БМП с лейтенантом Пластовцом. Послышался скрежет стартера, заревел на больших оборотах двигатель «Урала», в кабине которого старший прапорщик Сорокапуд отдавал свои указания водителю. Машина плавно двинулась с места, медленно следуя вверх по серпантину. Почти вплотную за ней двинулась вторая бронемашина.
Вверх на перевал по узкому полотну дороги и туннелям. На серпантине у поста 4-й мотострелковой роты. У машин и бронетехники Джелалабадской бригады и афганской автомобильной колонны, остановившихся на привал. Майор-десантник. Случайная встреча рядового Аксютина с одноклассником. Таинственная пещера.
За горами был день, а внизу ущелья сгущался туман, склоны гор покрывались мутной одноцветной дымкой. Из-за высоких вершин рассеянным светом просачивались солнечные лучи. Преодолевая узкое полотно дороги высокогорного перевала, которое в некоторых местах было шириной всего на полторы машины, приходилось останавливаться, прижимаясь к отвесным каменным стенам и уступам, вырубленным в скалах. Слева вдоль всего серпантина раскинулась глубочайшая пропасть. Чувствуется разряженный воздух. Впереди идущие машины ползут с черепашьей скоростью, стараются не заглохнуть. Водителям надо отдать должное: они понимают, что если машина встанет, то заставить её двигаться вверх будет очень и очень проблематично. Старший прапорщик Сорокапуд это знал из своей практики, так как по этой дороге приходилось ездить часто. Он смотрит за каждым движением молодого водителя. Перед многометровыми тоннелями дорога выравнивается, можно уже остановиться, но проехать тоннель вместе со встречной машиной невозможно. Горные тоннели очень узкие. Два легковых автомобиля могут ещё разъехаться, а вот большегрузные фуры, автобусы, бронетехника уже нет.
Перед тоннелями на широкой, выдолбленной в горах площадке скапливается много машин, пропускающих медленно ползущие по трассе грузовики и большие колонны с грузами.
БМПэшки и «Урал» довольно быстро и без остановок проскочили тоннели перед самой высокой точкой Махипарского перевала и оказались на его вершине, где находился первый пост мотострелковой роты. На скале у поста масляными красками аккуратно выведены надписи: «СССР», «Привет из Джамбула!» и другие, сделанные солдатами поста и останавливающимися здесь водителями и бойцами групп проводки колонн. Впереди виден тоннель, а на площадке перед постом — место отстоя, где останавливаются для пропуска через него встречных машин и для привала. Прижавшись к скалам, стоит длинная колонна белорусских МАЗов, а чуть выше — сводная военная колонна, наполненная различными грузами, бензовозы с топливом для Джелалабадской бригады. Кабины машин с обеих сторон завешены бронежилетами, которые водители используют как средство от пуль, хотя от крупнокалиберных пулемётов они не защищают. На ряде машин (как военных, так и гражданских) чётко видны пулевые пробоины. На матовых стеклах висят картинки с надписями: «Ташкент», «Новосибирск», «Казань», «Алма-Ата», «Чернигов», «Витебск» и другие. У машин уже находились и бойцы с поста, которые, найдя своих земляков, вместе курили и что-то весело обсуждали.
Лейтенант Пластовец, спрыгнув в БМП, дал команду механику-водителю поставить её в оборудованный на посту капонир. Он являлся старшим этого поста. Приняв доклад оставшегося за него сержанта, лейтенант стал его отчитывать:
— Почему, товарищ сержант, солдаты ушли с поста к колонне?! Я Вас накажу!
— Товарищ лейтенант, это все, кто сменился с дежурства. Да и кто выше нас подняться может? — показывая на облака, ответил сержант. — Честное слово, всё в ажуре, наблюдение за серпантином ведём, бдительность не теряем.
— Брось, лейтенант, ругать сержанта! — внезапно прозвучал за спиной у Пластовца голос.
Оглянувшись, замполит увидел подходящего к ним худощавого майора в тельняшке с АКС, на котором выделялись два больших магазина от ручного пулемёта Калашникова, перетянутые изолентой. Он был в выгоревшей до бела форме и в десантном берете, сдвинутом почти на затылок. Представившись старшим колонны, он кивком головы показал на солдат из поста и своих десантников:
— Пусть пообщаются немного, они уже земляков своих нашли.
Отдав честь и пожав майору руку, лейтенант Пластовец спросил:
— А вы из самого Союза едете, товарищ майор?
— Едем с грузами с самого Хайратона, где была загрузка.
— Ясно, — ответил Пластовец.
Затем повернулся к сержанту и отдал ему распоряжение:
— Возьми солдат и получи продукты на пост. Не забудь забрать письма, газеты и журналы.
Сержант вытянулся, принял строевую стойку и, улыбаясь, стал посматривать то на майора-десантника, то на лейтенанта, затем отдал честь и ушёл выполнять распоряжение.
— Ну вот, лейтенант, настоящий, надёжный у тебя сержант! Знает порядок и дисциплину, — отметил майор.
Лейтенант ничего не ответил, а кинул взгляд на колонну, затем на расположившуюся на площадке группу гражданских лиц в разношёрстной одежде, которые обедали и разговаривали на афганском языке. После недолгого молчания он с недоумением вновь спросил у майора:
— А почему гражданские МАЗы вперемешку? Водители, кажется, афганцы.
— Да вот там, в Хайратоне, я получил распоряжение заодно сопроводить и эту колонну. В грузовиках дорогостоящее оборудование из Советского Союза для ГЭС «Наглу», а в каждой машине едут наши советские специалисты. Они разгрузят оборудование и останутся там работать, а жить будут в Суруби, — ответил просто, не понижая голоса, майор-десантник.
— А что за автобус находится в центре колонны? — уточнил лейтенант Пластовец.
— В автобусе находятся наши советские специалисты, только аграрники. Наверное, слышал, что под Джелалабадом с помощью СССР возведен крупнейший в Азии, Африке и Латинской Америке Ирригационный комплекс. Благодаря ему будут получать урожай для всей провинции, да и в Кабул отправлять. Там, под Джелалабадом, строится ещё один завод по переработке цитрусовых и маслин. Так что колонны из Союза к нам часто идут, — подробно разъяснил десантник.
— Товарищ майор, Вы хорошо осведомлены… Много интересного знаете, — с неподдельным любопытством произнёс лейтенант.
— За дорогу с ними я уже сам специалистом сельского хозяйства стал. Вот уволюсь с армии, буду эти навыки где-нибудь в деревне, на своей смоленской земле, использовать, — расплылся в улыбке майор.
— Да… Мы строим, а в нас стреляют, — грустно произнёс замполит мотострелковой роты лейтенант Пластовец.
Майор задумался, а потом вновь заговорил, отсекая слово от слова и лишь изредка поднимая красные от усталости и недосыпания глаза:
— Стреляют не только в нас. Духи не хотят хорошей и спокойной жизни для своего народа. Вот эти афганцы, — указывая на гражданских водителей МАЗов, разъяснил майор, — сегодня сдадут груз, а завтра опять в рейс. Отличные, трудолюбивые и безотказные, очень гостеприимные ребята! Мне доводилось с ними часто общаться. Они даже со своими семьями не всегда могут встречаться. Рискуют не меньше, чем военные водители. Погибает их много. Жизнь человеческая, лейтенант, душманами (или, как они себя называют, «моджахедами», «борцами за веру») не ценится. Знают
