варианта:
Во-первых, усилить уже имеющиеся пути развития. Вот только ничего схожего с моим иммунитетом даже близко не было. О путешествии во времени и говорить не приходилось — слишком мощные способности для гражданских. Так что я присматривался к классу «Петовод», где имелись способности, полезные для Хугина.
Второй вариант заключался в том, чтобы развить новую ветвь силы. Тут я рассматривал направление для усиления организма тапа «Воин», которого можно настроить и модифицировать.
— Выбери статы, — Глагол методично давил на мозг. — Твой потенциал велик.
Ага… 198 единиц Синтетической Веры. При том, что единица Синтетической веры сопоставима по мощности примерно с 10 БВ. Значит у меня валяется почти 20 единиц Истинной Веры при пересчёте в более привычные масштабы. Богатство!
Вот только характеристики Становления выглядели ещё более убого, чем классы. Девять разновидностей: усреднение всего и вся! Три на тело: сила, ловкость и выносливость. Три на разум: интеллект, мудрость и восприятие. Три на душу: удача, воля и… Чёрт, забыл! Это лишь в очередной доказывает, что статы — мусор!
Распределять в них Синтетическую веру — лишь размазывать силу тонким слоем. Что мне даст усиление на 3–5 процентов по всем параметрам? У обывателей к Статам хотя бы привязаны классы: некоторые из них не получить, не набрав определенное количество баллов в отдельной характеристике… Но у Критиков это ограничение снято! А толку-то?
— Лучше расскажи что-нибудь о предыдущих Зеркальных войнах, — я осторожно пробежался кончиками пальцев по ледяной глади, составлявшей стенку лабиринта, в которой отражалось небо и ветви нескольких покрытых снегом деревьев. — Я же должен понимать, с чем предстоит столкнуться, если мы идём в Зазеркалье? А то с вашим уровнем секретности даже предсказатели не помогут! Мои знания о Зазеркалье обрывочны!
Глагол задумался, но ненадолго — я был более чем прав. Предстоящая миссия и без того авантюрна, а уменьшать шансы, скрывая информацию — глупость высшего масштаба, тем более что это не выгодно Глаголу.
— Первая война произошла в одной из первых петель и была чисто номинальной: группа выживших в развалинах городов столкнулась с группой отражений. Возникло недопонимание, и как следствие — бой.
Больше о данном этапе Глагол не стал распространяться. Хотя мне и этого было достаточно, чтобы домыслить антураж развалин с зашкаливающей радиацией и монстрами-мутантами из постапокалиптических книг. Группа выживших в химзащите с оружием наперевес, которые ищут пищу в умирающем мире, возможно, после долгого дня и страшного перехода по странному месту, состоящему из зеркал, льда и воды. И конкуренты, так похожие, но говорящие на непонятном языке и наверняка охотящиеся за таким необходимым провиантом!
А если озлобленные отражения поняли, что встретились с реальным миром… У! Подозреваю, столкновений было множество. Вот только данные того времени слишком разрознены.
— Вторая война случилась в восьмой петле. Мировую войну нам ещё не удалось остановить, но в этой реальности выжило много территорий и даже мелких стран. Имелся простор для работы и развития. Имелось население и Вера… На Зазеркалье мы не обращали внимание — у нас и без того имелось немало забот. Они этим воспользовались. Отражения проникли в наш мир. Заменили многих ключевых личностей. И чуть было не подчинили себе всё.
— Жуть… — меня передёрнуло.
Следуя за Глаголом шаг в шаг, я ступил на стену лабиринта. А стоило приспособиться к новому направлению гравитации, как буквально через десяток шагов мы вновь сместились на стену. Моё чувство направление пискнуло и тихо сдохло в конвульсиях… А ведь там ещё Хугин где-то летает.
— Тогда мы узнали о первой особенности Зазеркалья: в отличие от реального мира, оно не жило во временных петлях.
— В смысле? Разве временные петли не перезагружают все реальности… — под строгим взглядом напарника речь утихла. Понял. Не перебивать. Тем более, что я уже сам вспомнил: каждая реальность имеет свои особенности.
— Зазеркалье никогда не перезагружалось. Изначальные различия в мирах привели к тому, что их история пошла по другому пути и у них не возникло путешественника во времени подобному нашему. Именно поэтому они помнили все столкновения первой войны… Они помнят всё! Все те ужасы, что в нашем времени скрыты во временных петлях и ограничены Чёрным месяцем. К данному моменту они помнят полноценные двадцать лет, что прошли с момента прихода Веры в Зазеркалье.
— Именно поэтому действует Пакт, заключённый во одной из прошлых временных петель, — сделал я для себя вывод, пока Глагол переводил дыхание. Тот лишь кивнул.
Глагол поднял руку, останавливая движение. Я мгновенно насторожился, схватившись за револьвер. Несмотря на нашу болтовню, гнетущая атмосфера Зеркального лабиринта никуда не делась. Давящий на сознание гул, который, казалось, исходил из самих зеркал. Приглушенный свет без чёткого источника. И главное, зеркала, которые так и хотели отвлечь картинками бесчисленных жизней за своими гранями… Они манили потерять себя во множестве отражений.
Рукав плаща-Брауни удлинился и сформировался в клинок наподобие шпаги. Уверенный взмах Глагола, и едва заметный ледяной бугорок прямо по ходу движения стал растекаться. Его форма поплыла, и я с удивлением понял, что это что-то вроде слизняка, который мимикрировал под местность.
— Чем ближе к центру Зеркального лабиринта, тем больше местных существ. Ничего серьёзного: прозрачные слизни, медузы, самое опасное — хищные хамелеоны. Главное, быть настороже и не выйти на духов зеркал.
Про духов зеркал я знал и без Глагола. Сущности вроде Кровавой Мери или Пиковой дамой — те самые страшные и одновременно смешные духи, которых до прихода Веры вызвали в пионерских лагерях на спиритических сеансах с помощью зеркал. С приходом Веры это стало не просто детской страшилкой, а реальной опасностью! И пристанище этих духов частично находилось в Зеркальном лабиринте.
— Во время Второй Зеркальной войны мы узнали и ещё одну особенность Зазеркалья: на нём отражются события реального мира. При достаточной Вере в объект или место в реальном мире, например, при открытии нового магазина, если тот отразится в зеркале, то может перенестись в Зазеркалье. Так в Зазеркалье появляются новые дома и места, обновляется население и приходят новые технологии, а главное — ресурсы!
— И проблемы… — тут же я понял оборотную сторону данной особенности. — Полагаю, все разрушения городов, случившиеся во временных петлях, каждый раз отражались на их мире? Масштабные уничтожения и смерти, которые не предотвратить, ибо виновники в другом измерении… Местные наверняка не в восторге от подобного! Хотя последние годы у них должны быть стабильными.
— Не совсем, — качнул головой Глагол. — Любой дом со всей планировкой может измениться за день. Место работы раствориться. Да и сами отражения не застрахованы от того, чтобы в какой-то момент «обновится» до версии из реального мира. Вот только у зеркального двойника обновляется лишь внешность и частично память. А личность со всеми воспоминаниями у него остаются, соответствующие Зазеркалью.
— И как воевать с такими существами? Как вы сумели выиграть целые три войны?
Ледяные осколки. Много осколков. Идти приходилось крайне осторожно, ибо одно неловкое движение, и порез обеспечен. И оптимизма совершенно не прибавляло отражение в осколках: развалины какого-то города. Тёмные. Заброшенные. Мёртвые.
— Мы и не выиграли… — на мой ошалевший взгляд Глагол лишь передёрнул плечами. — Вторую Зеркальную Вону мы не проиграли только благодаря очередной петле, на которую Веру накопили чуть ли не чудом! Следующие несколько петель нам пришлось выжигать мир ядерным огнём, лишь бы Зазеркалье отразило хаос реальности, не сумело организоваться и вновь проникнуть к нам. При этом мы исследовали их мир.
— И? — в нетерпении уточнил я.
— Тогда мы узнали о третьей особенности: отражения нельзя убить, пока жив оригинал в реальном мире. При смерти двойника он через какое-то время возрождается после очередного «обновления» человека. При этом если оригинал погибает, то отражение может вполне нормально существовать, просто не «обновляясь». Единственный способ окончательно уничтожить отражение — чтобы его поглотил оригинал.
Я закивал, ибо уже слышал о подобном. Насколько мне известно, 80 % тех, кто участвовал в прошлых зеркальных, войнах уничтожили своих двойников. Многие погибли, пытаясь.
Хугин каркнул и сцепился с кем-то в воздухе. Высота была небольшая, но противник моего пета отличался прозрачностью и незаметностью, как и все в Зеркальном лабиринте. Вот только ворону хватило несколько взмахов когтями и удара клювом, чтобы существо от него отцепилось и рухнуло чуть дальше по ходу… на стену.
Я ускорил шаг и вскоре обнаружил полупрозрачное желеподобное овальное тело с множеством щупалец… Медуза? Ладно… Похоже мои представления
