Андрей сидел в середине салона – справа от прохода, раздираемый противоречиями. Все это было безумно красиво. Но тревога обосновалась в голове – он был под прицелом… Как такое возможно? И зачем тогда этот «камуфляж», дурацкая улыбочка на устах – если кто-то знает, кто он такой и зачем он здесь? Он развернул рекламный проспект с масштабной картой острова, всматривался в очертания береговой полосы. По форме Эстрема напоминала морскую мину. Два внушительных «рога» на северо-востоке, между ними залив Сан-Лоренцо, а в центре залива городок Аллеридо – средоточие местной туристической индустрии, изобилующее парками, строениями колониальных времен, старинными фортами, шикарными пляжами, сорок тысяч постоянного населения, а в курортный сезон – не менее полумиллиона… Пещеры Рападора – примерно посреди «мины», а далее безопасная зона для приезжего обрывается. Между Аллеридо и пещерами – городок Чиогаро. Если далее против часовой стрелки вокруг пещер – населенный пункт с названием Маланча, еще на девяносто градусов – Касьерос. Еще на семьдесят – Алькабучо… Южная часть Эстремы изрезана бухтами, скалами, там повсюду коралловые рифы. Залив Паркуэнца, а чуть восточнее, в паре верст – городок Эркильо, восемь тысяч населения – местечко, если верить чиновнику Ракитину, контролируемое местными бандами…
– А вас не волнует, что к острову Гаити приближается ураган «Айрин»? – вдруг очнулся сидящий справа у окна – тот самый долговязый, что оттолкнул его у входа в автобус. – Да-да, передавали в новостях – сформировался из тропического шторма и уже на подходе. Ведь накроет нас, как пить дать накроет…
– А зачем тогда поехали? – удивился Андрей.
– Как! – вскричал турист, делая изумленное лицо. – А деньги? Их же не вернут! Ведь у них такая отвратительная система, из которой получают выгоду только они сами. Предложили страховку от невыезда, но она стоит такие охренительные бабки! Нет уж, извините-подвиньтесь… Не запугают нас ураганами!
«Переживает, – мысленно отметил Андрей, – раз сам завел разговор».
– Калманович, – сунул ему растопыренную пятерню турист. – Калманович Леонид. Не еврей. Просто не повезло.
Он чем-то напоминал одного артиста, которого Куприн терпеть не мог, – развязного, вечно гогочущего, сорящего неумными остротами. Пришлось здороваться, улыбаться, что-то отвечать. А новый знакомый тут же начал рассказывать анекдоты про евреев: «Папа, мы евреи? – Нет. – А когда будем?» – и бесцеремонно над ними ржать.
– Впервые в Доминикане? – спросил Калманович. Он уже, похоже, преисполнился доверием к новому знакомому.
– Да-да, – с готовностью закивал Андрей. – И, знаете, потрясен здешней красотой. Такого не увидишь ни в Турции, ни на Кипре…
– Ерунда, – отмахнулся Калманович. – Море везде одно, заруби на носу, Андрюха. Лишь бы солнышко, да лежаки на пляже не кончались, гы-гы… А еще кормили сносно, и чтобы за пивом не бегать по всему городу, задрав штаны… Я вот нынче без семьи – не хрен им расслабляться, пусть дачу сторожат и мать-ее-в-законе ублажают… – Он отвязно гоготал, полностью довольный своими шутками. – Кем работаешь-то?
– Да так, – смутился Андрей, – инженером.
– И я инженером! – обрадовался Калманович и хлопнул Андрея по плечу. – Да расслабься ты, Андрюха, чего зажатый такой? Вроде нормальный мужчина, представительный, бабы таких любят, а ведешь себя, как учитель ботаники… Не к добру это на курорте, понял, да? Эй, барышня! – Калманович привстал, обращаясь через головы сидящих к гиду. – А че там с ураганом-то? Полетаем, нет?
– Господа, успокойтесь насчет урагана, – натянуто засмеялась куклообразная представительница турфирмы. – Да, «Айрин» недавно сформировался, но, как уверяют специалисты, ураган пройдет стороной, зацепив лишь острова Малой Антильской гряды: Доминику, Барбадос, Гваделупу и так далее. У нас возможны лишь небольшие дожди и кратковременное усиление ветра. И в любом случае это произойдет не раньше чем через пару дней.
– Отлично! – возликовал Калманович. – Два дня еще можем жить!
И снова принялся доставать: не хочет ли Андрей присоединиться к его запланированному алкогольно-табачному туру? Он слышал, что на острове можно достать эксклюзивные гаванские сигары «Лонсерос Коиба», здесь отличный доминиканский ром, причем такое количество его разновидностей, что одному все это ну никак не выпить…
– Рекомендую «Бруталь», «Барсело» и «Бермудес», – повернулся сидящий впереди мужчина с добродушной физиономией. – Их еще можно потреблять внутрь, а вот все остальное категорически не советую. Вы должны быть уверены, что ваш организм принимает ром. Вот мой, например, его решительно отвергает – убеждался неоднократно, просыпаясь не там и не с теми. Похмелье с этой штуки просто убивает. Угрожает печени утром, днем и вечером, – остроумно переиначил мужчина известную рекламу бесполезного лекарства.
– Хм, – сказал Калманович, – мужик, ты нас расстраиваешь…
– А «Лансерос Коибу» вы здесь не найдете – в лучшем случае подделку. Но не стоит печалиться – местные сигары по качеству не уступают кубинским. Кстати, и кофе здесь недурственный – заявляю как специалист. Но чтобы его найти, придется хорошенько поработать ногами – мы все-таки вдали от основного острова… Грибов, – протянул он руку сначала Андрею, потом Калмановичу, – просто Грибов. В третий раз на Карибах. Не женат. Директор сервисного центра по ремонту оргтехники.
– Присоединяйся, – снисходительно разрешил Калманович.
Покосившись влево, Куприн обнаружил, что сидящая за проходом женщина бросает в его сторону недвусмысленные «послания». Немного смутилась, перехватив его взгляд, но тут же заулыбалась, протянула узкую ладошку:
– Сикорская. – Покосилась на облизнувшегося Грибова, засмеялась: – Просто Сикорская. Галина Игоревна. Ведущий научный сотрудник в Институте ядерной физики Сибирского отделения Академии наук.
Для «ведущего научного сотрудника» она была сравнительно молода и недурна собой. Узкое лицо, роскошные каштановые волосы, заколотые на висках невидимками, отсутствие каких-либо жиров под облегающими джинсами и легким жакетом.
– Ничего себе, – грубовато оценил Калманович. Смерил женщину раздевающим взглядом. – Прошу прощения, мадам, от вас не фонит?
– Фу, – поморщилась Сикорская, – какой примитив. Фонит, уважаемый россиянин, еще как фонит.
– Вы одна? – полюбопытствовал Грибов.
– Одна и впервые, – засмеялась женщина. – Предыдущие годы жила в заточении в замке великана. Вы должны быть в курсе, уважаемые соотечественники, в какую недостижимую мечту превращается в наше время слово «отпуск». Удивляюсь, как мои мозги еще не утекли за рубеж… – Словно ненароком, она мазнула взглядом Андрея и быстро провела язычком по нижней губе.
И снова неприятные ощущения – за спиной у Сикорской сидели двое и, не моргая, смотрели ему в глаза. Он не подал вида, что неприятно, – любезно улыбнулся. Женщина постарше Сикорской – когда-то была хороша собой, да и сейчас еще недурна (в полумраке), – отозвалась смущенной улыбкой и машинально потеребила мочку уха – жест, давно изученный психологами. Мальчик лет тринадцати, сидящий рядом с ней, не улыбался. Он был какой-то странный – прямой, как шпага, в очках, с редкими, тонкими волосенками, неподвижным лицом. Равнодушно таращился на Андрея, не моргая, не отводя глаз – это было неприятно… и как-то необычно.
– Здравствуйте, – проговорила женщина, – меня зовут Алла Юрьевна. Мы из Тулы.
«А я подумал – «скопские», – чуть не вырвалось у Андрея. Он склеил самую располагающую на свете улыбку.
– Буэнос диас, сеньора, – проворковал он, – очень и очень приятно. Андрей. А он настоящий? – не удержался он от вопроса, кивнув на мальчика.
Последний не изменился в лице, а женщина слегка зарделась. Но обижаться не стала. Толкнула мальчика в бок, и тот со вздохом перевел взгляд за окно.
– Он у меня такой, да, – сказала она, и было непонятно, то ли гордится чадом, то ли жалуется.
– Какой хороший чико, – оценил Андрей.
– Уже почти мучачо… – еще больше покраснела женщина. Машинально отметилось, что испано-русский разговорник женщина если и не освоила, то, по крайней мере, пролистывала.
– Еще увидимся, – уверил Андрей, возвращая голову обратно и растирая затекшую шею.
А люди в его окружении уже вовсю общались.
– А? Что? Почему без нас? Что тут происходит? – заскрипели и напряглись кресла под тяжестью хрупких женских рук.
И за спинами Андрея и Калмановича возникли два смазливых девичьих личика – со смешливыми глазками и вздернутыми носиками. Обозрели присутствующих, принюхались, посмотрели друг на дружку и засмеялись. Потом поднялись выше и положили локти на спинки впереди стоящих кресел.
– Мама дорогая… – поразился Калманович. – Вот так литавры… Ой, не бейте, это комплимент… – Он шутливо прикрылся ладошками с растопыренными пальцами.
