— Дай-то Бог. — Она вздохнула.
— Поедем на автобусе, — решил Толик. — Такси мало. Так на автобусах за город и выберемся.
— Где ты этому научился? — удивилась Людмила.
— Тюрьма — школа для преступников, — усмехнулся он. — Там порой такие попадаются, что охренеешь. Вот раньше, до срока, я бы, наверное, если и убил человека, только по бухе или в бешенстве. А сейчас, — он махнул рукой, — запросто. Потому что там, в тюрьме, — ад. И раньше-то, говорят, хреново было, а сейчас вообще караул. — Толик закурил.
— Все будет нормально. — Теперь Людмила успокаивала брата.
— Вот какой-то автобус. — Толик кивнул на остановку. — Бежим.
Взявшись за руки, они побежали к остановке.
— Гражданка! — раздался сзади громкий крик. Толик, оглянувшись, рванул вперед еще быстрей.
— Мент, не останавливайся.
— Беги один. — Она вырвала руку и бросилась в сторону.
— Кошелек! — держа в вытянутой руке кошелек, кричал старший лейтенант ВВС в камуфляже. Людмила остановилась, взглянула на брата, сунувшего руку в сумку.
— Это не мой! — закричала она.
— Товарищ военный! — К летчику бежала пожилая женщина. — Это мой!
Толик громко выматерился. Проходившая мимо пожилая женщина, ведущая на поводке маленькую лохматую собачку, отшатнувшись, ахнула.
— Хулиган, — возмущенно высказалась она. Собачка тонко затявкала и бросилась на обидчика хозяйки. Взвизгнув от мощного пинка, собачка сильно ударилась о стену коммерческого ларька.
— Хулиган! — пронзительно закричала пожилая дама. — Милиция! — присев около неподвижно лежавшей собачки, со слезами на глазах воззвала она к блюстителям порядка.
— Стоять! — раздался слева громкий крик.
— Толик! — увидев двух бегущих милиционеров, закричала Людмила.
Толик бросился во двор двенадцатиэтажного дома.
— Стоять! — Патрульные кинулись за ним.
Людмила выхватила пистолет, что-то крича, вытянула руку в их сторону и нажала на курок. Выстрела не было. Вспомнив о курке, она быстро его взвела. К ней неожиданно бросился пожилой мужчина и попытался схватить за руку с пистолетом. Людмила, с силой ударив его локтем в лицо, выстрелила. И еще раз.
Милиционеры, пригнувшись, бросились в разные стороны.
— Уйдите! — Угрожая пистолетом, Людмила побежала во двор. Справа хлопнул выстрел. Она покачнулась и тяжело упала на асфальт. Бросившийся кто куда при звуках выстрела народ увидел, как к лежавшей женщине осторожно, держа наготове оружие, с двух сторон приближаются милиционеры. По проезжей части на скорости шли милицейские «Жигули». Резко повернув, они остановились, почти выехав на тротуар.
— Туда парень побежал, — возбужденно начал один из патрульных. — Он собачку ударил и бабушку, — кивнул он на замершую от страха возле неподвижно лежавшей собачки бабулю. — А эта стрелять начала. Деда ударила.
— Они вместе были, — говорил поднявшийся с тротуара человек, которого ударила Людмила. Из разбитой губы шла кровь. — Она меня звезданула. Я пистолет хотел отнять. А парень туда рванул. — Он махнул рукой на двор двенадцатиэтажки. Она его знает, Толиком называла.
— Как он выглядит? — что-то сказав в портативную рацию, спросил старший сержант.
— Людка, — прошептал Толик, выглядывая из-за угла с другой стороны дома. Он всхлипнул. По его щекам катились слезы. Он обежал дом кругом, хотел броситься на помощь сестре. Но, выглянув, увидел стоявших над неподвижно лежавшей Людмилой милиционеров и понял, что она мертва.
— Как глупо все, — по-детски шмыгая носом, прошептал он. — Людка… — Опустив голову, медленно пошел вдоль стены дома.
— Да, — подкрашивая губы левой рукой и держа в правой сотовый телефон, недовольно ответила Софи.
— Привет, — услышала она. — Узнала?
— Жанка. — Софи выронила помаду. — Ты, Господи. Что случилось? Тебя разыскивают по всей Москве. Что с тобой? Где ты?
— Софи, — услышала она вздох подруги. — Я знаю, почему ты так говоришь. Но у меня нет выхода. Я прошу тебя: съезди в Ярославль, возьми деньги у Тамары Ляховой. Помнишь ее? Она выходила замуж, и мы с тобой ездили на свадьбу в Ярославль пять лет назад.
— Жанка, — боясь, что та прекратит разговор, говорила Софи. — Я сделаю все, что ты скажешь. Где ты? Как тебя найти? Или как можно с тобой…
— Тебе позвонит Тамара, — перебила Жанна, — и договорится с тобой о встрече. У нее мои деньги. Тысяча двести долларов. Возьмешь — половина твоя. Потом свяжемся, и ты привезешь мне их.
— Жанка! — услышав гудки, закричала Софи. Швырнув трубку, она бросилась к двери. Опомнившись, вернулась к зеркалу и взяла помаду. Тут же положив, схватила телефон и прожала номер.
— Жанна звонила Софи, — отключив сотовый, осмотрел всех Павел. — Просила ее забрать деньги в Ярославле. Там у нее небольшой магазинчик. Потом она свяжется с Софи и договорится о месте встречи.
— Отлично, — кивнул сидевший в центре стола Кононов. — Значит, скоро мы будем иметь счастье лицезреть мадам Малкину. Ты, Павел, возьми это на себя. Софи — твоя женщина и выполняет твое поручение. Разумеется, в твоем распоряжении боевики Устранителя. Или бери кого хочешь. Араб занят поисками Жукова. С ним Смит и парни Вола. Похоже, дело стронулось с мертвой точки. — Он довольно улыбнулся. — Только что со мной связывался Кардинал. Они нашли убежище Атамана, и скоро с ним будет покончено. Сейчас мешает милиция, которая рьяно взялась за дело. Да, вчера звонил Семенов. К нему явились Сайд с Колобком и нагло заявили, что турнир непременно должен состояться, потому что там задействованы большие деньги. Наше шоу начинает пользоваться успехом, — довольно проговорил он. — Правда, мне не понравилась наглость Сайда. Но этот вопрос мы решим. С хохлами о крымском канале мы договорились. Теперь у парней из Симферополя проблем не будет. Так что все, можно сказать, вернулось на круги своя.
— Что будем решать с Малкиной? — спросил Шарлин.
— Решение будет принимать Карл, — ответил за Альберта Абрам. — Главное — взять ее и держать пусть в золотой, но клетке. Я вот о чем подумал на досуге.
— Он улыбнулся. — А что, если женить на ней Навруза?
Аркадий ожег его взглядом.
— Поясняю свой выбор, — усмехнулся Абрам. — Он кавказец, у них с женами свои отношения, и, следовательно, его…
— Лучше меня, — перебил его Чарли. — Я мужик вообще холостой. Правда, она старше меня на пару лет, но для общего дела готов некоторое время поспать со старушкой, тем более что она выглядит вполне, я бы даже сказал, отлично.
— Значит, решение принято, — улыбнулся Альберт. Аркадий стоял злой.
Навруз молчал.
— Что у нас с Падишахом? — взглянул на него Кононов.
— Ждет машину с наркотой, она уже вышла.
— Как всегда? — спросил Альберт. Навруз молча кивнул.
— Что-то с тобой не так, — заметил Кононов. — Или, может, расстроился, что Жанку отдадут Шарлину?
Навруз вяло улыбнулся.
— Так. Надо посылать людей к старателям. И как только вопрос с Атаманом будет решен, немедленно принимаем груз. Кого пошлем? — Альберт обвел взглядом остальных. — С золотом получилась задержка. Часть денег мы все-таки отдали. Но надо как-то разумно объяснить причину этой самой задержки.
— Предлагаю Навруза, — сказал Абрам. — Кавказцы во все времена любили золото и вообще драгоценности, и поэтому он сможет…
— Евреи вообще с ума сходят от одного вида золота, — поддел его Шарлин.
— Потому, — необидчиво взглянул на него Абрам, — что наша нация умеет зарабатывать и разумно тратить деньги. Правда, сейчас благородный металл в чистом виде серьезно упал в цене. Я имею в виду мировой рынок. И как следствие, мы тоже понесем некоторые убытки. Наши партнеры наверняка значительно понизят закупочную цену. Придется поторговаться. Это я беру на себя. И постараюсь как можно меньше потерять в деньгах.
— А если придержать его? — спросил Павел. — Подождать…
— Мы в этом случае ничего не выигрываем. Потеряем время и деньги. Вполне возможно, весьма значительную сумму. К тому же покупатели перестанут нам доверять. Я могу связаться с ними и узнать их цену. Но если Атамана к тому времени не ликвидируют, над нами по-прежнему будет угроза разоблачения. Так что поспешишь — людей насмешишь. Если сейчас нам могут инкриминировать сокрытие доходов, отмывание денег, но с этим пусть разбираются банки, от них мы откреститься сумеем. Торговля оружием — это, пожалуй, самое серьезное, что нам могут предъявить, при условии, что мы не попадемся с золотом. А Атаман знает весь путь его доставки. Лично я удивлен тем, что он ничего не предпринимает против нас. Любой на его месте давно покончил бы с нами…
— Атаман прекрасно понимает, — перебил его Аркадий, — что, если нас возьмут благодаря его показаниям, мы молчать, разумеется, тоже не будем. А у нас есть документальное подтверждение его участия в трех убийствах. Помните введенное Карлом правило в подобных случаях брать расписку? Атаман участвовал в трех таких операциях. Но дело здесь не столько в нем самом, сколько в тех, кто был с ним. Получится, что он сдал своих подельни-ков. Атаман на это никогда не пойдет. А следовательно, особо опасаться нам не стоит. Хотя, если его задержат, какую-то информацию о нас он даст. Потому что знает — долго в тюрьме не проживет, и, стараясь обезопасить себя, начнет потихоньку выдавать следователю ту или иную информацию. Это, конечно, для нас очень плохо, но пока этого не случилось и есть надежда, что Атаман все-таки будет убит. И не важно кем милицией или нашими людьми. Смерть уголовника решает все проблемы. Сюжет для гангстерского боевика. А сейчас еще какое-то магическое и, что очень печально, не менее опасное для нас продолжение — завещание погибшего адвоката. Сначала я считал это сказкой. Но после серьезной беседы со знающими людьми я понял, что все это очень и очень опасно. У Малкина была приличная даже по нынешним, послекризисным, временам сумма в американской валюте. После его смерти Жанна получила машину, квартиру, дачу и около пяти тысяч долларов. Надо отдать ей должное — она сумела с этой в общем-то ничтожной суммой создать себе пусть небольшой, но все-таки капитал, который постоянно пополняется. И возникает вполне закономерный вопрос: где остальные деньги Малкина? Он очень любил свою единственную дочь и, следовательно, все должен был оставить ей. Но не сделал этого.
