Она бродила по магазинам и накупала горы всякой ерунды. Часами болтала с подругами по телефону или просиживала с ними в кафе. Просматривала все подряд сериалы. И ничего не делала по дому.
В какой-то момент я вдруг заметил, что дней десять подряд ем на ужин пельмени «Столичные», а вечерами в постели только и слышу отмазки о том, как она устала. Та же фигня началась по утрам. Вместо салатиков я перешел на чай и бутерброд под названием «сделай сам». Последней каплей, переполнившей чашу терпения, стал какой-то предпраздничный день. Я приехал дико уставший и голодный с подмосковной базы «Фрегата», где занимался подготовкой молодого пополнения. Дома жуткий бардак, полные пепельницы окурков, горы немытой посуды, пыль по углам, в холодильнике шаром покати, а мадам шарится по клубам с подругами по шейпингу.
Лег спать. Утром дал последний шанс, спросив про завтрак. И услышал порядком поднадоевший дежурный ответ:
— Дорогой, мне хочется поспать. Сделай сам, потом меня разбудишь. И завари кофе, как я люблю…
Постоял на кухне, подумал. И принял решение: вернулся в спальню, вытащил гражданскую женушку за ногу из-под одеяла и дал полчаса на сборы. Она пробовала возмущаться. Не подействовало. Попыталась давить на жалость: плакала, просила прощения; клялась, что будет примерной женой… Не поддался. А потом молча наблюдал за сборами и удивлялся, сколько же за короткое время совместной жизни она умудрилась накупить всякого барахла.
На том и закончился мой единственный эксперимент по созданию крепкой ячейки общества под названием «семья». Все. С тех пор девки младше двадцати пяти идут хвойным лесом и кратковременно поселяются на моей двуспальной кровати только в виде редких исключений.
* * *
Джиан тащит меня к себе домой. Она абсолютно убеждена в том, что сегодня я обязан познакомиться с ее родственниками. Я в этом не убежден, но вынужден подчиниться. «Что-нибудь придумаю, — надеюсь я на свою смекалку. Или на чудо. — Где это написано, что, посетив дом девушки и познакомившись с папой-мамой, мужчина обязан взять ее в жены? Глупость, ей-богу…»
Ладно. В крайнем случае эта глупость обойдется мне в небольшое стадо упитанных поросят. Поэтому я спокоен. Такие отступные мне по карману.
На том рынке, где познакомился с Джиан, я покупаю сетку спелых фруктов — негоже идти в гости с пустыми руками. Там же замечаю за собой слежку: несколько юнцов, пытаясь оставаться незамеченными, неотступно идут по пятам. Глупцы…
«Жертвы недавней потасовки? — размышляю я, делая вид, будто ничего не замечаю. — Или желающие отомстить дружки тех жертв?..»
Проходим мимо магазинчика, в котором для Джиан был приобретен новенький телефон. Следуем дальше — в глубь кварталов, сплошь состоящих из простеньких одноэтажных домишек. Время от времени осторожно посматриваю назад.
Никого. Отстали? Или показалось?..
Счастливая девчонка висит на моей руке и не закрывает рта, рассказывая о родителях, сестрах, братьях и остальных членах многочисленной семьи…
Улица упирается в мутную речушку, на берегу которой и находится ее жилище.
— Это протока, соединяющая большое озеро на южной окраине города с заливом и выходом в море, — поясняет девушка и добавляет: — У нас есть небольшая моторная лодка, и мои братья часто ловят здесь рыбу. А иногда вместе с отцом выходят и в залив…
Заходим в калитку, устроенную в глухом заборе из простенького металлического профиля. Маленький дворик. Слева сарай, из которого доносится резкий запах скота. В глубине две пальмы, растущие на расстоянии вытянутой руки друг от друга. Справа крыльцо в три ступени и вход в каменную лачугу. Посреди двора играет мелкая ребятня, на растянутых веревках сушится выстиранное белье, у крыльца в тазу моет посуду худенькая женщина лет сорока.
Джиан подлетает к ней и, приобняв, что-то объясняет. Та вытирает руки, подходит, здоровается, наклоняя голову при каждом слове.
— Это моя мама, — шепчет девушка. — Ее зовут Сенс.
Постепенно во дворе собирается человек пятнадцать в возрасте от трех до ста лет, и я начинаю понимать, что представляет собой среднестатистическая филиппинская семья.
Передаю пакет с гостинцами кому-то из сестер Джиан. Отец — тощий мелковатый мужчина по имени Ампаро — зовет к столу, называя меня «сэр». Кажется, по случаю моего прихода семья решила устроить грандиозный ужин.
«Ладно, ужин — не свадьба, — успокаиваю сам себя. — А хорошо покушать любит любой русский…»
За низким длинным столом собралось все многочисленное семейство. Во главе стола сидит отец, по правую руку усадили меня как почетного гостя. Хозяйка напротив. Джиан рядом со мной, далее расположились все ее братья, сестры, племянницы и племянники.
На столе в основном фрукты, овощи, орехи; в центре стоит овальное блюдо с горкой вареного риса, политого золотистым соусом, и жареная курица. Одна человек на пятнадцать.
Сославшись на сытость, я пробую овощное ассорти и слушаю рассказ Ампаро о нелегкой жизни на каком-то отдаленном острове, с которого лет пятнадцать назад семейству удалось перебраться в Манилу. На острове они откровенно бедствовали, занимаясь рыбным промыслом и с огромным трудом скопили денег на переезд.
— Теперь у Джиан и двух ее сестер есть работа, — говорит он, обгладывая куриное крылышко. — Подрастают братья. Они тоже будут работать в мастерской неподалеку. Здешнюю жизнь не сравнить с островной…
«Мда-а. Сюда неплохо съездить в качестве туриста на недельку-две, — незаметно вздыхаю, слушая его рассказ. — А вот жить здесь постоянно не хотелось бы…»
* * *
Часиков в девять вечера покидаю гостеприимный дом. Джиан вызывается меня проводить.
Шагаем по улочке вдоль мутной медленно текущей реки. Над головами все те же бесконечные сплетения проводов; те же запахи нечистот, доносящиеся из каждого двора. Солнце прячется где-то за крышами домов, готовясь «утонуть» до завтрашнего дня в безбрежном Тихом океане…
Прежде чем повернуть за угол, машинально бросаю взгляд за спину. И снова вижу парочку молодых филиппинцев, нырнувшую за ближайший куст. Это становится интересно.
Не доходя квартала до известного магазинчика электроники с запахом свежей рыбы, вижу довольно приличную толпу молодых людей, идущих навстречу. В руках у ребят палки, арматура, ножи…
Джиан испуганно останавливается и хватает меня за руку.
— Беги домой, — толкаю ее в обратном направлении.
— Нет, — чуть не плача, мотает она головой.
— Беги! — повышаю голос. — Я сам с ними разберусь, а ты мне будешь только мешать.
Она бежала до самой реки, плакала и постоянно оборачивалась. Я же лихорадочно искал выход из свалившейся на мою голову проблемы…
Толпа мстительных и озлобленных подростков насчитывала человек двадцать. Для открытого столкновения на встречных курсах это было многовато. На тихой улочке никого: ни полиции, ни запоздалых прохожих. Отступать к реке бессмысленно. Во-первых, в ту сторону убежала Джиан. Во-вторых, не привык я бегать от малолетних подонков. Решение приходит неожиданно, едва мой взгляд натыкается в ближайшем дворике на металлическую лестницу, ведущую на плоскую крышу магазинчика электроники.
«Это выход! — перемахиваю через забор и цепляюсь за нижнюю перекладину. — Здесь они не смогут наброситься на меня всей бандой!..» Забираясь вверх, слышу внизу крики и грохот — толпа штурмует заборчик и вваливается во двор.
Я на крыше. Теперь затаиться и подождать…
Голова лидера погони появляется над невысоким бортиком через несколько секунд. И тут же, получив хороший удар в челюсть, исчезает. Лидер с воем летит вниз и падает на своих товарищей. Я не высовываюсь, ибо по-над бортиком свистят булыжники, пущенные штурмующими высоту.
Быстро прохожу по периметру здания, осматривая прилегающую округу. Длинная сторона магазинчика выходит на улочку, остальные — на соседние дворы с крохотными жилыми домами. В принципе, можно прорваться через них на соседнюю улицу, но в моей голове рождается другой план, исключающий позорное отступление.
Пока я совершал обход своего «форта», по лестнице успели подняться двое, третий уже был на последних ступеньках лестницы. У одного в руках дрын, у другого — булыжник; третий, кажется, лезет налегке.
Решительно иду в наступление на передовой вражеский отряд. Защищаясь от удара палкой, ставлю блок. Левую руку пронзает боль, но дрын ломается пополам. Угощаю азиатского молодца «двоечкой» по корпусу и одновременно ухожу от запущенного камня. Переключаюсь на метателя булыжников. Двух ударов в голову хватает — парень закатывается под низкий бортик. Третий успел подняться по лесенке и спрыгнуть на крышу; в его руке поблескивает лезвие ножа. Спешу покончить с ним, пока не подоспело подкрепление. Уйдя от двух выпадов, перемещаюсь в сторону так, чтобы низко висящее над горизонтом солнце слепило его, а не меня. Маневр удается: я легко выбиваю из его руки нож, обхватываю коротко стриженную голову и дважды прикладываюсь к ней коленом. Все, этот «товарищ» не боец как минимум на десять минут.
