Они прошли к «красному» краю здания, вплотную к стене, внутри низкой кованой изгороди, и остановились за углом. Казалось, они собираются повторить прежние действия. Только в этот раз на первый план вышел Юниор. Вооруженный мелкокалиберной винтовкой, он выглянул из-за угла и пару секунд изучал обстановку. Собственно, он смотрел из-за правого, фасадного угла здания на въездные ворота и каменное строение контрольно-пропускного пункта. Дремавший в нем охранник находился лицом к фасаду.
Новый тип затвора «мелкашки» «СВ-99» и ее ювелирное украшение – тактический глушитель – делали ее практически бесшумной. Панин был готов к выстрелу через распахнутое окно КПП, но не спешил – снимать часового или охранника – дело последнее. Как говорил Вихляй: «Во время спецоперации можно простить только одно – неточный выстрел».
Вихляй присел на колено, вынул из походного ранца сканер и включил его. Пока «Рапискан» загружался, он успел мысленно поблагодарить бывшего члена команды Костю Романова. Работу сканера английской фирмы, предложенного Романовым для работы, порой трудно было переоценить. «Рапискан» позволял обходить преграды там, где заметить их было невозможно.
Вихляй заслонил свет от жидкокристаллического монитора и включил автоматическое сканирование. В левом углу монитора на всплывшей вкладке замелькали цифры – видеочастоты, определялась скорость потоков в нормальном, наиболее выгодном режиме, при котором качество сканирования математически не уступало качеству, обозначенному как «Эйч-0», лучшему, но самому медленному.
В противоположном углу экрана на итоговой вкладке стали появляться первые результаты.
Прошли восемь минут. «Рапискан», оборудованный приемной и передающей антеннами, обнаружил на объекте четыре камеры видеонаблюдения и вывел изображения с них на четыре экрана сканера, которые программное обеспечение распределило «плиткой».
Вихляй видел то, что видели на своих мониторах операторы. Изучив сектора наблюдений с каждой камеры, определив границы их возможностей радиальными линиями, Вихляев наметил план действий.
Три камеры – одна на фасаде, две внутри дома, не имели поворотных станков и выдавали статическую картинку, словно панорамный лист, шаблон художника-мультипликатора, на котором вот-вот появится персонаж. Четвертая же, смонтированная на будке КПП, имела так называемую секторную скорость. Поворотный станок этой камеры словно описывал радиус-вектор движущейся точки.
Оставив без внимания изображение с этой камеры, Вихляев сосредоточился на трех других. Фасадная показывала въездные ворота, ее площадь сектора покрывала едва ли половину общей площади парадной части двора. Вихляй видел лишь одного охранника – оператора – в будке. Что делают его коллеги – узнать было невозможно. Лишь в том случае, когда один из них покинет рабочее место и окажется перед камерой. А скорее всего – операторский пульт один. Экранов и видеокамер поровну – четыре.
Вихляй вызвал меню, выбрал опцию «Запись», выделил все четыре камеры, за частоты которых намертво вцепился сканер, и, не теряя времени, нажал на клавишу «Запись».
Боевики за эти несколько минут не проронили ни слова. Они всегда работали втроем, не считая водителя-оператора. Он сейчас находился в машине с мощными активированными антеннами и облучателями. Марки «Газель» микроавтобус находился в трехстах метрах от объекта и в пятидесяти от КПП вневедомственной охраны. На его борту красовались надписи:
СПУТНИКОВОЕ ТЕЛЕВИДЕНИЕ.УСТАНОВКА. РЕМОНТ.КРУГЛОСУТОЧНО.ПРОЩЕ ПИЦЦЫ.
Приемная антенна в машине получила сигнал. Оператор по имени Сергей Геншин проследил за началом записи одновременно на четыре носителя. Не сводя глаз с небольших мониторов и показаний индикаторов записи, он ответил на телефонный звонок Вихляева.
– Восемь минут записи. Понял?
– Восемь. Понял, – по-военному ответил Геншин.
Прошли ровно восемь минут. Оператор остановил запись. На всякий случай синхронизировал все четыре полученных видеофайла вручную, гарантируя отсутствие помех в начале воспроизведения, убрал видеотишину с каждого ролика также в самом начале. На своем оборудовании он, рискуя, включил опцию – пропускать трек, если во время его воспроизведения возникнут ошибки. Однако смычка «Рапискан» – спутниковое оборудование в плане ошибок синхронизации никогда еще не подводила. Но помехи и появление в кадре в ходе сбоя системы вооруженных людей – почти одно и то же. В одном случае – это плюс группе, которая при сбое срывалась в открытый бой, в свою вторую стихию.
Напоследок Геншин отрегулировал нормализацию сигнала до установленного. То есть исключил возможность отличаться копии от оригинала (в данном случае имелось в виду реальное время), повышения или понижения пикового уровня записи.
Вихляй взял управление процессом на себя. Отсчитав пальцами до пяти, он нажал на сканере кнопку воспроизведения. В тот же миг приемная антенна сняла сигнал с беспроводной связи, а передающая антенна не дала выползти зловещей видеотишине, и сканированные частоты заполнили сразу четыре сигнала.
– Сука! – оператор в машине выругался. – Сука подонистая! – Тщательно выбрав место, Геншин ударил кулаком по металлической стойке. Он сто раз просил Вихляя: «Дай мне нажать на кнопку!» Бесполезно…
Вихляев тем временем убрал «Рапискан» в ранец и первым вышел на свободную от видеонаблюдения зону. Оператор в доме видел ворота, парковочную площадку, забор, строение КПП, которое чаще всего называли будкой. Но не видел одетого в черную униформу боевика, который отлаженными и сотни раз отрепетированными действиями словно швырнул его на несколько минут назад и заставил смотреть то, что он уже видел.
Дремлющий охранник распахнул глаза в тот момент, когда Вихляй был в шаге от него. Еще одно мгновение, и лидер группы распахнул дверь. Предупредил его громким шепотом:
– Тихо! Иначе так и не узнаешь, кто я.
– Я знаю, кто ты.
Вихляй обалдел. Он во все глаза смотрел на здоровенного парня лет двадцати семи и в упор его не узнавал. И задал вопрос, на который получил глупый ответ.
– Ты мой наставник, – произнес парень. – Просто я не узнал тебя в маске.
Вихляев довольно громко рассмеялся. Его смех затих в тот момент, когда он наотмашь рубанул парня по шее. И добавил в то же место широченной рукояткой пистолета. Обезоружив его и связав скотчем, он вышел из будки.
У центральной двери дома уже стоял на коленях Ветеран и колдовал над замком. Он открыл его с помощью электронной отмычки, когда все трое оказались в одном месте.
– Теперь дело за тобой, – сказал Ветеран, уступая место командиру группы. – По данным шефа, дом напичкан детекторами движения. Датчиков нет разве что в спальне и толчке. Как ты собираешься их отключить?
– Тихо! – Вихляй наигранно выкатил глаза. – Прием! 59-й, переключайся на верхнюю антенну. Взлет разрешаю. Когда выкатишься на взлетную полосу, не забудь смотать глиссаду в электронный клубок.
– Крыша съехала?
– Я окосел, таращась в бинокль эти четыре дня. Там, где свет горит, летает попугай и гадит на датчики. Летающий попугай и датчики движения несовместимы. Думаешь, там, где света нет, датчики включены? Хорошо иметь такого командира, как я, правда? – похвалил себя Вихляев. – Он-то всегда выручит.
Юниор поправил за спиной брезентовый чехол.
– Какую картину берем? Что-то шеф в этот раз ничего не сказал на этот счет.
– Нам не все равно? Снимем любую. Там нет ни одной дешевле миллиона.
– На шутки пробило? – сощурился Панин.
– Шучу, – посерьезнел Вихляев. – Заказ – «Женщины Бретани на зеленом лугу» Бернара.
Гостиную они прошли на одном дыхании. Юниор с винтовкой, где вместо штатного приклада он установил пистолетную рукоятку, первым ступил на лестницу. И остановился посредине пролета, заняв своеобразную высотку: он контролировал оба выхода со второго этажа и прикрывал одного из двух напарников. Вот сейчас он надежно прикрыл старшего брата, а тот в свою очередь видел в прицеле бесшумного пистолета спину удаляющегося от него командира.
Согласно точному плану дома, распорядку жильцов, гостей, обслуги и прочего, без чего невозможно ни одно ограбление, помещение с аппаратурой слежения находилось справа от столовой, за неприметной дверью, в смежной комнате без окон. Один охранник находился за монитором, еще один или двое находились рядом в полной боевой готовности. Дальше по коридору, где основное здание широкой аркой соединялось с флигелем – раньше отдельной постройкой, – находилась кухня и, в частности, комната отдыха телохранителей Михаила Курбатова.
А пока Вихляй вплотную подошел к офису слежения, прислушался. Не оборачиваясь лицом к товарищу, уже легко ориентируясь в этом доме, он махнул рукой: «Ко мне!»
