Тем временем Седой, проваливаясь по колено в снег, но достаточно уверенно двинулся на противоположную от горловины трубы сторону «бочки», где, оказывается, находилась ржавая сварная лесенка, похожая на те, что бывают в плавательных бассейнах. Таран тоже направился в ту сторону и, пока дошел до лесенки, сообразил, что бетонная «бочка», не иначе, какой-то недостроенный отстойник, должно быть сооружавшийся при Дяде Вове, но затем заброшенный. А лесенка небось предназначалась для спуска в это дерьмо каких-нибудь золотарей-водолазов.
Лесенка была метров пять высотой, и, пока Седой взбирался, к ней успели подойти вплотную не только Таран, но и Трехпалый, за которым выстроилась безмолвная живая очередь. Даже Милка и та никак не комментировала свой бобслейный спуск.
Седой, выбравшись из «бочки», пошел по присыпанной свежим снегом тропиночке в сторону каких-то явно недостроенных и заброшенных строений из неоштукатуренного красного кирпича, находившихся метрах в двадцати правее отстойника. Таран последовал за ним, посматривая по сторонам. Очистные сооружения занимали почти гектар и были возведены на обнесенной бетонным забором поляне, окруженной лесом, на прилегающем к реке склоне холма. С той точки, где находился Юрка, река едва просматривалась. Наверно, сооружения располагались намного выше того места, где прошлым летом Таран переплывал реку, убегая с дачи Мазаева. Тут виднелось еще несколько таких же очистных емкостей разной степени готовности, несколько заметенных снегом фундаментов, какие-то бетономешалки из сугробов торчали. Стояла тишина, нарушаемая лишь скрипом шагов да карканьем какой-то отдельно взятой вороны.
Седой обошел ближайшее кирпичное строение справа и свернул за угол, почти вплотную примыкавший к бетонному забору. Юрка, а также все остальные последовали за ним и оказались в небольшом дворике, посредине которого стояла хорошо знакомая «уазка» с красным крестиком в белом кружочке. Совсем неподалеку находились ворота, выводившие на лесную дорогу.
Дворик и кирпичное здание, которое обогнул Таран со своими подопечными, казались совершенно безлюдными, однако, едва вся колонна из десяти человек приблизилась к машине, как откуда-то из недр здания послышался энергичный голос Генриха Птицына:
— Внимание! Не двигаться! Вы окружены! Бросай оружие!
Оружие было только у Тарана и Милки, но они на всякий случай его побросали. Видимость в это пасмурное утро была не ахти какая, а «мамонты» не любят повторять приказы дважды…
…Минут через двадцать командирский «УАЗ-469» полковника Птицына уже катил по лесной дороге, а за ним держалась трофейная «уазка»-«санитарка». Седой и вся честная компания «кайфованных» находилась в кузове, под охраной Антона и Севы — тех самых «бойцов», с которыми Генрих собирался послать Тарана и Милку в подземелья. Третий «боец», Киря, сидел за рулем, а старшим по машине на «санитарке» ехал Ляпунов. Что же касается Тарана с Милкой, то их, несмотря на бензино-канализационный дух, Птицелов посадил к себе, дабы они поведали ему о своих подземных подвигах. Конечно, рассказ этот был довольно сбивчивый и неполный, к тому же Юрка и Милка то и дело возбужденно перебивали друг друга, но, судя по тому, что на мрачноватой физиономии Генриха изредка проглядывало одобрительное выражение, деятельность своих подчиненных он критиковать не собирался.
— Нормально, — сказал Птицын, когда Таран и Милка выговорились. — От души поработали, хотя и без везения не обошлось. Скажу честно, не ждал вас живыми. После того как там, в гараже, грохнуло — и вовсе. Правда, нас там поблизости уже не было. Мне передали, что СОБР на подходе, и пришлось основную массу людей срочно отправлять в расположение. И сам бы уехал с Серегой, но тут он приметил следочек от «санитарки». Как видно, Седой ее загодя отослал на очистные. Догадался, что СОБР весь поселок обложить не сможет, а то, что за забором, с внешней стороны, — и подавно. Ну, мы и двинули сюда. Смотрим: вот она, милая, «санитарка». Два субчика каких-то ее сторожили. Ну, мы их тихонечко взяли, расспросили и стали ждать, когда кто-нибудь из трубы вылезет… Правда, не думали, что так просто все получится.
— Генрих Михалыч, — спросил Таран осторожно, — разрешите вопрос?
— Задать вопрос, конечно, можешь, — кивнул Птицын, — но отвечу я на него или нет — неизвестно.
— На тех компактах, что я из Москвы привез, было записано что-нибудь про этот самый порошок? Ну, который всех в роботов превращает?
— Там много чего записано, Юра, — усмехнулся Птицын. — Но такие тайны, друг мой, не раскрывают всем кому попало. А если ты шибко догадливый, то лучше помалкивай. Понял?
— Понял, — вздохнул Таран, подумав про себя, что, видать, еще долго он будет работать руками, не имея представления о том, для кого, зачем и почему все это делается…
— А я-то думал, ты насчет Надьки волнуешься! — заметил Птицын, явно желая отодвинуть разговор подальше от дел служебных. — Ей ведь нешуточная опасность грозила, не врал Седой…
— Правда? — встрепенулся Юрка.
— Да. Одна из медсестер была завербована Седым. Она же, кстати, и навела его на тот подвал в госпитале, который мы, так сказать, «арендовали». В общем, ввела бы она твоей Надежде кое-какую дрянь под видом витамина В, и не было б ничего хорошего. Авдеев — сукин сын, но вовремя заложил эту стерву.
— И чего с ними будет? С Авдеевым и стервой?
— Опять лишние вопросы, курсант Таран? Могу сказать — ничего хорошего не будет. Ты вот лучше мне ответь на вопрос: как, по-твоему, удобно будет, если я эту вашу Лизку стриженую усыновлю?!
— Вообще-то, — заметила вместо опешившего Тарана Милка, — девочек принято удочерять. Может, и меня заодно удочерите, гражданин полковник?
— Спасибо, мне так много не надо! — воскликнул Генрих почти в натуральном испуге. — К тому же я вполне серьезно. Девчонка учиться должна и так до фига пропустила. Мои охламонки уже все выросли, самая младшая постарше Людмилы будет… Жене одной дома скучно. Опять же, ее кошка моему коту понравилась…
— А чего вы меня-то спрашиваете? — Таран наконец нашелся, что сказать. — Я ей никто.
— Однако, видать, авторитетом ты пользуешься. Когда я вчера утром этот вопрос поднимал, Лизка заявила: «Если Юра разрешит, то я согласна…» Вот так, полковник должен у рядового разрешения спрашивать! Кошку только вот разрешила забрать, потому что Муську в госпиталь не пускали. Ну так как, курсант Таран, даете разрешение?
— Такие вопросы, товарищ полковник, — набравшись духу и нахальства, произнес Юрка, — так просто не решаются… Подумать надо!
— Поколение растет — обалдеть! — резюмировал Птицын.
