Рекс Стаут
«Смерть там еще не побывала»
Самолет начал плавно снижаться и в 1:20 дня коснулся бетонной полосы, идущей параллельно Потомаку. Случилось это в дождливый понедельник начала марта.
Я не знал, суждено ли мне задержаться в Вашингтоне или лететь дальше в Детройт, а то и а Африку, а потому сдал свой багаж в камеру хранения при аэропорте, вышел и остановил такси. В течение двадцати минут я сидел и смотрел, как водитель пробирается сквозь двухмиллионную толпу государственных служащих в форме и цивильных костюмах, на машинах и пешком, и еще двадцать минут после входа в здание ушло на предъявление документов, ожидание, пока мне дадут разрешение, и поведут по коридорам, я наконец впустят в огромный кабинет с большим письменным столом.
Впервые в жизни я увидел главу военной разведки Соединенных Штатов. Облаченный в форму, он имел два подбородка и такие глаза, которые не упускали ни времени, ни места. Я было приготовился протянуть ему руку, но он коротко велел мне сесть, взглянул на бумагу, лежавшую на самом верху пачки документов, и сухим, ломким голосом сказал мне, что меня зовут Арчи Гудвин.
Я без особого энтузиазма кивнул. Насколько мне известно, это была военная тайна.
– Что, черт побери, случилось с Ниро Вульфом? – кисло спросил он.
– Понятия не имею, сэр. А что, разве он болен?
– Вы работали на него десять лет. В качестве главного помощника в его сыскной деятельности, не так ли?
– Совершенно справедливо, сэр. Но я ни разу не слышал, что с ним что-то случилось. Однако, если вам требуется квалифицированное предположение…
– Вы, по-моему, неплохо расхлебали ту кашу в Джорджии, майор Гудвин.
– Премного обязан вам, сэр. Что же касается Ниро Вульфа…
– Об этом я и хочу с вами поговорить. – Он отодвинул от себя бумага. – Я вызвал вас спросить, он что, ненормальный?
– Можно и так сказать. – Я старался выглядеть рассудительным, но, положив ногу на ногу, вспомнил, кто я сейчас, и тут же выпрямился. – Он гений, признаю, но вам известно, но какой причине австралийская собака остается дикой. Помощник – не то слово. Я был одновременно акселератором и тормозом. Могу добавить, что жалованье я получал примерно раза в три больше, чем сейчас. Разумеется, если бы мне дали звание полковника.
– Как давно вы стали майором?
– Три дня назад.
Он произнес одно слово, всего одно, но весьма к месту.
– Да, сэр, – подтвердил я.
Он коротко кивнул, давая мне понять, что с этим мы покончили, и продолжал:
– Нам нужен Ниро Вульф. Не обязательно в военной форме, но нужен. Не знаю, заслуживает ли он своей репутации…
– Заслуживает, – заявил я. – Не хочется этого признать, но что да, то да.
– Очень хорошо. Вы меня убедили. Нам он нужен, и мы попытались его заполучить. Его навестили Кросс и полковник Райдер, но он отказался даже звонить генералу Файфу. У меня здесь их рапорт.
– Они неправильно с ним обращались, – усмехнулся я. – Он не позвонил бы и китайскому императору, если бы такой существовал. Сомневаюсь, что он хоть раз вышел на улицу с тех пор, как я два месяца назад уехал. Единственное, что у него есть, – это его мозги, и единственный способ, каким его можно заставить ими шевелить, – это доставить ему факты, проблемы, людей…
Генерал раздраженно покачал головой.
– Мы пытались это сделать. Полковник Райдер отправился к нему, чтобы заставить его принять участие в работе над очень важным делом, однако он категорически отказался. Судя но нашим сведениям, он не фашист и не из тех, кто считает, что мы напрасно ввязались в войну. Так в чем же дело?
– Ни в чем, сэр. Ничего серьезного. Наверное, пребывал в плохом настроении, что часто испытывает, а теперь, по-видимому, к этому присоединилось и чувство одиночества, потому что там нет меня. Главное – уметь с ним обращаться.
– А вам известно, как?
– Да, сэр.
– Тогда поезжайте и сделайте это. Мы готовы платить ему за каждые рабочие сутки. Причем он нужен нам немедленно по тому вопросу, с которым к нему обратился полковник Райдер. Никто так и не сумел даже подступиться к этой проблеме. Сколько времени вам потребуется?
– Не могу сказать. В зависимости от обстоятельств. – Я встал – пятки вместе, носки врозь. – Час, день, неделя, две недели. Мне придется жить у него в доме, как было раньше. Легче всего вести с ним беседу поздно вечером.
– Отлично. По прибытии доложитесь полковнику Райдеру по телефону, докладывайте ему же о прогрессе и сообщите, когда он сможет повидать мистера Вульфа. – Он встал и протянул мне руку, которую я не замедлил пожать. – Не теряйте времени.
В другой комнате внизу я узнал, что мне уже заказан билет на нью-йоркский рейс в три часа дня, а такси доставило меня в аэропорт как раз вовремя, чтобы успеть взвесить мой багаж и пройти на посадку.
Все места кроме одного у прохода в носовой части самолета были заняты. Я поздоровался с человеком в очках и с утомленным лицом, который сидел у иллюминатора, сунул свои плащ и шляпу на полку и уселся. Через минуту самолет, вибрируя, тронулся по взлетной полосе, набрал скорость и оторвался о земли. Не успел я отстегнуть привязной ремень, как изящные дамские пальчики ухватились за ручку кресла, передо мной возникла фигура женщины с головой, покрытой густыми светлыми волосами. Обращаясь к моему соседу, женщина спросила:
– Не поменяетесь ли вы со мной местами?
Не желая привлечь к себе внимание пассажиров, мне не оставалось ничего другого, как подняться, позволив мужчине встать, а женщине сесть на его место. Затем я снова опустился в свое кресло, как раз перед тем, как самолет качнуло в сторону.
– Здравствуй, милый, – погладив меня по руке, сказала она. – Не целуй меня здесь. Господи боже, до чего же тебе идет форма!
– У меня и не было никакого намерения целовать тебя где бы то ни было, – холодно отозвался я.
Ее голубые глаза были полузакрыты, а уголок рта чуть приподнят. Если рассуждать объективно, ничего плохого я не видел, но я был не в настроении смотреть на Лили Роуэн объективно. Я уже где-то рассказывал, как впервые встретился с ней за изгородью пастбища, принадлежавшего одной из ферм под Нью-Йорком. Эпизод этот начался с того, что я попался на глаза быку на этом самом пастбище и что, когда я добрался до изгороди, мой вид и чувство собственного достоинства меня мало волновали. Тем не менее мне удалось перепрыгнуть через изгородь и, прокатившись ярдов десять по земле, кое-как встать, когда какая-то девица в желтой рубашке и брючках захлопала в ладоши и насмешливо протянула:
– Восхитительно, Эскамильо! Давай-ка еще раз!
Это была Лили. Одно пошло за другим. Потом еще. Пока наконец… Но сейчас…
– Эскамильо, милый! – стиснув мне руку, повторила она.
Я посмотрел ей в глаза.
– Послушай! Я не встаю и не обращаюсь с просьбой к кому-нибудь из пассажиров поменяться со мной местами только по той причине, что я в форме, а служба в армии требует держаться с достоинством в общественных местах. Мне хорошо известно, что ты способна вести себя, как невменяемая. Я же намерен читать газету.
И развернул «Таймс». Лили засмеялась горловым смехом, который когда-то казался мне очень привлекательным, и расположилась в кресле так, что ее плечо касалось моего плеча.
– Иногда, – сказала она, – мне хочется, чтобы в тот день три года назад бык забодал тебя. Я никогда не думала, увидев тебя прыгающим через изгородь, что мы дойдем до этого. Ты не отвечал на мои письма и телеграммы. Поэтому я поехала в Вашингтон разузнать, где ты, и добраться туда – и вот я здесь. Я, Лили Роуэн! Эскамильо, посмотри на меня!
– Я занят газетой.
– Господи боже, до чего же ты хорош в форме! Очень мужественный. Неужто ты не потрясен тем, что мне стало известно, каким ты летишь рейсом, и сесть в самолет раньше тебя? Разве я не умница?
Я промолчал.
– Ответь мне, – потребовала она, и в ее голосе послышалось раздражение.
Она была способна на все.
– Да, – согласился я, – ты и вправду сообразительная.
– Спасибо. Я сообразила также, что ты разозлился на меня из-за того, что я утверждала, будто сообщение о том, что Ирландия отказывается предоставить какую-либо военно-морскую или военно-воздушную базу американцам, – фальшивка. Мой отец приехал сюда из Ирландии и заработал восемь миллионов долларов на прокладке канализационных труб. Я ирландка, что тебе известно, значит, ты разозлился на меня вовсе не из-за этого. По-моему, тебе показалось, что ты от меня устал. Верно?
Я не отрывал глаз от газеты.
– Я сейчас служу в армии, ласточка.
– Ну и что? Я послала тебе сорок телеграмм, предлагая приехать и быть возле тебя, ухаживая за тобой на тот случай, если ты заболел или еще что-нибудь. Я трижды посетила Ниро Вульфа, чтобы узнать, нет ли у него каких-либо сведений о тебе. Между прочим, что с ним, черт побери? Он не пожелал встретиться со мной. А ведь я ему нравлюсь.
