стоял туман. Свет светодиодных прожекторов резал глаза, заставляя их слезиться, и наконец, задуматься о полноценном сне.
Говард ухмыльнулся сам себе и подошёл к медицинскому чемоданчику, который лежал на ящике из толстого пластика. Он поднял крышку и достал из ячейки шприц-тюбик. Льюис снял зубами колпачок с иглы, выплюнув его в пластиковое ведро с использованными расходниками медицинского назначения. Говард вколол иглу в дельтовидную мышцу на левой руке и сделал инъекцию. В шприце-тюбике находился препарат военного назначения, позволявший организму работать на полную катушку. Силы появлялись буквально из неоткуда, однако, побочные действия подобных препаратов были крайне вредны для здоровья, но это никогда не волновало командующий состав. Для них всегда был важен результат, а потери они всегда имеют место быть. Выживают сильнейшие — таков закон природы и оспаривать его точно никто не собирался!
Льюис внезапно почувствовал резкий прилив сил. Одного из атлантов, держащих на себе небо, заменить он, конечно, не смог бы, но выполнить поставленную самому себе задачу — вполне!
Говард закрепил на себе бронежилет и зафиксировал с помощью велкро разгрузочную панель, которую заполнил запасными магазинами для пистолета-пулемёта «HK MP-7 PDW». В остальные подсумки зашли парочка гранат, глушитель и прочая мелочь.
Льюис взял с металлического стеллажа пистолет-пулемёт и тут же раздался щелчок карабина одноточечного ремня на антабке, перекинутого через плечо. Он накинул на себя ветровку, спрятав тем самым «HK MP-7 PDW» на правом боку и вышел из импровизированной «оружейки», сделанной на скорую руку, поскольку, не мог знать сколько в общей сложности проведёт здесь времени. В шутку это пристанище можно было назвать «Замок забвения», где живёт лишь пустота…
Льюис зарядил в рукоять пистолета-пулемёта магазин на сорок патронов и потянул на себя ручку затвора, дослав тем самым патрон в патронник. Говард шмыгнул носом, чувствуя, что вот-вот чихнёт от той пыли, которая здесь была повсюду, напоминая ему о песках полуразрушенных построек из песчаника, где устроить засаду было на раз-два. Там в Аравийской пустыни, где жара выжигает песок, превращая его в мутные куски стекла, даже такое убежище ценится на вес золота, тем более если есть хоть небольшой фрагмент крыши, случайно выживший после взрыва заряда гранатомёта. Льюис часто вспоминал регулярные рейды и спецоперации в пустыне по уничтожению лагерей террористов. Ночные перестрелки, леденящий ночной холод, брызги крови на лице и приборе ночного видения, лихорадочно сжатая пистолетная рукоять штурмовой винтовки и всегда лёгкое отрывистое нажатие на спусковой крючок. В таких местах никогда нельзя было расслабляться даже на сотую долю секунды, а крики раненных сослуживцев, подтверждали этот факт, постоянно бередя незаживающие раны на сердце Говарда. Он знал, что эта боль никогда не затихнет! Смерть всегда рядом и дышит в затылок, холодком пробегая по позвоночнику. География мест здесь не имеет никакого значения, как и те, кто тебе противостоит: разномастные террористы или экстремисты Ирландской Освободительной Армии. В своей жестокости они могли вполне равноценно конкурировать, но те же баски могли разбавить эту конкуренцию своими фирменными «галстуками».
Льюис вытащил из кобуры на ремне «SIG-Sauer» и сменил в нём полупустой магазин на полный. Он проверил работу тактического подствольного фонарика и стробоскопа, вернув пистолет в кобуру.
Мысли в его голове продолжали сменять одну на другую. Он резко выдохнул и вышел из дома, закрыв дверь на навесной замок. Ничего лучшего в его распоряжении не было, но для подобного пристанища этого было достаточно. Говард подошёл к своему внедорожнику, продолжая бороться в собственных мыслях с противоречиями, которые не давали ему покоя. Он потянул на себя дверную ручку и залез на водительское сидение. В салоне царила духота, сводившая его с ума. Льюис запустил двигатель и включил климат-контроль, но раздумья не оставляли его в покое. Одно слово «демократия» вызывало у него ассоциацию в виде субстанции из уксуса и серной кислоты, дополняемой дешёвым сахарным клубнично-ванильным сиропом. Всё вкусно, сладко, но при этом ты быстро и мучительно умираешь, не понимая в чём собственно дело!
Говард опустил рычаг стояночного тормоза и ударил по газам. Щебень выскочил из-под колёс, разлетевшись в разные стороны, а внедорожник выполнил поворот. Льюис выехал на грунтовку, наслаждаясь опускающимся вечерним солнцем на линию горизонта. Жара в салоне «Фольксвагена» не отступала, частично напоминая о шедевре средневековой литературы, написанной великим Данте Алигьери. Возможно, «Ад» в его понимании и воображении слишком избирателен для грешников, но самой сути это не меняло!
Говард включил габаритные огни и вырулил на трассу. Мысли о том, что его могло ожидать на вилле, занимали в его голове достаточно места, но в его распоряжении были лишь предположения. Он понимал, что подобная штурмовая акция без подготовки — это сумасшествие и голый экспромт, приправленный постоянной импровизацией за гранью разумного… Однако, девиз САС был взят не с пустого места: «Кто рискует — побеждает»! эта была чистая правда! Безумие не имеет границ, а жажда в очередной раз сыграть с судьбой в рулетку, поставив всё на «Зеро», вариант наркотической зависимости. Да, инстинкт самосохранения — это важный аспект, но, когда человеку нечего терять, остановить его ничто не в силах!
Льюис добавил газа и обошёл на крутом вираже впереди идущую фуру. Мысли о том, подрезал он её или нет, исчезали где-то среди аккордов альтернативы, которая звучала из стереосистемы. Всё было, как в далёкой молодости, где нет никаких правил, кроме твоих! Жёсткие басы, ударные, низкий тембр и бас-гитара барабанили по его слуху, не давая, расслабиться и потерять концентрацию. Говард добавил громкости и нажал посильнее на педаль газа. Внедорожник продолжил набирать обороты, продолжая приближаться к Тиволи.
Красивый закат и ночь, до которой был всего лишь один шаг, сопровождали Льюиса, добавляя ему душевных сил. Именно того, чего Говарду так не хватало, но собственная клятва не давала ему возможности отказаться от этой, пусть и абсурдной борьбы. Льюис понимал, что за порогом тайных обстоятельств всегда в тёмной комнате скрывается деньги и власть. Этих двух таких «родственных душ» всегда сопровождают единые обстоятельства. К этому Говард был готов, веря, что где-то там за линией горизонта, где закат и рассвет встречается с единой параллелью, живёт истина и покой…
Льюис съехал с окружной дороги, миновав пост карабинеров, которые о чем-то очень долго разговаривали с водителем «Дукатти», чья нервозность очень напрягала правоохранителей.
Мотоцикл был для Говарда неким символом свободы, хотя он его никогда не имел, но пару раз брал прокатиться у сослуживца в годы службы в САС, когда судьба вновь забрасывала в тренировочный центр в Херефорде, где тренировки в разное время
