Осознав все это, Роман невольно передернул плечами. Хорошенькое дельце! Живи и бойся. Ладно на выезде, там это состояние – рабочее, нормальное и, что самое главное, четко регламентированное по времени. Отбыл свое, отбоялся, и все, домой, отдыхать и расслабляться. А при таком раскладе не расслабишься, не-ет. Того и гляди, скоро начнут палить из-за каждого угла. Узнав о гибели Шпильмана, заказчик может послать для верности сразу нескольких наемников. И от всех не отобьешься, даже голышом. Разве что затереться в какую-нибудь тьмутаракань и сидеть там, пока коллеги не раскопают каких-либо данных о заказчике? Но так просидеть можно долго, если не сказать, вечно. Главный свидетель погиб, и это автоматически ставило следствие в тупик. Ну, есть там кое-что из прошлого Шпильмана-Рейке-Клюфта, но это все – труха, в которой вряд ли обнаружится что-нибудь стоящее.
Получалось, что Роман сам кровно заинтересован в том, чтобы поскорее определить заказчика. Только так он сможет обезопасить себя от последующих нападений и наладить прежнее течение своей внеслужебной жизни. Которой он весьма дорожил, надо сказать.
Но – попробуй определи. Людей, которым Роман успел насолить за время своей службы, было столько, что у него муравьями начинали разбегаться мозги, стоило ему взяться за отбор возможных кандидатов на заказчика.
Чтобы сосредоточиться и приступить к более-менее систематической работе, нужно было уединиться, отключиться от внешнего мира и погрузиться с головой в воспоминания. Возможно, что-то в каком-то эпизоде и натолкнет на правильную мысль. Но сосредоточиться Роману пока было трудно. И атмосфера ресторана к тому не располагала, и напряженный вид Светланы, подымающей на него глаза с выражением некоторой робости и ожидания.
Ожидала Светлана, понятное дело, объяснений. Тот тарарам, который устроил Роман в ее тихом учреждении, труп и наплыв людей в форме оставили неизгладимый след в ее сознании. Кем был до сегодняшнего дня Роман? Одним из клиентов, вежливым, обходительным бизнесменом, интересным мужчиной, с которым приятно провести вечер-другой. А тут оказалось, что это какой-то тайный агент, сорвиголова, который живет по своим законам и имеет очень серьезных врагов во внешнем мире. Света, конечно, видела шрамы у него на теле, но не придавала им особого значения. К тому же она была нелюбопытна – в рамках профессии, разумеется.
Но теперь, когда ее профессия осталась в стороне, она просто сгорала от любопытства. Худшее осталось позади, и теперь ей хотелось знать, откуда все же эти шрамы и какую секретную организацию представляет ее хмурый визави.
Огорчать Свету Роман не имел ни малейшего желания, к тому же ей хватило дневных неприятностей. Он видел, что она насторожена и ждет от него неких шагов, способных сгладить наметившиеся между ними и вполне понятные шероховатости.
Женщины обожают таинственность, но терпеть не могут неясность. Особенно в отношениях. Возможно, Света подозревала, что он как-то использует ее в своих целях. Следовало объясниться. Но заводить разговор в ресторане Роману не хотелось. К тому же сказывалась некоторая усталость.
Он посмотрел на Светлану. Она опустила голову и равнодушно водила пальчиком по краю бокала с белым вином. На танцующие пары она за весь вечер и глазом не повела, хотя обожала танцы и всяческие шумные развлечения.
– Светик, что ты скажешь на то, чтобы покончить с ужином и поехать ко мне? – спросил Роман, улыбаясь как можно мягче.
– Скажу, что и сама подумала о том же, – отозвалась Света. – Время не раннее, сегодня нам обоим досталось, так что…
Роман с благодарностью кивнул и подозвал официанта.
В машине он подумал, что не худо бы отвезти Свету домой и вернуться к себе, чтобы немедленно засесть за выявление негодяя-заказчика.
Но минутой позже решил, что, во-первых, это будет нехорошо по отношению к Светлане, поскольку хоть она и покинула ресторан по первой его просьбе, но о возвращении домой не заикалась. Во-вторых, нужно было все-таки ночь отдохнуть, то есть нормально выспаться, поскольку если он прямо сейчас впряжется в работу, то это может кончиться литрами кофе, бессонницей, неврозом и, как следствие, мозговым ступором. А это ему сейчас нужно было меньше всего. Поэтому первоначальное решение, как наиболее рациональное, осталось в силе, и Роман на судьбоносном перекрестке плавно свернул в сторону своего дома.
Дома он первым делом налил себе виски, включил музыку и постарался настроить мысли на фривольный лад, благо объект фривольности находился в непосредственной близости.
Но что-то в голове путалось и сбивалось, возвращаясь к событиям минувшего дня. Роман выпил одну порцию, налил вторую, поудобнее откинулся в кресле, мурлыча под любимую мелодию, но все равно не мог отделаться от судорожных ныряний в закоулки памяти, предпринимаемых помимо воли в надежде найти быстрое и спасительное решение.
«Надо накушаться в хлам и отключиться, – подумал он. – Света, конечно, обидится, хорош кавалер. Но иначе сна мне не видать».
Тут в дверях возникло белое видение. Роман моргнул, слепо брякнул стаканом о журнальный столик…
Света в белом халатике, который едва прикрывал ажурные резинки чулок, в белой крошечной наколке с изящным красным крестиком вышла из ванной, в которую она удалилась сразу по приезде, и предстала во всей красе, упираясь руками в косяки и призывно покачивая бедрами.
– Врача вызывали, больной? – спросил она, пристально глядя в глаза Роману.
– Да-а… – медленно кивнул тот, разглядывая ее туалет и чувствуя, как знакомая томная вибрация возникает внизу живота.
Он совсем забыл о своей просьбе! А Света, вишь, не забыла. Какая внимательная женщина.
Роман огладил взором ее длинные лодыжки и тут же вспомнил свои дневные фантазии. Это вызвало такой прилив желания, что у него онемели кончики пальцев и пересохли губы.
– Иди ко мне, – сказал он хрипло.
Света, глядя все так же пристально, от чего Роман начал тихо сомлевать, двинулась на него, выставляя узкие коленки и неторопливо отстукивая каблуками по паркету.
Роман было потянулся к ней, но Света властным жестом отстранила его и указала на тахту.
– Ложитесь, больной.
Роман перетащился на тахту, растянулся навзничь, не отрывая глаз от пунцовых губ Светланы. Мышцы его гудели, точно под током, беспокойные мысли куда-то улетучились, оставив восхитительную пустоту под черепной коробкой.
Света поставила колено на край тахты, подалась вперед, выгибаясь в талии. Полы халатика разошлись, открывая внутреннюю матовую поверхность бедра и атласную полоску круто загибающейся ткани. Роман машинально протянул руку, но Света руку перехватила, не давая до себя дотронуться, и начала медленно расстегивать ему брюки, медлительностью этой доводя Романа до исступления. Он уже ни о чем не думал, вздрагивая от каждого ее прикосновения и слыша в ушах бешеный ток крови.
– Спокойнее, больной, – приговаривала Света, – все будет хорошо…
Шикнула расстегиваемая «молния». Света вдруг оседлала ноги Романа и развела углы брюк, поглаживая живот над верхним краем трусов и слегка запуская в них чуткие пальцы.
Роман чувствовал, как живот его сокращается короткими толчками, и тихо застонал от нетерпения.
– Света, – прохрипел он, дотягиваясь ищущими ладонями до ее бедер и сдавливая их сильно и нежно. – Дай, я…
– Чш… – прошептала она.
Какое-то время она лишь поглаживала его, вводя в состояние, близкое к каталептическому. Затем низко согнулась над ним, немного повозилась с деталями одежды, устроилась поудобнее – и Роман окончательно забыл обо всем на свете.
Спустя час он спал сном младенца, и белокурая головка гостьи доверчиво покоилась на его плече.
3 мая, Восточный Афганистан
Колонна медленно продвигалась по горной дороге. Состояла она из пяти машин. Первым шел легкий танк «Скорпион». За ним катил БМП «Уорриор». Замыкали колонну два бронетранспортера. Вся эта механическая мощь должна была оберегать два заключенных в середину колонны грузовых фургона, окрашенных в стандартный зеленый цвет.
Дорога тянулась по ущелью. С одной стороны – отвесная скала, с другой – глубокий овраг с бегущей по дну речкой. За оврагом подымался горный кряж.
Недавно тут прошли вертолеты, прочесали опасный участок со всей возможной тщательностью. Колонне было сообщено, что ущелье чистое, можно ехать спокойно. Но полного спокойствия в этих краях ожидать не приходилось, и стрелки боевых машин смотрели по сторонам с неослабевающим вниманием.
За рулем первого автофургона сидел широкоплечий молодой мужчина с форме рядового вооруженных сил Великобритании. Он то и дело поглядывал на хмурого тощего лейтенанта, сидевшего рядом с ним в качестве сопровождающего, и чему-то неопределенно улыбался. Видно было, что у рядового отличное настроение, несмотря на жару и бьющее в глаза солнце. Его так и подмывало поболтать, но хмурость лейтенанта, обремененного возложенной на него миссией, к тому слабо располагала.
