— А ты? — в ответ поинтересовался Виктор, ему было не до сердобольных соплей, а всего лишь волновала практическая сторона дела, сможет ли его напарник выполнить порученное задание или нет.
— Руку зацепило, — снова поморщившись, ответил Александр. — Но я наложил пластырь, вколол ампулу промедола. Несколько часов продержусь.
— Отлично, — обрадованно кивнул Виктор, над его головой снова просвистела пуля, заставив еще сильнее вжаться в пол. По-рачьи пятясь на площадку, Савченко сорвал с пояса убитого Мусы Максурова сумку-«кенгуру», внутри которой были плотно уложены компьютерные дискеты.
— Береги это как зеницу ока. Как только самолет приземлится, на борт никого не впускай и не выпускай. Пусть летуны возьмут автоматы, — Виктор кивнул в сторону мелькающих черными платками и голосящих чеченок. — Необходимо навести порядок. А на земле ты требуй особиста, говорить будешь только с ним. Офицеру особого отдела скажешь: «Код — пять звездочек» и добавишь: «Караван идет через Каракумы». После чего: «Через оперативного дежурного ФСБ сообщение для полковника Христофорова «Депеша перехвачена». Запомнишь?
— Запомню, — кивнул Синицын. — А если меня никто не будет спрашивать, попрут как танки, что тогда?
— Пригрози взорвать самолет, — криво усмехнулся Савченко. — Потом Христофоров выдаст тебе индульгенцию вместе с орденом. Понял?
— Да, — снова кивнул старший лейтенант, впервые подумав о том, что у войны множество обликов, о которых он даже и представить себе не мог. — Аты куда, Витек?
— Не могу же я этих сук за просто так отпустить. — Виктор мотнул головой в хвост самолета. Десантная платформа, наконец достигнув аппарели, сорвалась вниз.
Младший Максуров, обеспечив десантирование брата вместе с Корчинским, у которого оставалась копия архива, тоже попытался улизнуть. С парашютом за спиной, он со всех ног бросился к опущенной аппарели. На этот раз его уже ничего не защищало. Виктор поднял длинноствольный «АПС» и плавно потянул спусковой крючок. Хлестко прозвучал выстрел, небольшая тупорылая пуля ударила бегущего боевика под колено, и он кубарем покатился по рифленому полу, заорав от нестерпимой боли. До опущенной аппарели оставалось всего несколько метров, которые Гоблин упорно пытался преодолеть, но, едва он только поднял голову, как следующий выстрел взорвал его череп, как перезрелый арбуз. Отбросив уже ненужный пистолет, Виктор опрометью бросился по трапу в грузовой отсек. Несколько секунд ему потребовалось, чтобы надеть парашют, застегнуть замки и, прижав руки к груди, броситься в бездну неба…
Несколько секунд воздушная стихия играла парашютистом, как мячиком для пинг-понга. Но он был далеко не новичком, на счету у Виктора Савченко насчитывался не один десяток прыжков самой различной сложности, вскоре он смог сбалансировать свое тело в небе и теперь, падая вниз подобно хищной птице, высматривал свою жертву.
Десантную платформу он увидел в нескольких километрах от себя. Она падала абсолютно горизонтально, продавливая воздух всей четырехугольной площадью. Как и положено военно-десантной технике, доставляющей грузы подразделениям, воюющим в тылу врага.
Несмотря на разницу в весе, у Виктора был шанс достигнуть беглецов до момента отделения самолета от платформы. Поймав стремительный воздушный поток, он вытянулся стрелой и понесся в погоню.
Ветер бил по глазам острыми иглами, впивался в щеки, затылок, остервенело рвал волосы, и можно было только пожалеть об отсутствии шлема и прыжковых очков. Но уже ничего нельзя было изменить.
Глаза неимоверно слезились, и десантная платформа то исчезала из поля зрения, сливаясь с бирюзой раскинувшегося внизу моря, то вновь появлялась, постепенно разрастаясь в размерах. И каждый раз Виктор мысленно подгонял себя: «Ну же, ну же», — стараясь еще больше вытянуться в струнку, чтобы было меньше сопротивления воздуха и больше скорости.
Говорят, при сильном желании мысль может материализоваться, может, так и произошло с Виктором, а может, он слишком был занят своими ощущениями, что не заметил, как нагнал платформу и рухнул на мягкий горб транспортного парашюта, прикрепленного к фюзеляжу «Корвета». Несколько секунд диверсант неподвижно лежал, намертво вцепившись в брезент парашютного чехла. Немного переведя дух, он стал упорно карабкаться к голове крылатой лодки, туда, где виднелись два небольших мотора. Наконец, добравшись до них, Савченко схватился левой рукой за топливный шланг одного из двигателей, его правая рука скользнула к подсумку и извлекла оттуда гладкое яйцо наступательной гранаты «РГ-5», последней гранаты, которую он всегда держал на крайний случай. Для себя.
Пальцами разжав усики предохранительной чеки, диверсант всунул гранату под топливный шланг возле бака с горючим. После чего одновременно дернул обеими руками два кольца предохранительной чеки и вытяжного фала. Распустившийся цветной купол парашюта мгновенно рванул Виктора вверх, и он успел увидеть, как платформа с «Корветом» стремительно удаляется от него.
Через три секунды она уже казалась размером с бильярдный стол, а еще через мгновение платформу охватило огромное огненное облако, полностью поглотившее гидросамолет. Потерявшая балансировку десантная платформа кубарем рухнула в море, подняв каскад брызг и стремительно погружаясь на дно…
Безвольно болтаясь под куполом парашюта, Виктор Савченко наконец смог по-настоящему перевести дух и даже обратить внимание на красоту окружающей его природы. Морская лазурь, играющая всеми цветами радуги под солнечными лучами, ласкала его взгляд. Далеко-далеко виднелась темная полоска береговой черты. «Побережье Крыма», — машинально отметил диверсант, неожиданно подумав с тревогой, как же пройдет передача дискет Христофорову. Обернувшись в противоположную от берега сторону, Виктор увидел большую океанскую яхту, которая стремительно разрезала морские волны.
До воды оставалось с десяток метров. Он быстро сбросил с себя бронежилет с нашитыми подсумками, следом под воду ушли ботинки на прочной ребристой подошве. Не зная, сколько ему еще предстоит болтаться в открытом море, Виктор сбросил с себя все лишнее, оставив лишь НРС, к которому уже не оставалось патронов.
У самой воды диверсант расстегнул замок парашютных ремней и балластом ушел на глубину, откуда стал стремительно отплывать в сторону, чтобы не запутаться в парашютных стропах.
Когда Виктор снова всплыл на поверхность, первое, что он увидел, это сменившую курс яхту — она стремительно неслась на него…
Футбольную команду «Маяк» в давнишние времена Советского Союза знали не только в родном Черноморске. Команда неоднократно выходила в финал чемпионата СССР, составляя конкуренцию самым маститым фаворитам. Соответственно, и отношение к футболистам было особое, руководство Черноморска делало все, чтобы гордость города ни в чем не испытывала дефицита. Свой стадион, свой автобус, загородная спортивная база.
Но чем больше футболисты получали, тем хуже команда играла. И в конце концов скатилась на самое дно турнирной таблицы. Теперь уже о «Маяке» мало кто вспоминал, даже фанаты перестали собираться в горсаду и обсуждать последнюю игру. К тому времени город несколько разросся, и спортивная база оказалась в окружении шестнадцатиэтажных многоквартирных «свечек». Правда, футболисты там почти не появлялись, не тренировались, и руководство базы сдавало территорию всем желающим для проведения различных банкетов и мероприятий. Высокая ограда, обильно поросшая диким виноградом, надежно скрывала веселящуюся толпу от постороннего глаза.
В один из субботних вечеров на территорию спортивной базы въехало несколько десятков дорогих иномарок. Под предлогом празднования дня рождения главы диаспоры здесь собрались на совет «бригадиры» чеченского преступного сообщества. Времена были тяжелые, в городе продолжалось противоборство со славянскими группировками, поэтому каждый «бригадир» прикатил в сопровождении десятка головорезов. Вооруженных нукеров разместили на первом этаже двухэтажного особняка, лидеры же поднялись наверх в небольшой банкетный зал. Повод для обсуждения был нешуточный — «скоропостижная» смерть банкира Азима, через которого, кроме денег на финансирование сепаратистского движения Ичкерии, проходили и финансы сообщества. Теперь следовало определиться, кто же займет его место… Информация о сходняке оппонентов вылилась Серванту в круглую копеечку. Но бывший мичман морского спецназа нисколько об этом жалел, месть дороже любых денег.
За сутки до начала чеченского «торжества» к подъезду ближайшей к базе шестнадцатиэтажной башни поутру подъехал крытый грузовик. Из кузова «ГАЗа» на свет божий выбрались четверо небритых работяг в замызганных комбинезонах и с устойчивым запахом перегара. Старший, невысокий, крепко сбитый, кривоногий мужик, зажав в углу рта мятый окурок беломорины, спросил, обращаясь к ожидавшему управдому:
