Он сделал многозначительную паузу, увидел, что «бульдог» внимательно его слушает, и закончил:
– В общем, надеюсь на твое здравомыслие.
Он вернулся к такси, сел на заднее сиденье и сказал тупо молчавшему шоферу:
– Трогай, командир.
Тот послушно завел двигатель, осторожно объехал ристалище и брошенный джип и лишь после этого дал газу на полную катушку.
– Ну, ты даешь… – сказал было он, крутнув головой, но тут же замолк, видно сочтя за лучшее помолчать.
– Спасибо, – сказала Надежда, когда джип остался далеко позади. – Это было великолепно. Всю жизнь мечтала, чтобы хоть кто-нибудь… Спасибо!
– Рад был вам угодить, – скромно отозвался Роман. – Кстати, можете не бояться. Сей пылкий субъект не будет вас преследовать – за это я ручаюсь.
– Вы такой мужчина… – понизив голос до бархатного мурлыканья, выдохнула вдруг Надежда. Она вплотную придвинулась к Роману и положила горячую ладонь ему на бедро. – Вы такой…
Он посмотрел ей в глаза. В свете неоновых фонарей они сияли восторженно и бездонно. Она потянулась к нему губами, он склонился навстречу – и огненный поцелуй ожег ему губы.
– Вы не откажетесь зайти ко мне домой? – тяжело дыша, спросила Надежда, на минуту отстранившись от него. Ее голос звучал умоляюще, одна рука теребила волосы на затылке Романа, другая уже проникла под рубашку и робко ласкала его тело.
– Если вы приглашаете… – чувствуя, что начинает заводиться сам, прохрипел Роман.
– Да… Я приглашаю вас… Приглашаю… – задыхаясь от страсти, едва слышно прошептала она. Голова ее откидывалась назад, из-под полуопущенных ресниц дивно сияли огромные глаза.
Роман улыбнулся, кивнул в знак согласия, обнял ее за талию и нежно, но властно привлек к себе.
23 сентября, 10 утра, ГРУ
Роман шел по коридору и гадал, зачем его вызвал генерал Слепцов. Ничего не было сказано по телефону во вчерашнем звонке подполковником Дубининым. Только «явиться завтра к десяти ноль-ноль». Роман попытался было расспросить, что за надобность такая срочная возникла (после дела с бомбой о нем словно забыли), но Дубинин, хоть и был хорошим знакомцем, ничего более не прибавил и сразу дал отбой.
Делать нечего, служба есть служба. Роман с утра, вернувшись от Надежды – последнее время он чуть не поселился у нее, – побрился, переоделся в скромный костюмчик, чтоб зазря не раздражать Слепцова, и отправился на зов трубы, то есть дубининского мобильника.
Ровно в десять он вошел в приемную. Дубинин, увидев его, сразу снял трубку внутренней связи.
– Морозов здесь, товарищ генерал, – глядя на Романа одним глазом, интимно проворковал он в трубку.
Чем-то Роману все это не нравилось, а чем – сам не мог понять.
– Привет, разведка, – подал он руку Дубинину, собираясь присесть на стул. – Что тут за дела?
– Давай, заходи, – отвечая вялым рукопожатием и не давая ему сесть, указал Дубинин подбородком на дверь генеральского кабинета. – Товарищ генерал уже ждет.
– Чего ждет-то? Шепни хоть пару слов…
– Там тебе все расскажут. Давай, вперед.
Роман обидчиво вздохнул и открыл дверь.
– Разрешите, товарищ генерал?
– Входите, – кивнул Слепцов.
Он вышел из-за стола, подал Роману руку, чего ни разу на памяти последнего не случалось, и радушно – если не сказать ласково – усадил на стул.
От всего этого Роману стало тоскливо, как бедолаге Шарику из «Собачьего сердца» в день знаменательной операции. Захотелось немедленно встать и бодро выйти вон. Было бы это в школе на уроке или, скажем, в институте на экзамене – вышел бы и не задумался, целиком доверившись интуиции, просто-таки воющей от недобрых предчувствий. Но поскольку дело происходило не в школе и не в институте, а в штаб-квартире Главного разведывательного управления, то он остался сидеть на месте и даже виду не подал, что чем-то смущен. Ладно, сперва послушаем, для чего звали, а потом и выводы делать будем.
Усевшись за свой стол, Слепцов некоторое время молчал, бросая на Романа лучезарные взгляды.
«Совсем плохи дела», – приуныл тот.
– Как настроение, товарищ капитан? – спросил Слепцов, откидываясь на спинку кресла.
– Спасибо, ничего, – сдержанно отозвался Роман.
Они снова помолчали, присматриваясь друг к другу, как два боксера перед схваткой. Причем Роман почти наверняка чувствовал, что этот бой он проиграл еще до того, как тот начался.
– Чего вызывали, товарищ генерал? – наплевав на субординацию, грубовато спросил Роман, напомнив себе, что лучший способ обороны – нападение. Заодно и обстановку пора прощупать.
– Ну, вы еще на службе, товарищ капитан, – блеснул очками Слепцов.
– Да? А я уже думал, что нет.
– Почему так? – быстро спросил Слепцов.
– Ну как же? За последнее дело я получил таких… извините, что ничего, кроме увольнения, от родной конторы не ждал.
– Ну почему увольнение? – поморщившись при слове «контора», возразил Слепцов. – После тщательного разбора ситуации мы пришли к выводу, что вы приняли единственно верное решение. Были небольшие просчеты в ваших действиях, не скрою, были. Но, во-первых, у кого их нет, хе-хе-хе? А во-вторых, учитывая сложность обстановки и дефицит времени, вы сделали максимум возможного для того, чтобы предотвратить опаснейший взрыв в общественном месте. Ну, то, что погиб фигурант, досадная случайность. Непосредственно вашей вины в том нет…
Роман хмуро молчал, вспоминая слова Слепцова двухнедельной давности. Тогда они были прямо противоположны нынешним, хотя беглого ознакомления с делом было достаточно, чтобы понять правомерность действий Романа. К чему тогда эта речь, похожая на извинения? Слепцов никогда вины своей не признавал и уж тем более извинения у подчиненных не просил. Ох, неспроста все это. И Дубинин, змей, ничего не стал говорить, хотя наверняка знает, что здесь затевается. За время, которое Роман работал в отделе Слепцова, он привык к тому, что ему поручают самые грязные дела. Но на этот раз ему приготовили что-то архипаскудное.
– Так что, капитан, можете быть уверены: вы не только ни в чем не виноваты, а даже отличились по службе. Что, кстати, я не преминул внести в ваше личное дело, – закончил наконец свой панегирик Слепцов.
– Угу, отличился, – проворчал Роман. – Причем так, что вы две недели обо мне не вспоминали?
– Ну, надо было во всем разобраться, – мягко возразил Слепцов. – К тому же вы отдохнули, набрались сил перед новым и очень ответственным заданием…
«Вот оно, – подумал Роман, лениво поглядывая на Слепцова. – Подать рапорт, пока не поздно, пока не узнал государственную тайну? То-то Леня рад будет».
– Сразу должен предупредить: задание чрезвычайной важности. Вам доверяется особая миссия.
«С чего бы это? – соображал Роман. – Обычно для особых миссий Слепцов своих любимчиков выдвигает, а меня лишь объедки за ними посылает подбирать. Может, после "библиотеки" ему дали по шапке за то, что ценный кадр зажимает, и приказали дать человеку нормальный шанс проявить себя?»
– Миссия-то выполнима? – спросил он, прикидываясь на всякий случай приятно обрадованным.
– Это зависит от вас, – строго сказал Слепцов. – Но мы очень надеемся, что вы проявите все свое умение и проведете операцию на самом высоком уровне.
Он замолчал, барабаня пальцами по столу и испытующе глядя на Романа: дескать, а справишься ли ты, засранец, с таким ответственным поручением?
Молчал и Роман, думая о том, останется ли он жив после операции и сможет ли воспользоваться тем, что ему удалось заработать с помощью Лени на последних биржевых сделках.
– Вам предстоит отправиться на Ближний Восток, – сказал Слепцов очень тихо, как будто кто-то их мог здесь подслушать. – А именно – в Ирак.
– В Ирак? – поразился Роман. – Но Ближний Восток – не мой профиль. Я могу работать в Европе, в Америке – но только не на Ближнем Востоке. Я не знаю ни одного тамошнего языка, незнаком с местными обычаями и вообще не люблю этот регион…
– Ничего, – прервал его Слепцов. – Знание языков от вас и не потребуется. Обычаи же мусульман во всех странах Ближнего Востока примерно одинаковы, а вы служили полтора года в Афганистане и кое-чему там научились.
– Только что – кое-чему, – пробурчал Роман, видя, что Слепцов ничуть не смущен его доводами. – Но что я там буду делать, не зная языка? Или, – вдруг подозрительно глянул он на Слепцова, – вам понадобился курьер? Тогда бы так прямо и говорили.
– Нет, – снова оборвал его Слепцов. – Не курьер.
Он поднялся из-за стола, жестом приказав Роману сидеть, и прошелся взад-вперед по просторному кабинету. Сия ходьба означала усиленную работу мысли, и Роман с досадой водил за Слепцовым головой вправо-влево, дожидаясь, когда начальство изволит высказаться подробнее.
– Я думаю, для вас не секрет, что мы поддерживаем легитимное правительство Ирака, – начал наконец издалека Слепцов. – Для нашей страны очень выгодно стратегическое партнерство с этой ближневосточной страной. Поэтому в свое время мы сохраняли дружеские отношения с Саддамом Хусейном и, невзирая на разные политические пертурбации, происходящие ныне в Ираке, сохраняем прежний курс, направленный на самое тесное с ним сотрудничество.
