Глава 3
– Вставай, соня, проспишь свое здоровье! Разбуженный зычным голосом, Андрей сел на кровати, очумело пялясь на чужую обстановку. Наконец он увидел мощную фигуру брата и обреченно сбросил одеяло. Н-да, весело начинается деловая командировка. Еще вчера Борис мимоходом поинтересовался, когда у брата намечена первая встреча.
– В девять. Мы же не рыбаки, чтобы просыпаться к утреннему клеву.
– Очень хорошо. Значит, подъем ровно в семь.
– А почему так рано? – жалобно спросил Андрей, хотя знал печальный для него ответ.
– Растрясешься маленько, разгонишь застоявшуюся кровь, чтобы вечером быть готовым на подвиги.
– От одного раза только хуже будет, – продолжил безнадежный спор Андрей, на что Борис наставительно поднял указательный палец.
– От разумных нагрузок вреда не бывает. И кто тебе мешает превратить занятия в систему?
Андрей, мучительно скривившись, достал из сумки спортивный костюм.
Утренняя прохлада разогнала остатки сна. Миновав несколько дворов и улицу, братья оказались в парке. Андрей уже устал, и даже воздух, пять минут назад заставлявший ежиться от холода, не смог остудить разгоряченное тело. На лбу выступили капельки пота.
– Сейчас позанимаемся на снарядах, а потом еще кружочек по парку, – сказал Комбат таким ровным голосом, словно кто-то другой отмахал за него без малого два километра.
Он выбежал на площадку и занялся интенсивными упражнениями на растяжку. Андрей пристроился рядом, для вида размахивая руками. Он за год столько не пробегал, сколько в течение этих десяти минут. А Борис заставлял свое тело гнуться до предела. На его лбу тоже выступили капли пота.
"Ну, слава богу. А то можно подумать, он не человек, а робот для выполнения утренней гимнастики”, – подумал Андрей.
Сейчас он злился на брата, хотя понимал: если бы они жили по соседству и Борис регулярно вытаскивал его на занятия, он бы мог только благодарить судьбу за такую удачу. В одиночку большинство людей проигрывают битву за собственное здоровье, им нужен напарник, а еще лучше – вожак, он же тренер. Комбат тем временем перешел на турник. Он с пониманием отнесся к сачкующему брату, давая ему отдышаться перед заключительной пробежкой.
Дома на правах хозяина и старшего в семье он приготовил завтрак и заварил крепкий чай.
– Господи, как же я буду просматривать документы, если у меня перед глазами стоит асфальт и твои мелькающие ноги, – вздыхал Андрей.
– Вот поешь, выпьешь чайку – и все пройдет. Только смотри не увлекайся своими делами. Ровно в семь ты должен вернуться.
Андрей, конечно же, опоздал. Без двадцати восемь он зашел в квартиру брата, и что-то всколыхнулось в его душе. Двухкомнатная малогабаритка была до отказа забита людьми. Это живо напомнило Андрею студенческие годы, дружеские пирушки в общежитии, когда в крохотную комнату набивалось человек двадцать и они еще умудрялись там танцевать под глухое бормотание старинного магнитофона. Тогда они носили джинсы, дешевые свитера, а собравшиеся у брата мужчины были одеты в шикарные костюмы и в комнате витал запах дорогого парфюма.
– Ну давай, Комбат, не томи, по какому случаю праздник? – воскликнул гигант, с которым Андрей уже как-то встречался.
– Это был его тезка по фамилии Подберезский, один из лучших друзей Бориса.
– Хорошо, ребята, давайте за стол… Нальем… А теперь…
Все замерли, в том числе и Андрей, ведь брат уклонялся от ответов на его нетерпеливые вопросы.
– Вот ради этого я вас собрал, – Комбат выложил на специально оставленное в центре стола место орден.
Все приподнялись, желая лучше рассмотреть непривычную для бойцов Советской армии награду, но Комбат остановил их внезапно погрустневшим, чуть хрипловатым голосом:
– Еще разглядите, успеете, а сейчас давайте выпьем за тех, кто больше всех заслужил этот орден. Наших ребят, убитых в Афгане. Многие из них, умирая, спасали наши жизни.
Помянув убитых, парни засыпали Комбата вопросами. Он рассказал о приглашении, вручении орденов, своем разговоре с Президентом.
– Правильно, зачем было искать врагов на Кавказе, когда у нас в своих городах развелось столько нечисти – за год не отстреляешь, – сказал Николай Крылов, бывший ефрейтор, а сейчас преуспевающий бизнесмен.
– Если все время воевать, так и останемся нищими. Люди должны мирно работать, а политики создавать им нормальные условия. Для этого мы их и выбирали, – добавил Андрей Подберезский.
Тем временем орден уже обошел вокруг стола, и Николай Свиридов хотел было положить его на место в центр стола, но передумал и протянул его Комбату:
– Все, товарищ майор, орден, как положено, обмыт, можете его надевать.
Свиридова дружно поддержали остальные, но Комбат решительно вернул награду на центр стола:
– Я считаю, что этот орден – заслуга всего батальона и мне его вручили на ответственное хранение, как вашему командиру.
– Нет, – твердо возразил Крылов. – Этот орден вы получили, как самый лучший, самый храбрый из нас, и просто обязаны носить его… Ну пожалуйста, товарищ майор.
– Не дело боевому ордену лежать посреди стола вместе с колбасой и салатами. Каждой вещи должно быть свое место. Надень его, Борис Иванович, ты его заслужил больше всех нас, вместе взятых, – пробасил Андрей Подберезский.
– Нет, братцы, в армии решает командир, а не общее собрание, – начал было спорить Комбат, но ему дружно возразили:
– Мы уже давно не в армии. Так что выполняйте, товарищ майор, волю большинства.
Ребята говорили вроде шутливо, но они искренне хотели увидеть своего командира с заслуженной наградой на груди. И не только увидеть. Как только Комбат согласился на один вечер надеть орден, в руках у Крылова появился “Полароид”.
– Да брось, Комбат. Видишь, как ребята выстроились в очередь, чтобы сфотографироваться с тобой, – обнял за плечи нахмурившегося Рублева Подберезский. – А себе карточку можешь не брать, – хитро добавил он, зная, как ревностно относился Комбат к своему фотоархиву.
– Да, я вам устроил сюрприз, а вы мне, – пробурчал Рублев, надевая орден.
За столом Комбат оттаял, и вновь пошли разговоры о той, дано минувшей войне, хотя, казалось бы, все уже было переговорено, – ведь прошло столько лет, вместивших в себя напряженные события, изменившие облик государства. Но об этом они говорили в других компаниях, на работе, в семье, а здесь они снова превращались в молоденьких солдат, только что вернувшихся на Родину из чужой, но политой их кровью страны.
Разошлись далеко за полночь, и утром Андрей первым делом пожалел о том, что проснулся. Голова раскалывалась, во рту было сухо, как в лунных кратерах, и вдобавок после вчерашней пробежки болела каждая мышца, каждая клеточка его бедного тела. Больше всего на свете ему хотелось выпить таблетку от головной боли и оказаться в уютном номере гостиницы, подальше от неугомонного брата, который живым укором сновал по комнате и гремел на кухне посудой.
– Ну что, Андрюха, худо тебе? – спросил он тоном, в котором Рублеву-младшему почудились насмешливые интонации.
– А тебя не свалит в постель даже бутылка цианистого калия. Разве что вызовет легкую изжогу, – буркнул Андрей и жалобно простонал. – Вроде пропускал каждую вторую рюмку, а все равно перебрал свою норму!
– Сначала пропускал, а потом участвовал наравне с нами, – уточнил Борис. – Я пытался тебя остановить, да куда там. Не забирать же рюмку у родного брата. Вместо этого закуску тебе чуть ли не из ложечки пихал.
– Наравне со всеми! – ужаснулся Андрей. – Ох, не помню такого, забыл все начисто… Ладно, Борис, я в гостиницу. Как ни отбивался, пришлось две встречи назначить на сегодня. Ох, как же я буду с людьми договариваться?
– Ладно, держись. И смотри не пропадай, звони, – сказал Рублев-старший, когда Андрей собрался уходить.
– Конечно, о чем разговор. Тем более ты мне, возможно, еще понадобишься, – ответил младший брат.
Комбат продолжал наводить порядок в квартире. Он терпеть не мог оставлять такие дела “на потом” и днями любоваться посудой с засохшей коркой грязи, ходить по полу, чувствуя, как под ногами скрипит песок. С армии намертво въелась привычка соблюдать чистоту, будь то комната в офицерском общежитии или собственная квартира. Ему осталось сделать завершающие штрихи, когда зазвонил телефон. Комбат сразу узнал голос своего старого знакомого полковника ГРУ Бахрушина. Тот хотел увидеться с Рублевым ближе к вечеру, умалчивая о цели встречи. Но Комбат догадывался, что особых дел у полковника к нему нет. Разузнав по своим каналам, а может и сам приложив к этому руку, Бахрушин, хотел поздравить комбата с наградой. Обычная любезность, но и хорошо продуманная акция военного разведчика. Бахрушин был просто обязан поддерживать добрые отношения с одним из лучших своих людей, который выполнял рискованные, опасные для жизни задания только из чувства долга и желания хоть немного уменьшить поголовье скотов, заполонивших современную Россию.
