Буксировщик с выключенным двигателем по инерции протащил пловца вперед еще на несколько метров и завис вместе с оседлавшим его человеком в водной толще. Инерционность массивного «Тритона» оказалась выше, чем у индивидуального буксировщика, поэтому и подводный транспортировщик не смог остановиться и обогнал Бизяева, вырвавшись вперед. Лишившись подъемной силы, уравновешивающей во время движения подводный аппарат, «Тритон» начал медленно погружаться. Андрей Мамонтов, расположившийся в его кабине за штурвалом и рычагами управления, отнесся к этому совершенно спокойно. Судя по показаниям эхолота и глубиномера, дно лежало ниже поверхности океана всего на двадцать метров. Для «Тритона» такая глубина не представляла никакой опасности.
Пока Данил Бизяев вместе со своим буксировщиком висел в водной толще, а Андрей Мамонтов следил, чтобы погружающийся транспортировщик опустился на дно строго горизонтально, без бокового крена, Стас Ворохов тщательно обследовал обнаруженную Бизяевым скалу. Проплыв вокруг нее, он убедился, что нагромождение каменных глыб возвышалось над песчаным дном метров на шесть. Отдельная донная скала являлась хорошим укрытием для подводного носителя «морских дьяволов» и при этом была прекрасным ориентиром при поиске замаскированного на дне снаряжения. В то же время Ворохов не обнаружил вокруг ничего, что могло бы заинтересовать любителей дайвинга или аквалангистов-профессионалов.
Стас подплыл к «Тритону» и постучал ладонью в стекло обзорного колпака, чтобы привлечь внимание Андрея. Потом махнул рукой, показывая направление движения. Андрей вновь запустил двигатели «Тритона» и направил подводный аппарат за плывущим впереди командиром. Оказавшись возле скалы, Ворохов осветил ее своим фонарем, а затем обрисовал лучом контур ложбины на дне. И Андрей, выровняв транспортировщик над освещенным участком морского дна, с ювелирной точностью опустил его на песок в расщелину подводной скалы. Когда он, застопорив двигатель и отключив аккумуляторные батареи, выплыл из ходовой рубки, Ворохов показал ему большой палец правой руки, демонстрируя свое восхищение точностью выполненного маневра. Наблюдавший за погружением «Тритона» Данил Бизяев тоже не поскупился на похвалу, сцепив в замок поднятые над головой руки. Переведя взгляд на командира, он увидел, что Ворохов уже покинул свой буксировщик и, придерживая аппарат одной рукой, плывет к открытой кабине «Тритона». Следуя примеру Ворохова, Бизяев разомкнул крепления плечевых упоров и высвободил руки и ноги из петлеобразных зажимов буксировочного аппарата. Ухватив буксировщик за один из упоров, Данил несколькими мощными гребками ласт догнал Станислава. Помогая друг другу, офицеры поместили свои буксировщики внутрь расположенного за кабиной «Тритона» грузового отсека. Бизяев уже собирался задвинуть на место стеклянный колпак, но Ворохов остановил его и указал рукой на пристегнутый к поясу подводный пистолет. Данил демонстративно коснулся рукой своего лба, показывая, что совершенно забыл об оружии, после чего отстегнул пистолет и вместе с патронташем опустил его внутрь отсека. Следом за ним Ворохов также уложил туда оружие и запасные патроны и лишь затем задвинул обзорной стеклянной полусферой входной рубочный люк. Последний раз взглянув на оставляемый транспортировщик, трое боевых пловцов, неспешно шевеля ластами, медленно двинулись к поверхности. Им предстояло преодолеть двадцатиметровый слой морской воды, чтобы оказаться в совершенно другом мире, наполненном звуками и красками, мире, где можно дышать не через резиновый загубник, соединенный гофрированным шлангом с дыхательным аппаратом, а прямо через рот…
* * *
Серебрящаяся в лунном свете гладь водной поверхности медленно приближалась, и вот уже Данил Бизяев осторожно пробил ее головой. Следом за ним, в трех метрах правее, вынырнул Андрей Мамонтов, а спустя еще пару секунд над водой показалась голова Станислава Ворохова. Три «морских дьявола», готовые в случае опасности снова уйти в глубину, перевели вмонтированные в водолазные маски акваскопы в режим «воздух» и внимательно огляделись.
В отличие от мрака глубины, поверхность океана была залита лунным светом. В ясные лунные ночи освещенные предметы отбрасывают такие же четкие тени, как ярким солнечным днем, поэтому отправляющиеся на задание боевые пловцы предпочитают хмурое ненастье: затянутое низкими тучами черное небо, гасящий посторонние звуки дождь, штормовые волны, с грохотом разбивающиеся о берег, и порывы завывающего ветра. Однако, как доказательство установившегося на Атлантическом побережье США курортного сезона, на море стоял почти полный штиль, а на безоблачном небе висел яркий диск луны. Но, что было гораздо важнее для морских диверсантов-разведчиков, вокруг не резали водную гладь прогулочные яхты, не качались на волнах рыболовецкие шхуны и не взбивали пену своими винтами катера береговой охраны.
Убедившись в отсутствии возможных наблюдателей, Стас Ворохов перевел взгляд на берег. Определить на глаз расстояние до него, когда неразличима граница воды и суши, практически невозможно. Но Ворохова это и не интересовало. Он искал ориентиры – две отстоящие друг от друга на сотню метров скалы, указывающие вход в бухту. Там их должен был ждать капитан третьего ранга Рощин.
Справа на горизонте небо оказалось чуть светлее. Стас понял, что именно в той стороне располагается прибрежный курортный город Дулит, где его группе предстояло легализоваться на время выполнения задания. Но сделать это можно было лишь после встречи с Рощиным.
Однако Ворохов так и не смог разглядеть на темнеющем вдали берегу две скалы с пологими вершинами. Ни командир группы, ни кто-либо другой из подчиненных ему «морских дьяволов» никогда ранее не видел места, на которое им предстояло высадиться. Поэтому Ворохову приходилось полностью полагаться на составленное кем-то описание береговой линии. Станислав помнил, что от выбранной для встречи с Рощиным бухты до города Дулит ровно девятнадцать километров. Судя по более освещенному участку неба на горизонте, Дулит располагался не менее чем в двадцати километрах к северу. Следовательно, и бухту со скалами-ориентирами нужно было искать в том направлении. Ворохов снова переключил акваскоп в режим «вода» и, подав знак Бизяеву и Мамонтову следовать за собой, параллельно берегу поплыл к северу. Теперь порядок движения изменился. Впереди плыл командир, чуть позади, слева и справа от него, его подчиненные. Не рискуя включать фонари даже для подачи сигналов и ориентируясь под водой исключительно с помощью акваскопов, боевые пловцы шли примерно в метре от поверхности. Через полмили Ворохов, плывущий первым, вновь поднял голову из воды и огляделся. Он чувствовал, что двигался строго по прямой, и тем не менее суша слева от него отдалилась еще на добрую сотню метров. Очевидно, в этом месте береговая линия изгибалась, образуя залив или бухту. Вершина крайней скалы справа почти полностью закрывала участок освещенного неба над Дулитом. Осмотрев очертания залива, Стас увидел в глубине бухты вторую скалу, слегка возвышающуюся над береговой линией. Отыскав оба описанных ориентира, он вытянутой рукой указал Бизяеву и Мамонтову на обнаруженные скалы и, развернувшись, уверенно поплыл в сторону берега.
Преодолев под водой еще около трехсот метров, трое «морских дьяволов» заплыли внутрь бухты. Изнутри она выглядела мрачно. Лунный свет сюда почти не проникал, поэтому здесь оказалось гораздо темнее, чем в открытом океане. Скалы отвесно уходили в воду, не позволяя выбраться на берег. И трое боевых пловцов почувствовали себя заключенными в каменном колодце с морской водой. Ворохов поднял к глазам левую руку и, взглянув на стрелки своих часов, недовольно покачал головой. В соответствии с утвержденным планом капитан третьего ранга Рощин, ожидающий в бухте своих товарищей, должен был каждые полчаса подавать с берега условные световые сигналы. Но до момента подачи очередного сигнала было еще двадцать минут, которые трем «морским дьяволом» предстояло провести в воде.
Заметив жест командира, Данил Бизяев тоже взглянул на свои наручные часы и, демонстрируя Ворохову готовность к ожиданию, слегка развел в стороны выставленные из воды руки. Станислав в ответ слегка кивнул головой, затем бесшумно ушел под воду. Здесь он дернул за миниатюрное кольцо на вороте своего прорезиненного комбинезона. В результате рывка соединенная с кольцом полая игла проколола завальцованную фольгой горловину обыкновенного бытового баллончика с двуокисью углерода, и вырывающийся из баллончика углекислый газ мгновенно наполнил эластичный воротник-капюшон водолазного костюма. Как сжатый воздух, вытесняющий забортную воду из балластных цистерн, заставляет всплывать подводную лодку, так и надувшийся воротник вытолкнул тело боевого пловца на поверхность. Простейшее приспособление, работающее по принципу надувного спасательного жилета, позволяет «морскому дьяволу», не тратя силы и не расходуя понапрасну запас газовой смеси в дыхательном аппарате, в полном боевом снаряжении находиться на воде неограниченное время. Для повторного использования спасательного средства необходимо лишь стравить углекислый газ из воротника-капюшона да заменить использованный баллончик. Вынырнув по горло из воды, Ворохов сдвинул на лоб водолазную маску, вытолкнул изо рта загубник, после чего развернулся к берегу и, полностью расслабившись, закачался на волнах в вертикальном положении.
