«Теперь настала моя очередь позабавиться», — подумал он с мрачным удовлетворением. Но прежде чем он успел отдать приказ выпустить ракеты по приближающимся катерам, те первыми открыли огонь из двадцатипятимиллиметровых орудий. Заходящий с носа катер обстрелял капитанский мостик и рубку управления, второй, атаковавший с кормы, принялся всаживать снаряд за снарядом в корпус у самой ватерлинии, пытаясь поразить машинное отделение. Комендоры орудий на обоих катерах внимательно следили за тем, чтобы их снаряды ложились подальше от гигантских резервуаров с газом, находившихся на верхней палубе.
Самому Канаи пришлось спасаться бегством, когда один из снарядов попал в капитанский мостик, частично разрушив контрольную консоль. Стоявший за штурвалом наемник был убит на месте, еще один получил смертельное ранение. Добравшись ползком до телефонного аппарата, Канаи скомандовал:
— Ракетами класса «земля — земля» по катерам. Пуск!
Лежа на полу капитанского мостика, он осторожно выглянул сквозь разбитое ветровое стекло, чтобы оценить ситуацию. «Монгольский воин» находился на расстоянии меньше мили от моста. Но и повреждения были значительнее, чем он рассчитывал. Разбитая компьютерная консоль сделала невозможной подачу автоматического сигнала в рулевую рубку. Канаи снова потянулся к телефонному аппарату и вызвал машинное отделение.
— Доложите обстановку, — распорядился он.
Главный механик, служивший раньше на военных кораблях, проводивших секретные операции, отозвался немедленно:
— Поврежден один генератор, но двигатели в порядке. Один человек убит, еще один тяжело ранен. Бронебойные снаряды пробивают обшивку, но при этом теряют ударную силу, так что оборудование почти не пострадало.
Канаи уже успел заметить, что танкер слегка отклонился от курса.
— У нас проблемы, чиф. Система автоматического управления накрылась, — в свою очередь сообщил он. — Переходите на ручное. Вернитесь на курс три — пять — пять, или мы врежемся в опору моста. Так держать, пока я не отдам новый приказ.
Он спустился с капитанского мостика и увидел еще одного из своих людей. Наклонившись над поручнями, он практически в упор расстреливал из ручного ракетомета носовую часть «Тимоти Ферма». Первый ракетный снаряд насквозь прошил тонкую палубу и корпус, взорвавшись уже в воде. Второй оказался более удачным: поразил фальшборт и скосил людей, возившихся у орудия. Куски металла и ошметки человеческой плоти закружились в воздухе, как обгоревшие листья. Ракета, выпущенная с противоположного борта, попала в палубные надстройки «Уильяма Ши», взметнув в небо тучу обломков и густого черного дыма. Но расчет орудия в носовой части катера, обстреливающий машинное отделение, не пострадал.
Третья ракета, подобно гигантскому молоту, ударила в палубу «Тимоти Ферма». Катер вздрогнул, на его корме столбом вспыхнуло пламя. Следующая начисто смела все палубные надстройки у капитанского мостика. Катера береговой охраны не имели брони, подобно большинству военных кораблей, поэтому их повреждения были очень значительны. Половина офицеров, находившихся на капитанском мостике, были убиты наповал. Объятый огнем катер потерял ход и начал отходить в сторону от танкера. Тактическое преимущество перешло к Канаи. Он мог больше не опасаться кораблей береговой охраны.
Но руки у него были по-прежнему связаны тремя вертолетами, контролировавшими небо над заливом. Танкер был уже совсем близко от цели, но Канаи отдавал себе отчет в том, что командующий антитеррористической операцией непременно вызовет военные истребители, прежде чем «Монгольский воин» окажется в относительной безопасности под защитой моста.
* * *
Доувер ощупал себя с ног до головы, чтобы выяснить, куда же он ранен. Он был весь в крови, струящейся из глубоких порезов на левом плече и голове. Адмирал дотронулся до уха и обнаружил, что оно болтается на куске кожи. Скорее от расстройства, чем от боли, он оторвал его и сунул в карман, уверенный в том, что позднее хирург сможет пришить ухо на место. Он с трудом поднялся и обошел разрушенный капитанский мостик. Повсюду лежали тела убитых и раненых.
«Все они были так молоды и заслуживали лучшей участи, — подумал он рассеянно. — В конце концов, это же не война, а собачья грызня между магнатами, защищающими собственные интересы. Бессмысленная и кровавая резня».
Оставшиеся в живых члены команды продолжали бороться с огнем сразу в нескольких местах. Адмирал почувствовал, что катер постепенно сбавляет скорость. В пробоины ниже ватерлинии непрерывно поступала вода, и корабль начал медленно погружаться.
Не в силах точно оценить масштаб повреждений, но понимая, насколько они серьезны, Доувер приказал единственному офицеру, еще державшемуся на ногах, направить катер к ближайшему берегу и посадить его на мель. Сражение кораблей береговой охраны с «Монгольским воином» закончилось позорным поражением.
Достав из кармана портативный передатчик, он попытался отдать последний приказ истребителям ВВС, барражирующим над морем в нескольких милях в стороне от поля боя. Еще одна ракета, выпущенная с борта танкера, заставила его инстинктивно наклонить голову, но она пронеслась над разбитым капитанским мостиком и упала в воду в сотне ярдов за кормой.
Адмирал поднял глаза к небу, где, по его понятиям, должны были находиться истребители, сменил частоту своего передатчика и произнес, стараясь говорить медленно и отчетливо:
— "Голубая птица", «голубая птица», говорит «красный пловец». Если вы меня слышите, немедленно атакуйте танкер. Повторяю, атакуйте танкер. Но ради бога, постарайтесь не поразить ракетами резервуары со сжиженным газом.
— Слышу вас, «красный пловец», — немедленно отозвался командир звена. — Мы сконцентрируем огонь на палубных надстройках на корме танкера.
— Попытайтесь также уничтожить машинное отделение, — приказал Доувер. — Заставьте его остановиться как можно скорее, только я вас заклинаю, держитесь подальше от этих чертовых резервуаров.
— Вас понял, «красный пловец». Начинаем заход в атаку.
Командир звена приказал двум ведомым атаковать танкер поочередно, держа между машинами дистанцию в пятьсот ярдов, сам же отвернул в сторону и приготовился сделать несколько кругов над палубой, чтобы оценить результаты попаданий своих товарищей. Он опасался, что те, памятуя о приказе адмирала не задеть резервуары с пропаном, станут осторожничать и вообще не попадут по цели. Как вскоре выяснилось, его опасения оказались напрасными: все кончилось значительно хуже.
Пилот первого истребителя направил свою машину в глубокое пике, избрав целью машинное отделение. На его беду корпус танкера был уже закрыт дымовой завесой от горящих катеров береговой охраны. И прежде чем он успел нажать на гашетку, ракета класса «земля — воздух», выпущенная с палубы танкера, мгновенно превратила его машину в сгусток огня и дыма. Рассыпавшись на тысячу кусков, самолет упал в воду.
— Немедленно выходи из боя, — приказал командир пилоту второго истребителя.
— Слишком поздно, — услышал он ответ товарища. — Кажется, они уже достали меня...
В ту же секунду вторая ракета, выпущенная с танкера, настигла его машину, и в небе вспыхнул еще один огненный шар.
Пораженный ужасом командир уже не существующего звена не мог поверить в происходящее. Двое его ближайших друзей, оба пилоты высочайшего класса, только что погибли на его глазах, и их истерзанные тела лежали теперь вместе с обломками их машин на дне гавани Нью-Йорка. Наполовину парализованный и разом постаревший на несколько лет от пережитого потрясения, он развернулся и направил свою машину в сторону аэродрома ВВС национальной гвардии на Лонг-Айленде.
Доувер наблюдал за безуспешной атакой авиации с борта полузатопленного катера. Все оставшиеся в живых на кораблях флотилии и находившиеся в воздухе экипажи вертолетов прекрасно понимали, чем это грозит. Какие бы потери они не понесли, провал операции был еще страшнее. Казалось, уже ничто на свете не остановит грядущую катастрофу.
Внезапно адмирал встрепенулся и подался вперед всем телом: маленький тридцатипятифутовый катер береговой охраны на полной скорости ринулся в направлении кормы огромного танкера.
— Самоубийство, чистой воды самоубийство, — шептал Доувер дрожащими губами, — но да благословит вас господь, ребятки! — С «Монгольского воина» немедленно открыли заградительный огонь. Пули тысячами рассерженных ос вспенивали воду вокруг катера и вспарывали палубу рядом с молоденьким лейтенантом, стоящим за штурвалом. Небольшой красно-бело-голубой вымпел трепетал на ветру.
Ставшие свидетелями гибели реактивных истребителей люди, проезжавшие по мосту Верразано, останавливали автомобили, толпились у ограждения и, затаив дыхание, наблюдали за разыгрывающейся у них на глазах драмой. Тысячи глаз следили за маленьким катером, тысячи людей мысленно призывали шкипера и членов экипажа успеть выпрыгнуть за борт хотя бы за несколько секунд до столкновения.
