— Боевого пловца? — переспросила Ленка с явным удивлением.
— Ну, не его, конечно, — поправился я, — станет он их под водой дожидаться… Следы ищут.
— Какие же там под водой следы?
— В общем-то никаких, но могла, например, гильза остаться. А кроме того, если этот аквалангист со стороны моря пришел, то мог противоакулью сетку прорезать. Перелезть через нее, не показываясь на поверхности, он бы не смог. И пролезть под ней не сумел бы…
Как раз в это самое время неподалеку от катера вынырнул полицейский-аквалангист. Он подплыл к корме и, вытянув руку из воды, передал страховавшему его парню какой-то плоский предмет. Вглядевшись, я понял, что это был кусок противоакульей сетки. Приятно, когда твой прогноз оправдывается. Еще приятнее было то, что теперь можно было чуть-чуть успокоиться: охотились не на нас. Если бы аквалангисту нужны были мы, то он влепил бы и нам по пуле, ничем не рискуя. Стрелял он снизу, из-под воды, всего метров с пятнадцати-двадцати, а может, и еще ближе. И пуля, прошив лысого джентльмена, пролетела где-то высоко над нашими головами. Поскольку в это время мы с Ленкой орали и плескались, то не услышали ее свиста. Само собой, что и выстрела наши уши не зафиксировали. Если он вообще был слышен на поверхности воды.
— Слушай! — ахнула Ленка. — Это ж выходит, когда ты нырял, то мог на этого убийцу наткнуться?
— Вряд ли. Я думаю, что он торопился уйти, не привлекая внимания. Мы с тобой его не интересовали. Он шлепнул этого лысого, нырнул в дыру за сетку и пошел как торпеда. У меня же ни маски, ни очков, к тому же кровь воду замутила — я б его и в пяти метрах не разглядел. Кроме того, мне еще надо было доплыть до того места, где лысый ушел на дно, да еще минуту-полторы прождал… А за минуту с ластами можно метров сто отмахать без напряга.
— Интересно, за что его так? — полюбопытствовала Ленка.
— По счетчику не заплатил, — ухмыльнулся я без особого веселья. — Тебя это колышет? Хуже то, что мы у полиции засветились. Теперь нас еще в суд могут вызвать или к прокурору… А это уже чревато. Те ребята, которые замочили лысого, могут подумать, что мы видели пловца, и захотят подстраховаться.
— В каком смысле? — Хрюшка округлила глаза.
— Ты слышала о таких вещах, как «лишние свидетели»? Знаешь, что с ними делают?
— Убирают… — поежилась Ленка. — По крайней мере в кино.
— По жизни тоже. Может, тебя отправить отсюда все-таки?
— Ты забыл, что у меня здесь есть свои дела. Ты меня не заменишь…
Это было очень своевременно сказано. Я как-то слишком однобоко смотрел на нашу миссию — прежде всего с точки зрения своих задач. У Ленки здесь, пожалуй, работы было больше.
— А нас не могут заподозрить в убийстве? — предположила Хавронья Премудрая.
— Могут, — кивнул я, — запросто! Если там, на дне, осталась пушка, из которой приложили лысого сеньора, то ее вполне могут записать на нас. Если очень захотят, конечно. В Штатах, при хорошем адвокате, конечно, дело можно легко развалить. А в здешних местах — черт его знает… Если распознают во мне «Анхеля Родригеса» — упекут и пристукнут в местном СИЗО, не доводя дело до суда.
Ленка испуганно поглядела на меня, силясь понять, всерьез я говорю или так, языком болтаю. В общем я говорил серьезно, но по привычке чуть-чуть кривлялся.
Она, кажется, собиралась что-то спросить, но тут сверху, от отеля показалась группа людей, которая быстро спускалась по лестнице. Еще издали можно было углядеть сеньора Фелипе Морено. Экс-мэр Лос-Панчоса явно поторапливался к месту событий. Похоже, что сеньор или мистер, которого пристукнули в воде, кое-что значил для пострадавшего от коммунистической диктатуры.
Впрочем, когда мы встретились с сеньором Морено и его свитой, я было усомнился в своем предположении.
— Мистер Браун! — вскричал отелевладелец почти тем же тоном, каким когда-то убеждал меня и Капитана в своем полном сочувствии коммунистам. — Поверьте, мне очень горько, что произошел этот ужасный инцидент, но ничего подобного не случалось со времени основания «Каса бланки де Лос-Панчос»! Ради Бога, не делайте поспешных выводов! Уверяю вас, то, что произошло с доном Франсиско Хименесом, не более чем несчастный случай!
Из всего этого было ясно, что Фелипе Морено, увидев нас с Ленкой, вообразил, будто мы намерены поменять этот отель на какой-нибудь более безопасный. То есть ему было в принципе начхать на убиенного, но зато беспокоило, не разбегутся ли из «Каса бланки» все прочие постояльцы.
Еще одним положительным моментом было то, что мы наконец узнали имя и фамилию лысого покойника. Судя по тому, что Хименеса назвали доном, он был человеком уважаемым.
— Простите, сэр. — Я решил внести уточнение. — Хименеса прострелили насквозь. Там сейчас целая толпа полицейских. По-моему, они убеждены, что это не был случайный выстрел из гарпунного ружья, с которым охотятся на бониту или морского окуня.
— Мистер Браун, — торопливо залопотал Фелипе Морено, — ради всех святых, поймите меня правильно. У моего отеля безупречная репутация. То, что произошло, — нелепое стечение обстоятельств… Я готов при сохранении той же оплаты вдвое продлить срок вашего пребывания в отеле. Мне не хочется, чтобы вы уезжали отсюда. Клянусь вам: «Каса бланка» — самый безопасный отель на Хайди. До сегодняшнего дня у нас не было ни одной кражи, ни одной драки! И цены у нас просто смешные…
— Ну очень смешные цены! — непроизвольно вырвалось у Ленки, разумеется, на русском языке, и сеньор Морено на это не отреагировал.
— Мы подумаем над вашим предложением, — сказал я, решив, что Морено, быть может, в состоянии поведать массу интересного, а потому прощаться с ним еще рано. Хозяин со свитой поспешил своей дорогой, тем более что в нижнем конце лестницы просматривались еще несколько постояльцев, возвращавшихся с пляжа. Их он тоже надеялся уговорить.
В отеле портье показался нам весьма мрачным. Я подозреваю, что он размышлял о скорой перспективе потерять работу. На втором этаже неподалеку от нашего номера, обнаружилась Анита, явно помаленьку ревевшая. Сначала я подумал, что ее заботит то же, что и портье, но выяснилось, что я ошибся.
— Вы уже знаете? — шмыгая носом и торопливо смахивая слезинки, спросила креолочка. — Бедный дон Франсиско! Вы не знаете, какой это был человек! Такая ужасная смерть!
— Вполне сочувствую, — сказал я, — хотя действительно не знал его до сегодняшнего дня. Но думаю, что раз его смерть заставила вас плакать, то он был хорошим человеком.
— Это мало сказать! — воскликнула Анита. — Да он святой, святой человек!
— Вы его хорошо знали? — вкрадчивым голоском старой сплетницы поинтересовалась Ленка. — Он что, не в первый раз сюда приезжал?
— Конечно, — кивнула Анита. — С тех пор, как отель открылся, он каждый год жил у нас по два-три месяца. Весь персонал его обожал. И не подумайте, сеньор, что только из-за чаевых!
Это был камешек в наш с Ленкой огород. Поди-ка, Анита все еще злилась на нас за то, что мы не позволили ей заработать лишних два-три доллара, когда отказались от ее предложения проводить нас на пляж.
— Боже мой, — вздохнула Анита, — как же Господь допустил, чтобы такого праведного человека убили?
— Он был набожен? — спросил я.
— Не то слово! Он веровал, сеньор! Такого христианина, как он, надо поискать.
— Странно, — заметил я, — а креста не носил…
— Как не носил?! — вскинулась Анита возмущенно. — Да он никогда не расставался с нательным крестом!
— Не знаю, сеньорита, может быть, вы и правы, но, когда я вытаскивал его из воды, на шее у него никакого креста не было…
Анита строго поглядела на меня.
— Вы уверены в этом, сеньор Браун?
Я пожал плечами. Картина того, что произошло не более часа назад, запечатлелась у меня в памяти довольно ярко. Нет, никакого креста у дона Франсиско не было. Во всяком случае, тогда, когда я вытаскивал его из воды. А вот раньше… Я припомнил тот момент, когда впервые посмотрел в сторону пожилого пловца. Тогда мы с Ленкой устроили «морской бой» и плескались водой. Он плыл метрах в пятнадцати-двадцати от нас, из воды была видна голова и часть шеи. С этого расстояния креста я не видел, а вот какую-то темную полоску на шее вроде бы наблюдал. Это могла быть, конечно, и просто складка кожи, но могла быть тесемочка или цепочка, на которой висел крест.
— Может быть, он соскользнул у него с шеи? — предположил я.
— Этого не могло быть, сеньор, — по-прежнему глядя прямо мне в глаза, сказала Анита. — Цепочка была замкнута в узкое кольцо вокруг шеи, а крест был припаян к одному из ее звеньев. Ее можно было только сорвать…
Теперь я понял, что заподозрен в похищении креста.
— Крест был золотой? — спросил я, хотя уже догадывался, что подводного пловца вряд ли нацелили бы на похищение безделушки, цена которой в любой части земного шара никак не могла перевалить за сотню долларов. Тем не менее, если я не содрал крест с убиенного — в себе мне как-то не хотелось сомневаться, — то сделать это мог только тот самый сеньор, мистер или компаньеро, который провернул в доне Франсиско сквозную дыру.
