конспиратор, пытается нас убедить, что интересуется нами не только по делу.
— Вы, девушки, такие языкатые, что и не знаешь, как к вам подойти, — покачал головой Мельников.
— А ты попробуй подойти нежно, с любовью, но только не сейчас, меня шеф вызывает по срочному делу.
— Ладно, как только выйдешь от шефа, зайди, пожалуйста, ко мне в кабинет, дело есть.
— Я люблю кофе с коньяком.
— Я знаю.
— И торт. Или пирожное с заварным кремом.
— Будет.
— Что же это за дело у тебя такое, что ты на всё согласен?
— Зоя, может он тебя замуж пригласить хочет? Так ты уж не отказывайся, — сказала Валя, закончив краситься и пряча всё в сумочку. Данилина задумчиво посмотрела на Мельникова.
— Нет, он у нас не такой. Он у нас только о работе и думает. Видимо, действительно я нужна ему по делу.
— Ох, как уже надоели эти деловые мужики! — вздохнула Валя, отстраняя обнимавшего её за плечи Матюшина.
— А вот я, девушки, не деловой. Я романтик! — сказал Матюшин.
— Все вы романтики с большой дороги. А как жениться, так сразу же в кусты.
— Не угадала, Валечка. У меня совершенно другой подход — сначала в кусты, а потом уже жениться. Если, конечно, обстоятельства вынудят.
Мельников, выйдя из приёмной, послал одного из охранников в магазин, расположенный в этом же здании на первом этаже, за пирожными и пошёл к себе в кабинет. Не успел он сесть в кресло, как в кабинет вошёл Самохин и с порога раздраженно начал:
— Дождались! Афоня уже взял курс на смену охраны и поручил Зосе всё подготовить к встрече трёх орлов Грини. Думаю, что это только начало. Если мы никаких мер не примем, нас отсюда очень скоро вышвырнут. А мы всё что-то выжидаем, непонятно только что.
— Не боись, мужик. Мы еще в форме, да и голова на плечах пока есть.
— Это ты правильно заметил — пока. А вот сколько продлится это «пока» — неизвестно.
В кабинет вошла Данилина, и Самохин, натянуто улыбнувшись ей, вышел. Мельников пододвинул ей приготовленную тарелочку.
— Зоенька, вот пирожные, а кофе сейчас приготовлю.
— Какой ты ласковый, Мельников! Знаешь, когда я наконец-то открою своё кафе, возьму тебя барменом. Пойдешь?
— Зоя, за тобой я не только в бармены пойду, но и на край света!
— Да, я знаю, ты такой! Что же тебе от меня такое понадобилось, что и кофе, и пирожные, и на край света готов идти? А я уже раскатала губу — может, подумала, замуж позовет.
— Ну, ради таких простых вопросов я бы ни кофе, ни пирожное не покупал бы.
— А цветы?
— Букет, что ли?
— Ну, да.
— Сейчас, вообще-то, принято дарить один цветок. Букет — это признак плохого вкуса.
— Ах, вот как! Это правильно — экономия денег опять таки. Короче говоря, замуж пока не зовешь?
— Пока, до обеда, нет.
— А после обеда?
— Я так далеко не заглядываю.
— И что же тебе тогда надо? Ещё одну штатную единицу?
— Тоже нет. Я ведь не меркантильный, ты же меня знаешь.
— Все, сдаюсь. Я тогда вообще не пойму, зачем я тебе нужна. Замуж не зовешь, штатные единицы не нужны, а зачем же тогда угощаешь, немеркантильный ты наш?
— А я вот такой. Простой и хороший.
— Ах, вот как?
— Конечно. Кстати, хорошо, что вспомнил. Я хотел попросить тебя подыскать санаторий, чтобы туда срочно, но тихо отправить жену и ребенка Алексея Митрофановича. Видишь, не для себя прошу.
— Не поняла, он что, сам не мог мне об этом сказать? Только что со мной разговаривал. Почему это тебя заботит?
— Он еще не знает, а заботит это меня по роду службы. По моим агентурным данным в ближайшее время из Москвы должны прилететь три киллера. Их задача перехватить предприятие. С кого они начнут, я не знаю, но хотел бы, чтобы в это время у меня подопечных было бы меньше.
Конечно, Мельников блефовал. Он даже подивился той ахинее, которую нёс, но Зоя, очевидно, воспринимала это серьёзно:
— Не может быть, здесь что-то не так. Мне шеф только что поручил завтра встретить московский рейс, к нему летят трое мужиков из Москвы.
— Один из киллеров по пьяни проговорился в московском ресторане… Мне приятели сообщили…
Данилина встревожилась:
— Может это они и есть? Надо ведь шефа предупредить!
— Пока не надо. Сделаем так. Ты подбери подходящее предложение и выкупи путевки через подставу в другом городе. Или можно сделать еще проще — созвониться с директором какого-нибудь санатория и купить путевки непосредственно у него. Как только все будет готово, скажешь мне, а я поставлю в известность шефа.
Данилина вдруг вспомнила, что ей недавно звонила Галя, жена Афонина, и спрашивала её совета, на какой курорт лучше поехать с ребенком. Получается, что Галя тоже знала про существовавшую угрозу? Данилиной стало страшно, и она испуганно посмотрела на Мельникова:
— А как же я поеду их встречать? Я одна не поеду, я боюсь.
— Поедешь с Петром, он будет за водилу, а страховать вас будет еще одна наша машина с ребятами.
— Зачем мне ваше страхование? Вы их и встречайте. Я сейчас пойду к шефу и откажусь.
— Зоя, ты им не нужна, им нужно предприятие, следовательно, им нужен Афонин и его семья. Скажешь Афонину, ты же его знаешь, он начнёт от страха под себя ходить. Как ты в кабинет заходить будешь? Представляешь запах? И, кроме того, я же тебе сказал, с тобой поедет Петро, чего же тебе бояться?
