Хэрод ничего не мог понять. Совершенно очевидно, что оба суррогата – мужчина и женщина были знакомы Вилли, он даже признал, что один из них когда-то являлся его пешкой, однако Барент, похоже, продолжал считать, что оба несчастных пленника явились на остров по собственной воле. Вилли упомянул, что еврей подвергся обработке со стороны Барента, но миллионер явно не имел никакого отношения к его проникновению на остров. Похоже, он продолжал относиться к нему как к независимому лицу. А диалог с женщиной выглядел еще более загадочным. Хэрод пребывал в полной растерянности.
– Добрый вечер, доктор Ласки, – мягко обратился Барент к истекающему кровью человеку. – Сожалею, что не узнал вас сразу.
Тот ничего не ответил. Взгляд его метнулся к креслу, где восседал Вилли, и больше уже не отрывался от немца, даже когда Лугар с силой повернул его голову к Баренту.
– Это ваш самолет приземлился на северном берегу несколько недель назад? – осведомился Барент.
– Да, – ответил психиатр, не сводя глаз с Бордена.
– Умелая организация, – одобрил Барент. – Мне жаль, что ваша операция сорвалась. Вы признаете, что явились сюда с целью убить нас?
– Не всех, – сказал Ласки, – только его. – Он не стал указывать на Бордена, да в этом и не было необходимости.
– Ясно, – кивнул Барент, потирая щеку. – Ну что ж, доктор Ласки, вы по-прежнему намереваетесь убить нашего гостя?
– Да.
– Вас это не волнует, герр Борден? – осведомился миллионер.
Вилли расплылся в улыбке.
И тогда Барент сделал нечто невероятное. Он встал с кресла, в котором сидел с момента появления трех суррогатов, подошел к женщине, взял ее грязную руку и нежно поцеловал.
– Герр Борден поставил меня в известность, что я имею честь обращаться к мисс Фуллер, – промолвил он слащавым голосом. – Это так?
Женщина откинула волосы со лба и жеманно улыбнулась.
– Да, – ответила она с тягучим южным выговором. На ее зубах тоже виднелись следы засохшей крови.
– Это огромное удовольствие для меня, мисс Фуллер, – промолвил Барент, продолжая держать ее за руку. – Невозможность встретиться с вами раньше очень огорчала меня. Но не скажете ли вы, что привело вас на мой островок?
– Чистое любопытство, – ответило привидение с расширенными зрачками. Она переступила с ноги на ногу, и Хэрод заметил в разрезе рубашки треугольник темных волос на лобке.
Барент, все еще улыбаясь, продолжал перебирать пальцы женщины.
– Понимаю, – ответил он. – Но вам совершенно незачем было являться инкогнито, мисс Фуллер. Ваше личное присутствие на острове всегда желанно для нас, и я уверен, что… э-э… в гостевом крыле особняка вы будете чувствовать себя удобно.
– Благодарю вас, сэр, – улыбнулась суррогатка. – Я временно не могу воспользоваться вашим приглашением, но, когда состояние моего здоровья улучшится, непременно сделаю это.
– Отлично. – Барент поклонился, отпустил ее руку и уселся в свое кресло. Охранники слегка расслабились и опустили стволы автоматов. – Мы как раз собирались закончить нашу шахматную партию, – продолжил Барент. – Новые гости должны присоединиться к нам. Мисс Фуллер, не окажете ли вы мне честь и не позволите ли вашей суррогатке играть на моей стороне? Уверяю вас, что она не подвергнется никакой опасности.
Женщина одернула подол рубашки и попыталась кое-как пригладить волосы.
– Это вы мне окажете честь, сэр, – ответила она.
– Замечательно! – воскликнул Барент. – Герр Борден, как я понимаю, вы собираетесь воспользоваться двумя своими фигурами?
– Да, – подтвердил Вилли. – Моя старая пешка принесет мне удачу.
– Итак, вернемся к тридцать шестому ходу? Старик кивнул.
– Предыдущим ходом я взял вашего слона, – напомнил он. – Вы передвинули короля к центру.
– Ах, как прозрачна моя стратегия для такого блестящего гроссмейстера! – притворно вздохнул Барент.
– Вы правы. – Вилли горделиво кивнул. – Ну что ж, начнем.
Когда самолет вырвался из грозовых туч где-то к востоку от острова Сапело, Натали вздохнула с облегчением. Штормовой ветер продолжал крутить «сессну», океан внизу по-прежнему вскипал белыми барашками волн, но подъемы и провалы стали более плавными.
– Осталось минут сорок пять. – Микс вытер рукой мокрое лицо. – Из-за встречного ветра время полета увеличилось почти на полчаса.
– Ты действительно считаешь, что они дадут нам приземлиться? – наклонившись к Натали, тихо спросил Джексон.
Девушка прижалась щекой к иллюминатору:
– Если старуха сделает то, что обещала, возможно, и дадут.
У Джексона вырвался смешок:
– А ты полагаешь, она сделает?
– Не знаю. Главное – вытащить оттуда Сола. По-моему, мы сделали все возможное, чтобы убедить Мелани: действовать по плану – в ее же интересах.
– Да, но ведь она сумасшедшая, – возразил Джексон. – А сумасшедшие не всегда действуют в собственных интересах.
Натали улыбнулась:
– Думаю, это отчасти объясняет, почему мы здесь находимся.
Джексон ласково тронул ее за плечо:
– А ты подумала, что будешь делать, если они убьют Сола?
Натали вздрогнула и стиснула зубы.
– Мы заберем его тело… А потом я вернусь и убью эту тварь в Чарлстоне.
Джексон вздохнул, откинулся на спинку сиденья, и уже через минуту послышалось его сонное дыхание. Натали смотрела на океан, пока не стало больно глазам, потом повернулась к пилоту. На лице Микса застыло странное выражение. Встретившись с ней взглядом, он поправил свою кепку и вновь занялся приборами.
Раненый, истекающий кровью, с трудом держась на ногах и усилием воли сохраняя уплывающее сознание, Сол был несказанно рад, что очутился здесь. Он неотрывно смотрел на оберста. После сорока лет поисков он, Соломон Ласки, наконец оказался в одном помещении с Вильгельмом фон Борхертом.
Положение было не из лучших. Сол разыграл все как по нотам, он даже позволил Лугару справиться с собой, хотя реально имел возможность вовремя добраться до оружия, позволил лишь потому, что лелеял слабую надежду встретиться с оберстом. Именно этот сценарий он обсуждал с Натали несколько месяцев назад, когда они пили кофе в благоухавших апельсинами израильских сумерках, но обстоятельства сложились иначе. Он мог оказать сопротивление нацистскому убийце только в том случае, если тот попробует воздействовать на его психику. Сейчас же здесь присутствовали все мутанты – Барент, Саттер, некто по имени Кеплер, даже Хэрод и суррогатка Мелани Фуллер, и Сол опасался, что кто-нибудь из них завладеет его сознанием, лишив единственной возможности удивить оберста. К тому же в сценарии, который он рисовал Натали, встреча со стариком всегда происходила один на один, и Сол оказывался физически сильнее. Теперь же он прилагал все усилия для того, чтобы только не упасть, его кровоточащая левая рука безвольно повисла, под лопаткой засела пуля, оберст же выглядел бодрым и отдохнувшим в окружении по меньшей мере двух идеально обработанных пешек и еще полдюжины охранников, которых он мог призвать одним усилием воли. К тому же Сол не сомневался, что люди Барента не дадут ему сделать и трех шагов.
И тем не менее он был счастлив. Не было на свете такого места, где бы он хотел оказаться больше, чем здесь. Сол тряхнул головой, чтобы сосредоточиться на происходящем. Барент и оберст занимались расстановкой одушевленных фигур. Второй раз в течение этой бесконечной ночи у Сола начались галлюцинации. Все поплыло у него перед глазами, будто отражаясь в покрытой рябью водной глади, и он отчетливо увидел лес и камни польской крепости, где солдаты зондеркоманды в серых униформах развлекались под вековыми шпалерами, а в кресле сидел старик с генеральскими погонами, похожий на высохшую куколку какого-то насекомого. Тени, отбрасываемые факелами, плясали по камням и изразцам, падая на бритые головы тридцати двух еврейских заключенных, безвольно стоявших между двумя немецкими офицерами. Юный оберст убрал со лба прядь белокурых волос, оперся локтем о колено и улыбнулся Солу.
