Когда человек только появляется на этом свете, у него нет никакой свободы выбора, пути его предопределены. По мере взросления перед ним открывается все больше и больше возможностей. И, кажется, что так будет всегда. Олег четко помнил тот миг наивысших возможностей, когда мир открывал для него, казалось, все дороги. После окончания института, в парке, они, выпускники со свеженькими дипломами, сидели на лавочке, и пили дешевое вино, не закусывая, смеясь над простыми и часто глупыми шутками. А потом он выбрал свою дорогу. Мир вокруг остался тем же, но направления движения в нем для Олега сильно сузились. Теперь, через десять лет после института, это оказалась уже одна, сформированная многими его предшественниками, колея. Именно для того, чтобы расширить свои пути, он и придумал для себя это путешествие. А машина — большая, удобная и красивая — это скорее повод. И мост сейчас казался ему отправной точкой его нового пути.
За мостом, с включенными габаритами и замазанными грязью номерами, стояли Тойота Супра и Тойота Марк-2. Этакие перехватчики, скорее всего «пасут» перегонщиков. А может это и паранойя, развившаяся после отрывочного просмотра шестисерийного фильма «Спец». Во всяком случае, на него не обратили внимания — или действительно везде теперь бандиты мерещатся, а люди просто ждут кого-нибудь ехать, например, на рыбалку. Или помогли двадцать седьмые транзиты. Но уж больно машины мощные, гоночные, не для рыбалок.
Дорога за мостом прямая, качественная, мокрая только, но уже хорошо, что не так холодно. Иначе был бы гололед. А так резина отлично держит асфальт, машина тоже неплохо пока управляется. Олег потихоньку раскатывался, ехал небыстро — 100–110, привыкал к машине. Салон удобный, места, даже с его ростом в 185 сантиметров, впереди вполне достаточно. Сзади троим, конечно, комфортно не сесть, но эта машина для подобного и не предназначена. Подвеска мягкая, но не диванная. Кочки поглощает хорошо. Шумоизоляция тоже отличная — двигателя RB20 на низах вообще не слышно, на высоких оборотах — доносится слабое жужжание. Климат-контроль греет, дворники стекло очищают, фары светят — красота. Даже дождь вроде начал утихать, в спину засветило утреннее солнышко.
Дорога до Биробиджана очень качественная, только местами попадаются небольшие участки ремонтных работ. Пока безлюдные. И дорогу, и сам город, Олег проскочил, даже не заметив. Обживался в машине, получал удовольствие от езды. Первый раз опомнился и посмотрел на часы на выезде из Биробиджана. С непривычки чувствовалась усталость. Остановился на площадке возле кафе и мотеля. Вышел на прохладный воздух, размял руки-ноги, дождь окончательно прекратился. Солнце уже достигло зенита. Нужно было оклеить машину скотчем, чтобы защитить лакокрасочное покрытие от камней — впереди ждали километры щебня, гравия, а где и просто пыли. Олег заклеил белым малярным скотчем капот, крылья, пороги и двери снизу примерно до половины высоты. Прозрачный скотч приклеил на фары. Он не спешил, возня с машиной доставляла ему удовольствие, скотч клеил ровно, разглаживал каждую складочку, хотя в этом и не было особой надобности — через пару дней, когда он проедет плохой участок дороги и выберется на асфальт, скотч можно будет отклеить, а машину вымыть. Город уже остался позади, вокруг лесок — вечнозеленые ели и сосны, для которых время года не имело значения. Умытые только что прошедшим дождем, они искрились зеленью, и оттуда, Олег сначала не поверил ушам, раздавался целый лягушачий концерт из нескончаемого кваканья на все лады. Странно, вроде для лягушек еще рановато. Впрочем, тут на стоянку завернул корейский джип Киа-Сорренто с транзитными номерами Владивостока. Концерт тут же оборвался — лягушки, как и любые уважающие себя исполнители, требовали абсолютной тишины.
— Сергей, — представился водитель джипа, оказавшийся профессиональным перегонщиком авто — ездил из Владивостока в Новосибирск. Он немного подкорректировал работу Олега, объяснил, как правильно заклеить скотчем крылья вокруг колесных арок, и сам принялся за работу. Как говорится, одна голова — хорошо, а два мужика — лучше. Пожелав ему удачи, Олег тронулся дальше. Есть пока не хотелось.
Дорога все еще была асфальтовой, с машиной он почти освоился, но постоянно ловил себя на том, что его немного тянуло влево — не привык ездить на авто с правым рулем. Осмелился включить радио, понажимал кнопки. Оказались настроенными шесть фиксированных частот с радиостанциями. «Европа Плюс» передавала, что вчера полиция Вашингтона арестовала у здания Конгресса США вооруженного мужчину в бронежилете. При себе он имел винтовку, лук со стрелами и самурайский меч в чехле. В голову Олега, учитывая настроение, сама собой пришла смешная мысль — это Дункан Маклауд, пришедший убить последнего бессмертного из клана Бушей. Олегу всегда нравилась первая часть «Горца». Впрочем, «Европа Плюс» достаточно быстро прекратила вещание — оно и понятно, Биробиджан далековато все же от Европы. Чуть дольше продержалось «Авторадио» — последнее, что услышал Олег, это новость о том, что с Питерского моста в воду упала Лада Калина… но почему-то не утонула… И, совсем немного поездив в Лауреле, он уже, кажется, догадывался почему.
Проверил телефон — МТС-овская связь работала. Прикинул разницу во времени — для звонка поздновато. Тяжело с непривычки, одной рукой управляя авто, а другой — щелкая по клавиатуре, постоянно отвлекаясь, отправил девушке, ввиду отсутствия жены исполняющей обязанности любимой, СМС-ку, что все в порядке, выехал. В ответ, всего через десять минут, получил смайлик в виде улыбки. С одной стороны, конечно, приятно, что в десяти тысячах километров от тебя еще не спят, и, возможно, даже думают о тебе, но… блин, дорогая Виктория, наши предки перешли от наскальных рисунков к клинописи, иероглифам и, впоследствии, полнобуквенному алфавиту более пяти тысяч лет назад. Однако, для некоторых блондинок, подобный эволюционный переход и сейчас не кажется необходимым.
Дорога, тем временем, не то, чтобы начала утомлять, но Олег не видел вокруг никаких красот. Абсолютно прямая в этом месте, рассекающая тайгу, немного отступающую от нее, на две равные половины до самого горизонта, с равномерно расставленными по обеим сторонам столбиками, она не создавала ощущения движения. По такой дороге можно ехать бесконечно — и сегодня, и завтра, и неделю — и ничего не изменится. Это тебе не средняя полоса России — ни бабушки с ведрами, продающей картошку возле трассы, ни внезапно перебегающего асфальтовое полотно выводка гусей, ни открывающейся за поворотом аккуратной деревушки. Ничего. Время, а вместе с ним и жизнь, течет размеренно и незаметно.
И здесь, внезапно, за поворотом, всего в 30–40 километрах за Биробиджаном, асфальт закончился. Машина вылетела на гравийку, и пришлось сильно сбросить скорость. Теперь он ехал 40–50 километров в час, вокруг все гремело, пыль стояла как хороший туман. В салон, слава богу, она не проникала — прекрасная герметичность, но шум… Пытаясь хоть как-то от него избавиться, включил автопоиск радиостанций в магнитоле, и произошло чудо — обнаружилось «Русское радио».
— Ангелы здесь больше не живуууут! — надрывалась девушка из всех шести динамиков в салоне, в тщетных попытках перекричать барабанную дробь, образуемую камнями, вылетающими, кажется, вопреки законам физики в самые невероятные стороны, из-под колес Лауреля.
— Да они, блин, тут и не жили никогда, — вслух высказал солидарность Олег — они, похоже, Уральские горы перелететь не могут!
Подвеска Лауреля оказалась слишком мягкой, гравийка слишком неровной, трясло, скорость в отдельных местах пришлось снижать до 30 километров в час. При этом мимо начали проноситься перегонщики на всяких там Тойотах Платцах, выдерживавшие 80–90 километров в час. Их можно было понять — им просто нужно побыстрее пригнать машину, продать, а ездить на ней им не придется. Так что состояние ходовой и подвески их не очень волновало — лишь бы машина доехала. Но кое-кто ехал еще медленнее Олега, так что пару обгонов пришлось совершить и ему. Радио окончательно замолчало, взять дисков для магнитолы он не догадался, чтобы достать карманный компьютер, где был мп3-плеер, нужно останавливаться, а не хотелось, как-то вошел в рабочий ритм. Так что обходился без музыки, к шуму в итоге привык, перестал обращать на него внимание. Природа вокруг — столетние пушистые ели, сосны, зелень, но красотами мешала любоваться пыль, из-за нее мало что удавалось рассмотреть. Сосредоточился на вождении, проехал Облучье, начал уставать.
Во второй половине дня, чем ближе к вечеру, тем сильнее солнце клонилось к западу. И туда же — почти строго на запад — направляла Лаурель дорога. Сначала это только немного досаждало, но позднее оранжевый солнечный диск, уже не закрываемый козырьком лобового стекла, обрушил всю мощь апрельского света на глаза Олегу. Да, этот свет, и приносимое им тепло, еще не могли прогреть землю, уничтожив остатки суровой дальневосточной зимы, не могли они и согреть выходившего из машины Олега. Но когда солнце, монотонно и неукротимо, светит тебе в глаза несколько часов подряд, вряд ли захочется вспомнить маленького принца Сент-Экзюпери, и наслаждаться закатом. Вместо этого Олег понял, зачем, посреди чахлой весны, остатков снега под деревьями и утренней изморози, Евгений засунул ему в багаж солнцезащитные очки. Ведь так ему придется ехать еще много-много дней. И с каждым днем и каждым пройденным километром солнце будет становиться все ярче, сильнее.
