караванной тропы. Сумерки становились всё гуще. Алое сияние на месте заката солнца некоторое время стояло над потемневшими горами и тропой, а потом на небе появилась первая звезда. Осмотрев длинную нитку вьючных животных и многочисленную охрану, Хабибуло направился к своему коню.
Отдохнувший жеребец начальника каравана побрякивал уздечкой и недовольно фыркал, скребя копытами по земле. Гнедой конь горячился, вырываясь из-под твёрдой руки хозяина, косил взглядом, дыхание его срывалось. Хабибуло медленно вступил в стремя и вскочил в седло. Оглянувшись по сторонам, начальник каравана произнёс:
— Нет Бога, кроме Аллаха, а Мухаммед — его пророк!
Затем, махнув рукой в направлении движения и хлестнув коня, на ходу дал команду:
— Вперёд!
Глава двадцать первая
Жестокий бой на караванной тропе
На командном пункте роты перед выходом на боевую операцию. Последний инструктаж старшего лейтенанта Годыны. У экрана прибора специальной сигнальной аппаратуры. Безмолвное ожидание. Силуэты в ночной мгле. Тропа в огне, караван в ловушке. Смятение и ужас духов. Отражение контратак, манёвр огнём. В бой вступает сводная боевая группа мотострелков. Решительные минуты боя. Конец меченого моджахеда. Ловушка захлопнулась. Обезумевший и контуженный верблюд. Последняя ракета. Итоги боя.
В ночь выхода на перехват боевого каравана с оружием все силы и средства были приведены в полную боевую готовность.
Ночь была тихая и тёплая. С неба таинственно струилось голубое и мягкое мерцание звёзд. Длинной полосой протянулся Млечный Путь. На боевые машины пехоты, которые стояли в готовности рвануть на перехват для уничтожения группы проводки и сопровождения каравана, капониры и маскировочную сеть командного пункта падал тусклый, еле заметный свет звёздного неба.
Командир разведывательного батальона периодически посматривал на часы, с волнением прохаживаясь рядом с командным прибором специальной сигнальной аппаратуры, у которого напряжённо сидели оператор и командир приданных сапёров. Здесь же находился и старший лейтенант Годына. Он только что вернулся с проверки готовности к боевому выходу БМП-2, вооружения и инструктажа личного состава. Все бойцы, привлекаемые на выполнение боевой задачи, были готовы рвануть в бой со своим командиром на заранее установленную боевую позицию для нанесения удара по прорвавшемуся противнику, чтобы захлопнуть ловушку для духовского каравана.
Перед глазами старшего лейтенанта стояли лица солдат и сержантов, с которыми ему пришлось пройти дорогами Афганистана. Там, в укрытии, они сидели в полутьме, прислонившись друг к другу, о чём-то спорили, шутили, вспоминали свои школьные годы и жизнь на гражданке. Все они были разные: представители разных союзных республик, со своими взглядами на жизнь, своими национальными обычаями и традициями. Тем не менее, это была одна дружная армейская семья, которую сплотила нелёгкая боевая служба на афганской земле. Все они здесь были представителями единой, великой страны и её героического народа.
Чувство локтя и боевое товарищество перед лицом ежедневной опасности сближали их чистые сердца. Для всех слова «шурави» и «бача» останутся в памяти как символ высочайшего духа и чести, будут звучать при каждой встрече. Пусть многое забудется, потускнеет в памяти, но высокое и благородное чувство товарищества и братства будет сопровождать их всю жизнь!
Проводя свой последний в Афганистане инструктаж перед боем, старший лейтенант Годына смотрел в устремлённые на него глаза бойцов и чувствовал волнение. Особое внимание он обращал на молодых бойцов весеннего пополнения, которым впервые предстояло увидеть настоящий бой. Хотелось, чтобы все они остались целыми и невредимыми, чтобы, пройдя горнило войны, вернулись живыми домой. Он подбодрил их и дал совет:
— Главное, ребята, слушайте и выполняйте беспрекословно приказы и распоряжения своих командиров, действуйте по их команде, тогда всё будет нормально.
— Командир! — окликнул его майор Аушев. — Твои люди готовы?
— Так точно! Все на местах. По первой команде рванём, — ответил Годына.
Чувствовалось, что командир разведывательного батальона волнуется, волнение было и у старшего лейтенанта Годыны. Они оба смотрели ежеминутно на экран прибора. Наконец оператор громко произнёс:
— Товарищ майор! Появились!
Командир батальона и ротный взволнованно посмотрели друг на друга.
— Может, это дикие козы?
— Нет! Это передовой отряд духов, по всей видимости, группа сопровождения и проводки каравана, — ответил командир приданных сапёров.
— Пропустить, — скомандовал майор Адам Аушев и, сделав знак рукой, сказал старшему лейтенанту Годыне:
— Давай, Володя, вперёд! Ни пуха! — а сам опять прильнул к экрану.
Старший лейтенант Годына выбежал с командного пункта и дал команду приготовиться к движению. Четыре БМП-2 завелись одновременно, двигатели заработали ровно и без перебоев, окатывая выхлопами солярки, усаживающихся на них бойцов. Через несколько минут машины рванули вперёд.
В безоблачной звёздной мгле над горами появились ослепительные зигзаги, которые мгновенно озарили всю округу у караванной тропы. Затем на несколько секунд наступила полная темнота, а потом над далёкими хребтами Гиндукуша в летнем ночном небе сверкнула еще одна дальняя зарница.
В это время на командном пункте отсчитывали каждую минуту после прохождения группы проводки и сопровождения боевого каравана, ожидая главные силы противника. Спустя пять минут на экране замелькали точки. Их становилось всё больше и больше. В район засады вдоль сухого русла ручья по караванной тропе выходили основные силы каравана.
— Как только вся колонна втянется на глубину засады, осуществить подрыв минно-взрывных заграждений и запуск осветительных ракет! — отдал боевое распоряжение командиру приданных сапёров майор Аушев.
Разведчики, лёжа в своих укрытиях среди камней на поднимающейся по склону террасе, находились в безмолвном ожидании. Они внимательно наблюдали в прицелы ночного видения за тропой. Наблюдение было кратковременным, периодически они закрывали прицел рукой или выключали его, чтобы зелёное свечение инфракрасного прицела не выдало их местоположение. Вдруг послышались звуки, которые становились всё отчетливее с каждой минутой. Все замерли, приготовив оружие. И вот, наконец, через приборы ночного видения разведчики рассмотрели, как на плато появился караван.
В окружении всадников погонщики вели за узды верблюдов и лошадей. Пропустив группу сопровождения и проводки, бойцы продолжали наблюдать. Сквозь ночную мглу стали видны силуэты навьюченных тяжёлой поклажей животных. Один за одним, вытянув длинные шеи, шли верблюды, на которых сидели люди с оружием в руках. По бокам растянувшейся цепочки навьюченных животных скакали вооружённые всадники на лошадях. Они торопили караван, подгоняя навьюченных верблюдов, лошадей и мулов, чтобы скорей преодолеть плато с сухим руслом и пройти магистраль. На горбах и верблюжьих боках качались огромные коробки и громоздкие тюки.
Разведчики, выбрав свой сектор обстрела, приготовились к уничтожению противника, дожидаясь срабатывая минно-взрывных заграждений и команды на открытие огня. Как только основные силы каравана втянулись на всю глубину засады, с командного пункта были приведены в действие минно-взрывные заграждения, взлетели осветительные ракеты. Вся окрестность вдоль караванной тропы внезапно осветилась
