Со стороны все это выглядело довольно круто. Охотник с минным щупом и автоматом. В красных спортивных трусах (Красные трусы — для маскировки. Даже самая глупая куропатка знает, что ни один охотник не выйдет на тропу войны в красных трусах. Значит, я не охотник. А всего лишь маленькая красная тучка. Я — тучка, тучка, тучка. Я — вовсе не охотник!), в панаме и тапочках на босу ногу. Это было немного весело и совсем не страшно. Очень хотелось кушать. После двух лет на сухом пайке и консервах очень хотелось супчика из жирной и глупой куропатки. Я сделал маленькое открытие. Когда я был голоден, мне было совсем не страшно. Все мысли были только о еде.
Но жирные и глупые куропатки постоянно держали меня на удалении метров двадцати. И отлетали чуть дальше, стоило мне только пересечь какую-то невидимую, но возможно важную для птиц границу. Это начинало меня сердить. Глупые птицы! Были бы вы хоть немного умнее, летели бы в сторону нашего повара. Не мучили бы ни меня, ни себя. У птиц по этому поводу, возможно, были совсем другие мысли. Ведь летели они совершенно в другую сторону.
Поначалу я пытался охотиться на них со снайперской винтовкой. Мне почему-то казалось, что снайперская винтовка больше подходит для охоты, чем какой либо другой вид оружия. Я, как всегда, ошибался. У СВД слишком тяжелая пуля. Попадая в куропатку, она разрывала её на части. От птицы оставались только пух и перья. К великому своему сожалению, ни пух, ни перья я не ем. Для охоты на куропаток нужен был обычный дробовик. Да где ж его возьмешь в Афганистане! Крупнокалиберный пулемет, авиационную пушку — это сколько хочешь. А дробовиков, извиняйте, нету.
Методом проб и ошибок я пришел к единственно возможному способу охоты. Из автомата Калашникова. Достаточно было только попасть по касательной в голову куропатке, чтобы супчик превратился из сказочной мечты в объективную реальность. С двадцати метров это было совсем не сложно. По крайней мере, я так думал.
В отличие от меня, у куропаток был совершенно иной взгляд на все мои попытки подстрелить себе что-нибудь на завтрак. Они что-то выискивали у себя под ногами, перескакивали с места на место, что-то клевали. И отлетали на несколько метров, стоило мне только чуть-чуть к ним приблизиться. И, самое главное, они совершенно не могли хотя бы секундочку постоять на месте. Дать мне спокойно в них прицелиться. И выстрелить. Эти глупые, жирные куропатки!
Откуда-то со стороны Петавы над моей головой пролетело четыре НУРСа (неуправляемых реактивных снаряда). Совсем духи от лап отбились! Стреляют среди белого дня. Так ведь ненароком можно и в меня попасть! Неожиданно мелькнула глупая мысль. А что если НУРСом по касательной в голову? Может быть там, в Петаве, тоже кто-то мечтает о завтраке. О супчике из толстого и глупого старшего лейтенанта Карпова?
К счастью, моджахеды были не голодны. Может быть, только немного замёрзли? Иначе, какой смысл был запускать четыре реактивных снаряда с фосфорной начинкой. Я все понял! Это просто фейерверк. У духов четыре лишних снаряда. Вот они и запустили их в белый свет, как в копеечку.
Снаряды разорвались в предгорье хребта Зингар. Километрах в двух восточнее Тотахана. Они подожгли сухую траву в нескольких местах. Довольно на большом удалении друг от друга. Но там не было ни наших застав, ни каких-либо других целей. А значит, это было уже не интересно. Я моментально забыл об этих снарядах. И снова сосредоточился на будущем супе. Эти глупые куропатки меня окончательно достали. Они постоянно двигались и перескакивали с места на место. Я никак не мог в них прицелиться. Нет, стрелять я в них пару раз, конечно, выстрелил. Выстрелить было совсем не сложно. Я просто никак не мог нормально прицелиться. И уж тем более в них попасть.
Все это понемногу стало походить на какую-то забавную игру. Около часа куропатки измывались над бедным охотником, гоняя его по камням и оврагам. Я уже начинал догадываться, что все это неспроста. Не просто так гоняли они меня по старому минному полю. Я начинал подозревать, что это не обычные куропатки, а переодетые инопланетяне. Что сейчас они заманят меня на какую-нибудь мину. А после моего подрыва, набросятся на мои остатки и съедят их. И даже супчик варить не будут.
Мы спустились к самому подножию Тотахана. И даже метров на двести сместились в сторону хребта Зингар. По пересохшему руслу реки Танги. В сторону, где несколько минут назад разорвались реактивные снаряды. А теперь там разгоралось нешуточное пламя. Горела сухая трава. Но это было так далеко и совсем не съедобно, что я быстро забыл об этом.
Мой супчик все так же перелетал с места на место. Теперь я знал точно, что это были за птицы. Это были душманские куропатки. Их специально выдрессировали моджахеды, чтобы выманить меня на засаду либо на мину. И съесть.
Я ошибся только в одном. Не в куропатках, нет. В мине. Это была не противопехотная, а противотанковая мина. Итальянская мина ТС-6,1 в пластиковом корпусе песочного цвета. Старая моя знакомая. Весом около десяти килограммов. Шесть килограмм взрывчатки. И пневмомеханический взрыватель. Не заметить её было просто невозможно. Там, где дорога с Тотахана спускалась в небольшой овраг, было место, не просматриваемое с наших сторожевых застав. И очень удобное для установки мин и фугасов. Именно там её духи и установили.
Насчет дороги между Тотаханом и девятой сторожевой заставой я смог договориться со старейшинами кишлака Калашахи. Об якобы совместной охране этой дороги. Другими словами, я немного сжульничал. Я намекнул, что если на дороге будут устанавливать мины, дорогу мы будем охранять сами. А жителям кишлака Калашахи придется ходить к ближайшему базару другой дорогой. Другой дороги не существовало. Правда, запретить пользоваться дорогой я не мог. Но, откуда об этом могли знать бедные афганцы.
А еще предупредил Хасана, командира местного отряда самообороны, о том, что если дорогу будут минировать, пред рассветом в одном из окон его крепости должна появиться керосиновая лампа. Если он об этом забудет, сниму с него голову.
Пару раз духи пытались минировать дорогу. Один раз на моих глазах. Когда я подменил их мину на большой черный камень. (Вот, наверное, посмеялись потом ребята над этой шуткой. Хотя, скорее всего, когда они обнаружили подмену, им было совсем не до смеха). Второй раз дорогу минировали в последних числах июля. Оба раза Хасан усердно сигналил нам керосиновой лампой из своей крепости. Но в июле я работал с газнийским спецназом. На Тотахане меня не было. А наблюдатели сигнал Хасана просто прозевали. На следующее утро недалеко от девятой заставы подорвался танк с ребятами из баграмского разведбата.
Но дорогу с Тотахана к кишлаку Чауни, где располагался КП батальона, раньше духи не минировали. И вот вторая мина за неделю. Над этим стоило подумать. На досуге. Сейчас думать было не когда. Мину нужно было снимать. Противопехотные мины у подножия Тотахана мне не мешали. Бойцы наши там не ходили, а, значит, эти мины угрозы им не представляли. На этой же мине в любой момент мог кто-нибудь подорваться. Либо наша машина, либо машина наших гостей. А гости к нам на горку приезжали часто. Ждать же, когда приедут саперы из батальона, и уничтожат её я не мог. Для этого мне нужно было вернуться к Тотахану, подняться на заставу. С моей скоростью передвижения это заняло бы довольно много времени. Затем выйти на связь с батальоном и вызвать саперов. И пару часов ждать их приезда. За это время могло утечь много воды. И чьих-то жизней. Рисковать было нельзя. Мину нужно было снимать.
Итальянская противотанковая мина ТС- 6,1 устанавливается довольно просто. Так же легко она и снимается. Проблем с этим нет. Изредка её устанавливают на неизвлекаемость, но это не часто. Чаще недалеко от неё устанавливают несколько противопехотных мин — на память саперам. На память о том, что мины — не игрушки. И что рядом с ними всегда надо быть очень внимательным.
Поэтому прежде чем снимать мину необходимо минным щупом проверить, нет ли каких подарков поблизости. Затем кошкой стянуть мину и убедиться, что она не установлена на неизвлекаемость. А лучше сразу уничтожить её накладным зарядом. Потому что любая мина не стоит того, чтобы кто-то рисковал свой жизнью, снимая её.
У меня не было накладного заряда. Не было кошки. И даже веревки, которую я всегда носил во внутреннем кармане своей штормовки, со мной сегодня не было. Было резинка в трусах. Но её было явно не достаточно. И я решил оставить резинку на месте. Зато был минный щуп. А что еще нужно человеку для полного счастья?!
И все-таки что-то в этой мине меня настораживало. Установлена она была довольно профессионально. С машины заметить её было невозможно. Но что-то здесь было не то. След от керосиновой лампы!
Керосиновая лампа была здесь явно лишней. Ночи в последнее время стояли лунные. Чтобы установить мину, лампа была не нужна. И все-таки, кто-то притащил её сюда, не поленился. Интересно, зачем?
