— Есть.
Через полминуты под крылом «Ила» раскрылся второй купол. За ним — третий…
* * *
Командующий смотрел на экран.
— Они десантируются, — сказал он. — Надо поднять поисковые вертолеты.
* * *
Парашютные купола на фоне звездного неба смотрелись, как необычные бесцветные луны. «МиГи» спустились ниже, отслеживая места посадки парашютистов. Десантировалось девять человек. У одного не раскрылся парашют. Фигурка быстро пронеслась к земле и растаяла в черноте дремлющего леса. «Ил» продолжал плыть в фиолетовой ночи, уходя на юг.
Марафонец поправил висящий за спиной парашют, застегнул замок, посмотрел на часы.
— До точки выброски — двадцать минут. Готовьтесь, ребята. С собой — только пистолеты. Сумки с деньгами — на грудь.
Трое боевиков торопливо застегивали замки парашютов, проверяли оружие, придвигали сумки с деньгами.
— Пастух, — скомандовал Марафонец, — прыгаешь первым и остаешься в точке приземления. Мы подтягиваемся к тебе. Тель, ты поставил мины?
Тот ухмыльнулся.
— Конечно.
— Время?
— Двадцать пять минут, — ответил стрелок.
— Молодец.
Марафонец повернулся к Папаше Сильверу, собираясь что-то сказать, да так и застыл с открытым ртом. Кресла справа от прохода начали шевелиться сами собой. Мощный грохот взрыва достиг слуха террористов через долю секунды, а следом за этим часть салона превратилась в огромное огненное облако, поглотившее и Теля, и Марафонца, и Пастуха. Всех. Они успели увидеть только черные спинки кресел на фоне неумолимо надвигающегося, невыносимо сочного ало-желтого свечения. Раскаленная плазма заполнила корпус самолета. Давление разорвало шпангоуты, лонжероны и стрингеры с такой легкостью, будто те были сделаны из бумаги. Пламя в мгновение ока разметало панели фюзеляжа, сорвало киль и хвостовые стабилизаторы. Взорвавшиеся топливные баки разнесли оба крыла в клочья, изувечили носовой отсек, буквально сплющив кабину пилотов. Две секунды — и самолет перестал существовать, превратившись в пылающую груду обломков.
Огненный шар начал плавно падать на землю.
* * *
Пилот «МиГа», наблюдавший за катастрофой, изумленно прошептал:
— Черт, твою мать!
Гигантский факел, похожий на комету, опускался все ниже и ниже, пока наконец не рухнул на землю, разбросав вокруг огненные брызги. Высокий гриб пламени осветил темную поверхность поля и деревья, стоящие в трехстах метрах от места падения обломков самолета.
«МиГ» заложил крутой вираж, облетая точку катастрофы.
* * *
В штабе все присутствующие замерли, обернувшись к экрану, на котором отчетливо просматривалось большое белое пятно. Именно так выглядело пламя, снятое телекамерами, установленными на «МиГах».
Командующий вяло, на подламывающихся ногах прошел к столу, бухнулся в кресло и прошептал серыми от страха губами:
— Все, трындец.
В зале повисла гнетущая, жуткая тишина. Только пищали радиоприборы да хрипло взывал о чем-то динамик. Взгляды людей стали странно блуждающими.
Котов смотрел на них, подмечая и серые поджавшиеся губы, и воспаленный блеск глаз, и лихорадочные пятна румянца на вдруг побелевших щеках.
«Оно и понятно, — думал майор, — одно дело, когда ты теоретически обсуждаешь возможность повторения чернобыльской катастрофы, зная, что ее все-таки можно избежать — пусть большой ценой, но можно, — и совсем другое, когда жизнь берет тебя за шкирку, встряхивает и ставит носом в угол».
Похоже, все присутствующие постепенно погружались в транс. Все, кроме полковника-спецназовца. Тот сидел вполоборота к планшету, положив локоть на спинку стула, и внимательно изучал крышку стола.
— Что делать, товарищ майор? — Подошедший к Котову Беклемешев не казался испуганным, однако держался как-то уж чересчур спокойно. Почти отстраненно. Так выглядят врачи, обсуждающие методы лечения безнадежного больного, которому осталось от силы час-полтора.
— Что делать? Хороший вопрос. — Котов взъерошил волосы. Честно говоря, после того, что случилось, ему было не очень приятно общаться с Беклемешевым, но ситуация требовала забыть о личных обидах. — Ну, для начала — не терять голову. Нужно связаться с украинской стороной, пусть отправят к месту крушения спасательную бригаду и своих спецов. Может быть, что-нибудь осталось среди обломков.
— Уже связались. Если что-нибудь выплывет, они сразу же сообщат.
— Твоя инициатива? Хвалю.
— Саш, я хотел извиниться…
— Забудь об этом. Проехали.
Полковник решительно поднялся и, обогнув стол, подошел к оперативникам:
— Я смотрю, вы тут единственные, кто хоть что-то предпринимает.
— Возможно, — ответил Котов. — Есть соображения относительно сложившейся ситуации?
Полковник кивнул утвердительно:
— Есть немного.
— Поделись.
— Я подумал вот о чем. Пилоты «МиГов» доложили о том, что террористы десантировались с парашютами, так?
— Так.
— А если взрыв — всего лишь обманка, трюк, а? Допустим, что террористы не погибли, а за несколько секунд до взрыва все-таки десантировались.
— Предположение, конечно, интересное, — слегка разочарованно вздохнул Котов, — но пилоты сообщили, что обнаружили визуальные признаки десантирования девяти человек, а на борту было тринадцать, включая Хоря и пилотов. Я сам считал.
— Ну, на пилотов-то им, допустим, плевать с высокой колокольни.
— Хорошо, минус два. Остается одиннадцать. Где еще двое? Скорее всего погибли при взрыве.
— Да, — согласился полковник, — но представьте себе, что террористам все же удалось покинуть борт до взрыва. Вспышка на несколько секунд ослепила инфракрасную аппаратуру слежения. На высоте пять тысяч метров парашютист имеет возможность секунд пятнадцать-двадцать падать в затяжном прыжке, а умелый десантник мог бы парить и несколько минут. Все зависит от квалификации. «МиГи» идут слишком быстро. К тому моменту, когда аппаратура вновь войдет в режим слежения, террористы окажутся далеко позади.
— Но почему в таком случае первые террористы открывали парашюты сразу же после прыжка? — еще недоверчиво, но уже с гораздо меньшей долей скепсиса поинтересовался Котов.
— Мы знаем, что в группе существовал основной «костяк», состоящий из трех человек. Генерал, Ватикан и Папаша Сильвер. Минус Генерал. Как раз двое и получается. Эти люди просто-напросто перебили остальных, нацепили им парашюты и выбросили из самолета. Фал вытягивал кольцо, и парашют раскрывался сразу после прыжка. Хорь, правда, прыгнул сам. Пять тысяч метров — большая высота. Парашютиста может отнести на значительное расстояние. Истребители снижали скорость, отслеживая направление «полета» каждого террориста и выпуская из «зоны ответственности» лайнер. Хотя мне думается, что это была лишь мера предосторожности. Если за лайнером все-таки шли истребители, то первые восемь «десантников» должны были сбить их с толку. Кстати, террористы — те, кто остался в живых, — запросто могли прицепиться к трупам. С «МиГа» ведь не понять, один человек или два, да и купол мешает. Я не уверен, что эти люди — «костяк» — погибли. Скорее всего как раз сейчас они улепетывают со всех ног подальше от места катастрофы. С денежками в руках, разумеется.
— Получается по сотне килограммов груза на брата. Не считая амуниции. Не многовато?
— Их вполне может быть и пятеро. Если выбросили вместо двоих боевиков обоих пилотов.
— Откуда пятеро? Мы вроде говорили о четверых?
— А Хорь? С камнями они пролетели. Может быть, Рощенков решил «кинуть» покупателя, взял пятую часть денег и — фьюить! — смылся. Дело сделано. Чего ждать? На фига ему лишние неприятности?
— Террористы имитировали взрыв с целью убедить нас в собственной гибели? — уточнил Котов.
— Мысль понята верно, — улыбнулся полковник.
— Но тогда они не стали бы сообщать нам коды. Мы засекли бы звонок, и местонахождение группы было бы раскрыто.
— Конечно.
— Нет, подождите, — вмешался в разговор Беклемешев. — Вы хотите сказать, что террористы в любом случае взорвали бы фугасы? Бросьте. Взрыв им невыгоден. Нам пришлось бы официально объяснять происхождение фугасов, и уж тогда за них взялись бы спецслужбы всего мира. Эти ребята не дураки.
— Вот именно, — подтвердил Котов, пристально глядя на капитана. — Полковник хочет сказать, что фугасы обезвреживаются не введением кода с клавиатуры, а каким-то иным способом. Каким?
— Радиосигнал, — предположил Беклемешев.
— Близкий? Нет. — Котов потер подбородок. — Город эвакуирован. В таком деле никто не станет полагаться на авось. Вдруг человек, который должен послать сигнал, решит не рисковать и сбежит. Или с ним произойдет несчастный случай. Сердечный приступ, например. В конце концов, его могут взять раньше времени, выведать коды и отключить фугасы. Лайнер зажмут истребители и заставят сесть либо уничтожат. Скорее сигнал, который можно послать самим, не рискуя.
