— Таких называют «воины смерти». Без специальных психотехник и тренировок запрограммировать человека на самоликвидацию невозможно. Ребята все молодые, без опытного учителя тут не обошлось.
— Да. Мы отработали ближайшее окружение твоего клиента. Подростком увлекался восточными единоборствами, посещал обычные секции. Примерно три года назад, по словам его знакомого, купился на объявление о некой школе астрального каратэ. Исчез с горизонта, охладел к старым приятелям. Однажды пришел в спортзал и в спарринге показал такое, что даже тренер не поверил своим глазам. Но его больше там не видели. Где и с кем тренировался, неизвестно.
— А знак на теле?
— Мы проконсультировались со знающими людьми. Секта такой направленности в России до сих пор не проявлялась, хотя она реально существует. Духовный центр в каком-то тибетском монастыре, приверженцы и тайные члены разбросаны по всему миру. Не исключаю, что среди вьетнамской и китайской колоний в Москве есть немало их адептов. Но ты, кстати, прав. Такие татуировки делают лишь обреченным на смерть. Они — пушечное мясо. Высокопоставленные члены никак себя не раскрывают.
— Какое отношение восточный клан имеет к культу Лилит?
— Зло многолико, а подобное притягивает к себе подобное. Выяснять, как клан нашел Лилит, у нас нет времени. Просто считай доказанным фактом, что рядом с ней опытный воин.
Максимов закурил, посмотрел на Вику, все еще выясняющую свою судьбу у неопохмеленного интеллигента в черных очках.
— Выведите ее из дела, — прошептал он, указав глазами на Вику.
Навигатор посмотрел на Вику, а потом долгим взглядом в глаза Максимову.
— Поздно. Она прямой путь к Лилит.
— А иначе нельзя?
— Поздно. — Навигатор придвинулся ближе. — Шестого июля где-то в Испании будет проведен обряд свадьбы Лилит. Но та, что назовет себя так, должна будет представить веские аргументы своей сатанинской мощи. Только что мы получили информацию: в городе подготовлен крупный теракт. Тебе что-то говорит обозначение «Капкан»?
Максимов перебрал в памяти все известные ему виды и кодовые обозначения вооружений, отечественных и иностранных. Сигарета дрогнула в его пальцах.
Навигатор кивнул в ответ на его немой вопрос. Показал на пальцах, сжимающих трость, — «четыре».
— Ого! — вырвалось у Максимова.
— Примерно так же я выразился полчаса назад. — Навигатор улыбнулся, но глаза остались холодными. Он был не из тех, кто по небрежности допускает такие обмолвки. Сказанного оказалось достаточным, чтобы Максимов понял причину появления Навигатора и того значения, которое Орден придавал этой встрече.
— Сейчас ее начнут искать все, кому положено по службе. Но они даже не имеют представления о том, кого искать. Мы не остановим поиск ни на секунду до самого последнего мгновения. Я и все, кто участвуют в операции, останемся в городе. Но мы ищем, а вы с Викой способны узнать ее. Разница слишком большая, чтобы ею пренебречь. Это шанс. Возможно, самый невероятный, но самый реальный из всех, что у нас есть.
— Вика, само собой. А — я? Как я узнаю ее?
— Ты лишь на несколько минут разминулся с Лилит. Тебе разве это ни о чем не говорит?
Максимов прислушался к себе. Действительно, незаметно внутри поселилось то невероятное чувство, что называется у охотников «скрадыванием зверя». Стоит лишь прикоснуться к следу на снегу, как ты отчетливо представляешь, где и что делает зверь, ушедший вперед на много километров. Говорят, в эти секунды опытный охотник настолько настраивается на зверя, что точно знает, даст себя убить зверь или нет.
«Да», — неизвестно откуда прозвучал ответ. Показалось, ветер хлопнул парусиной над головой. Максимов поднял взгляд, и в этом миг наваждение исчезло.
Навигатор, внимательно следивший за ним, трижды постучал сухим пальцем по рукоятке трости.
— До связи, Олаф, — прошептал Навигатор. — Храни тебя Бог.
Встал из-за стола, со старомодной вежливостью раскланялся и медленно, опираясь на палку, пошел вверх по Арбату.
Максимов отметил, как ненавязчиво и профессионально пристроилась вслед охрана. Сквозь фланирующую публику едва разглядел Вику: сеанс предсказания судьбы вошел в финальную стадию, гадальщик, зажав в кулаке деньги, отвечал на последние вопросы. «Интересно, что он ей наврал? — подумал Максимов. — И что врать мне?»
Он так и не успел придумать. Вика, потрепав измазавшегося гадальщика по плечу, танцуя на каблучках, перебежала через улицу. Ее гибкая фигурка, узкие бедра и острая грудь под короткой майкой произвели на детей гор такое впечатление, что они разом закудахтали, как растревоженный курятник. Оживление в их черноголовой стае, рассевшейся за столиком прямо напротив входа, ничего хорошего не предвещало.
— Связался черт с младенцем. И без рогов остался, — тихо проворчал Максимов, отодвинув соседний стул, чтобы легче было встать. Вся посуда в кафе по последней моде была пластмассовой, но ему вполне хватило бы ключей от машины, чтобы хорошо пустить кровь всем пятерым озабоченным от жары гражданам независимого аула.
Диспозиция ему была ясна, расстановка сил не тревожила, и он расслабленно откинулся в креслице, решив посмотреть, как события будут развиваться дальше. Больше всего его интересовала реакция Вики. Сидевший ближе всех развернул кресло и, вытянув ноги, преградил Вике путь.
— Куда спешишь, дэвушка? — Он сверкнул двойным рядом зубов из желтого металла.
Вика остановилась, каблучки глубоко увязли в зеленой пластмассовой траве, покрывавшей пол.
— Ноги подбери, не в пещере, — бросила она.
— Садись с нами. Пить будем, гулять будем, а? Деньги есть, ты не бойся.
Предводителю вторил разноголосый хор сородичей.
— Вот и подотрись ими! — смело посоветовал Вика.
— Ай, зачем такие слова говоришь! Я тебя как человека прошу, садись с нами.
Двое уже привстали с явным намерением не отпускать добычу. У всех без исключения на лицах плавали сладостные улыбки.
— Руки убери! — Вика попыталась вырвать кисть из мясистых пальцев предводителя.
«Хватит», — решил Максимов. Он увидел достаточно.
Коренное население, как и ожидал, на выходку гостей никак не реагировало, вернее, вело себя, как привыкло, стыдливо отводя глаза и делая вид, что ничего интереснее собственной тарелки не видит. Дети гор, вырвавшись из-под власти закона тех же гор, где за такое поведение уже давно бы перерезали глотку хаму и пошли резать его родню, вели себя так, как считали возможным, потому что им это позволяли. Вика держалась молодцом, пока ни разу не бросила беспомощный взгляд в сторону Максимова. Бойцовские качества были налицо, а как и куда бить, можно научить, было бы кого. Солдата можно сделать из любого, боец — материал особый.
Максимов без лишних театральных эффектов подошел со спины к Вике, положил руку на нервно вздрагивающее плечо.
— Иди за столик, Вика, — спокойно сказал он. Она обернулась, хотела что-то сказать, но осеклась, увидев лицо Максимова. Как ни странно, но он улыбался.
— Иди, иди, — подогнал он ее.
Занял освободившееся место перед вытянутыми ногами в раздолбанных туфлях. Свора за столом временно притихла. Численный перевес был на их стороне, но уж слишком быстро изменилась ситуация. Пять пар глаз ощупывали Максимова.
— Что стоишь, брат? — Предводитель подобрал ноги, наконец, дошло, что вставать будет неудобно, да и переломать в коленях — секундное дело. — Бери свою дэвушку, садись к нам. Я приглашаю.
Судя по глазам, застолье в его планы не входило. Просто давал шанс противнику проявить слабость, купиться, отступить хоть на шаг от той черты, за которой только силой выясняют отношения, цена ему ясна и цацкаться нечего. На женщину, деньги и жизнь такие прав не имеют.
— Ты дважды не прав. — Максимов покачал головой. — Я тебе не брат. И это ты сейчас у меня в гостях.
Уловил, что в стае уже наметился раскол. Самый молодой и худой первым понял, что шутки кончились. И виноваты по всем раскладам те, кто нарушил закон гостеприимства.
— Хочешь сказать, что знаешь наши законы? — Глумливо усмехнулся предводитель. Он был самый мощный из всех, ему никак нельзя было терять авторитет. Он оглянулся на своих в поисках поддержки, двое расплылись в улыбке.
«Быдло ты, а не горец», — с презрением подумал Максимов. Даже бить расхотелось. Но желание втоптать носом в землю осталось.
— Вам полагается хоронить своих мертвецов до захода солнца, это я знаю точно.
Был момент, когда Максимов приготовился уйти с линии атаки, срубив болевым приемом того, кто бросится первым. Но этот миг, когда рвешься вперед, наплевав на все, они упустили. Что-то сломалось внутри у всех разом. Последним сдался предводитель — выдали глаза. Правда, он сразу же постарался отыграть назад, к той черте, от которой невольно отступил.
