Эрл Гарднер - Исчезнувший труп

Сидни Зум любил бродить по темным закоулкам. И в этом было что-то кошачье. Он умел появляться везде, где считал нужным. И так же бесшумно исчезать. Он видел все, что хотел. Даже в кромешной тьме.

Более того, ему просто доставляло наслаждение бывать в глухих местах, на заброшенных причалах…

Полицейский Мики О’Хара, постоянный пост которого находился на причалах 44–59, даже уже привык к этой загадочной фигуре. Время от времени она таинственно появлялась в ночной темноте на его участке, молча проскальзывала по освещенным местам и столь же безмолвно исчезала в ночи. И неизменно рядом с этой тенью бесшумно скользила огромная сторожевая собака – глаза, уши и нос хозяина. Животное ни на секунду не забывало, для чего оно существует. Яхта Сидни Зума стояла на якоре у причала номер 47. Очевидно, поэтому оба – и хозяин и собака – не могли лечь спать, не проверив, все ли с ней в порядке.

Сержант О’Хара давно оставил надежду поболтать с этой таинственной личностью. Словно глухая стена стояла между Сидни Зумом и любым, кто попытался бы с ним заговорить. Только его секретарша и помощница Вера Термонд с ее женской интуицией знала: в основе его странной мрачности лежало одиночество души, отчаянно стремившейся найти нечто себе подобное. Окружающим Сидни Зум представлялся загадочным человеком, который то появлялся, то исчезал. Он помогал слабым и обездоленным и вместе с тем ненавидел слабость во всех ее проявлениях.

В тот летний вечер темнота была густая и какая-то обволакивающая, бархатная. Она как бы звала к приключениям. О’Хара вышел на дежурство с предчувствием какой-то беды. Его ни на минуту не покидала тревога.

В темной аллее метрах в сорока от него вдруг послышалось непонятное движение. Полицейский остановился, прислушался… Да, движение. О’Хара скользнул в тень портовых строений, бесшумно пошел вперед и скоро увидел неясную фигуру, а рядом – силуэт крупной собаки, вынырнувшие из темноты.

Сержант убрал руку с кобуры револьвера. Облегченно вздохнул. Окликать или приветствовать Сидни Зума не имело смысла. Пес тихо зарычал, настороженно повел головой. Теплый ночной бриз донес до его ноздрей знакомый запах О’Хары, и рычание прекратилось. Собачий хвост пару раз вильнул туда-сюда. Обычное приветствие, не более того. Повадки собаки полностью отражали поведение хозяина, соответствовали его личности.

Сидни Зум, не глядя по сторонам, пересек освещенный участок дорожки и растворился в темноте следующей аллеи, начинавшейся у разбросанных портовых зданий. Время от времени сержант О’Хара делал обход этих аллей, спускавшихся к причалу. Обычно он брал с собой электрический фонарь и освещал себе путь. Ибо в этих мрачных безлюдных проходах человек чувствовал себя как в мешке.

О’Хара подошел ко входу в аллею, где только что исчезли Зум и его собака, когда совсем рядом раздался истошный вопль и топот бегущих ног. Полицейский поспешно сделал шаг назад, прижался к стене, отцепил полицейскую дубинку и расстегнул кобуру револьвера…

Из темноты аллеи выскочила какая-то фигура и, как раненый олень, понеслась не разбирая дороги.

Сержант О’Хара прыгнул вперед:

– Стой!

Бегущий человек испуганно оглянулся и припустился еще быстрее.

О’Хара начал его преследовать, но вскоре понял всю бесплодность своей попытки. Полицейский был человеком грузным и, конечно, не мог тягаться с хрупкой, худощавой фигуркой, словно ветер летевшей по асфальту мостовой.

О’Хара молниеносно выхватил револьвер и приготовился сделать предупредительный выстрел в воздух. Если уж это не поможет… И тут мимо него, как молния, пронеслась крупная густо-коричневая собака. Сержант замедлил бег и опустил револьвер. До него донесся частый перестук тяжелых лап, скрежет когтей по асфальту. Бегущий человек тоже услышал эти звуки, оглянулся и снова издал испуганный вопль.

Пес стальной пружиной взвился в воздух, передними лапами и мощной грудью ударил беглеца в левое плечо. Еще секунда – и тот уже лежал на асфальте. Оскалив клыки и угрожающе рыча, собака стояла над человеком и внимательно прислушивалась. Мимо сержанта снова стремительно пронеслась какая-то фигура – Сидни Зум.

– Осторожнее! У него может быть оружие! – успел выкрикнуть ему вслед О’Хара.

Впрочем, Сидни Зум не обратил на это предостережение ни малейшего внимания. Он бежал к распростертой фигуре, сделав собаке повелительный знак. Тренированный пес мгновенно все понял и отошел от лежащего человека.

– Вставай! – приказал Сидни.

К этому времени до места происшествия добежал и сержант О’Хара.

– Что… тут… собственно, происходит? – спросил он, тяжело дыша после своего героического броска.

Его вопрос остался без ответа. Фигура повернулась на бок, обхватила голову руками и зарыдала.

– Ну и дела, – вымолвил О’Хара, презрительно окидывая взглядом бесформенную темную массу, сотрясавшуюся от рыданий. – Вставай! – и протянул мясистую руку к воротнику черного пальто.

Большой вес, сила и мощь, которые мешали ему быстро бегать, сейчас очень пригодились. Одним рывком полицейский поднял фигуру на ноги и повернул к свету…

– Господи! – пораженно воскликнул он, когда с ее головы слетела шляпа и на плечи упала копна золотистых волос. – Боже мой, это же женщина!.. Совсем девчушка!..

От удивления полицейский чуть не лишился дара речи. На ней была мужская одежда, чуть великоватая для нее. Темные от ужаса глаза, бледные губы, белые как мел щеки. Молоденькая, но, несмотря на страх, исказивший ее лицо, полная какой-то отчаянной решимости. Если в душе сержанта О’Хары теплились какие-нибудь отцовские чувства, то годы патрулирования ночных улиц города начисто их притупили.

– Ну а теперь, красавица, давай выкладывай все начистоту! – сурово потребовал он. – Ты кто?

Девушка упрямо мотнула головой.

– Что ты здесь делала? – еще более строго спросил О’Хара.

В ответ – молчание.

Сержант О’Хара отстегнул от пояса наручники, зловеще блеснувшие в свете фонарей, демонстративно ткнул их ей в лицо.

– Придется надеть на тебя эти браслеты и вызвать из участка машину, – многозначительно произнес он.

Обычно этой угрозы вполне хватало, чтобы заставить говорить практически любую женщину. Но не эту. Девушка не произнесла ни слова. Даже не пожаловалась. В ее глазах застыл страх, но губы оставались решительно сжатыми.

– Может, нам вернуться к причалу и посмотреть, что она там делала? – неожиданно предложил Сидни Зум.

Это были первые слова, которые от него услышал полицейский. Его голос был какого-то особого тембра и вызывал смутные ассоциации, заставляя кровь быстрее бежать по жилам, как при звуках африканских тамтамов, доносящихся из загадочного мрака джунглей. О’Хара профессиональным движением ощупал одежду девушки. Она чуть вздрогнула, затем снова замерла. Не шевельнулась, даже когда сержант с громким возгласом извлек из кармана ее пальто короткоствольный револьвер с жемчужной рукояткой. Открыл барабан – на двух гильзах виднелись следы бойка, четыре были девственно чисты.

Сержант поднес дуло оружия к носу, понюхал.

– Из него стреляли. Не больше часа назад, – со знанием дела сказал он, бросив на девушку суровый взгляд. – И это уже очень серьезно.

Она ничего не ответила.

Полицейский защелкнул наручник на правой руке девушки и повел ее к причалу, откуда она совсем недавно убегала. Яркий луч фонаря скользил между штабелями ящиков и кучами разного хлама, разбросанными вокруг.

Сидни Зум с презрением относился к таким нелепым, с его точки зрения, методам поиска, поэтому приказал собаке:

– Ищи, Рип.

Пес ринулся вперед, шумно принюхиваясь к запахам, делая круг за кругом… Наконец пес взял след и повел по нему, время от времени оглядываясь на хозяина. Какие-то минуты они быстро продвигались вперед. И вдруг девушка отпрянула назад, стальной браслет больно впился ей в руку. Сержант О’Хара поднял над головой фонарь. Собака коротко тявкнула и замерла в напряженной позе – передние лапы широко расставлены, глаза сверкают хищным блеском.

А между лапами все увидели маленький предмет – черную женскую сумочку.

О’Хара наклонился, протянул к ней руку. Пес, оскалив белые клыки, дернулся вперед.

– Не надо, – мягко скомандовал Зум. Собака, рыча, отодвинулась, недовольно дернула хвостом, села.

Сержант поднял сумочку.

– Твоя? – спросил он девушку.

Ответа снова не последовало.

Полицейский открыл сумочку. Передал фонарь Сидни Зуму, который посветил внутрь.

Там лежали пудреница, носовой платочек, губная помада в металлическом футляре и коробка патронов с этикеткой очень известной фирмы. Тяжелая, заполненная патронами наполовину. Другую половину занимала вата. Сержант вытащил пучок ваты и… застыл с выпученными от изумления глазами. На дне коробки, искрясь и переливаясь при свете фонаря, словно кусочек северного сияния, лежал… огромный бриллиант! Чистейшей воды, великолепной огранки, полный внутреннего огня и такой красивый, что глаз не оторвать. О’Хара повернулся к девушке. Та пожала плечами. Затем равнодушно, будто о названии книги, сказала: «Бриллиант смерти» – и снова умолкла.