Роберт Гулик - КАНЦЕЛЯРСКАЯ ТЕСЬМА

Прибрежный округ Пэнлай, где судья Ди начал свою государственную службу, совместно управлялся судьёй как высшим местным гражданским чиновником и командующим расквартированными здесь частями имперской армии. Пределы их компетенции были определены достаточно чётко; гражданские и военные вопросы редко пересекались. Впрочем, уже через месяц службы в Пэнлае судья Ди оказался втянут в чисто армейское дело. В моей повести «Золото Будды» упоминается большая крепость, стоящая в трёх милях вниз по течению от Пэнлая, которая была возведена близ устья реки, дабы помешать высадке корейского флота. Именно в стенах этой грозной твердыни случилось убийство, описанное в этом рассказе: событие, в котором приняли участие настоящие мужчины без женщин — и бесконечные ярды красной тесьмы, которой перевязывают официальные документы!

Судья Ди оторвал взгляд от просматриваемых бумаг и с раздражением обратился к двум мужчинам, сидящим по другую сторону его письменного стола:

— Можете вы посидеть спокойно?! Прекратите вертеться!

Судья вновь углубился в свои бумаги, а два его дюжих помощника, Ма Жун и Цзяо Тай, предприняли героические усилия, пытаясь замереть на стульях. Вскоре, однако, Ма Жун украдкой ободряюще кивнул Цзяо Таю. Тот упёр в колени огромные руки и открыл рот, намереваясь заговорить. Но как раз в этот момент судья отпихнул в сторону бумаги и с отвращением воскликнул:

— Это переходит всякие границы, документ П-404 и в самом деле отсутствует! Я было подумал, что советник Хун засунул его не в ту папку, поскольку вчера он очень торопился. Но П-404 там нет!

— Может быть, он во втором разделе? — предположил Ма Жун. — Та папка тоже помечена буквой «П».

— Чушь! — рявкнул судья Ди. — Разве я не объяснял вам, что в архиве крепости есть две папки под литерой «П»: «П» как «Персональные дела» и «П» как «Приобретения»? Документ второй папки П-405, относящийся к покупке кожаных ремней, помечен вполне ясным указанием: «Возвращать к П-404». Это недвусмысленно указывает на то, что П-404 относится к «Приобретениям», а не к «Персональным делам».

— Эта канцелярщина не для меня, ваша честь! В глазах рябит от красных тесёмок! Кроме того, те два раздела «П» — только копии, присланные нам из крепости. А что касается крепости, ваша честь, мы…

— Это не просто канцелярщина, — раздражённо перебил его судья Ди, — а точное соблюдение установленного порядка делопроизводства, без которого разладился бы весь административный механизм нашей империи. — Заметив унылые мины на дочерна загорелых физиономиях своих помощников, судья через силу улыбнулся и продолжил уже помягче: — За четыре недели службы в Пэнлае вы доказали свою сноровку в выполнении чёрной работы. Но задачей судебного служащего является нечто большее, нежели аресты опасных преступников. Он должен не чураться бумажной рутины, но ощущать её тонкости и сознавать важность соблюдения этих тонкостей — то есть заниматься делом, которое могут называть канцелярщиной лишь невежественные профаны. Что же касается пропавшего документа П-404, то содержание его может оказаться весьма незначительным. Однако сам факт пропажи делает его в высшей степени важным.

Скрестив на груди руки, скрытые широкими рукавами, судья продолжал:

— Ма Жун верно заметил, что в этих двух папках, помеченных литерой «П», нет ничего, кроме копий переписки крепости со столичным Военным министерством. Документы эти посвящены чисто армейским вопросам и нас напрямую не касаются. А вот что нас определённо касается, так это неукоснительно содержать все без исключения документы в этом суде, важные или неважные, в надлежащем порядке и, прежде всего, в полном комплекте! — Судья подчеркнул важность сказанного, воздев указательный палец. — Теперь запомните раз и навсегда: вы обязаны свободно разбираться в делах, а это возможно лишь в том случае, когда вы абсолютно уверены, что все они находятся на своих местах. Не полностью укомплектованному делу нет места в хорошо организованной канцелярии!

— Давайте оставим в покое эту папку «П»! — воскликнул Ма Жун и тут же добавил: — Прошу прощения, ваша честь, но дело в том, что мы с братцем Цзяо несколько выведены из равновесия. Утром мы услышали, что наш лучший в Пэнлае друг, старший командир Мэн То-дай, был вчера вечером признан виновным в убийстве старшего командира Су, помощника коменданта крепости.

Судья Ди выпрямился в кресле.

— Э-э, так вы двое знакомы с Мэном? Я услышал об этом убийстве позавчера. Я не занимался расследованием, поскольку был очень занят составлением рапорта, который Хун повёз в столицу. Как бы то ни было, это чисто армейское дело находится в компетенции коменданта крепости. А вы-то как познакомились со старшим командиром Мэном?

— Ну-у, — протянул Ма Жун, — пару недель назад мы столкнулись с ним в городе, в питейном заведении, где он коротал вечер. Этот парень — настоящий атлет, превосходный мастер кулачного боя и первый в крепости стрелок из лука. Мы тут же подружились, и он стал проводить с нами все свободные вечера. А теперь они говорят, что он застрелил помощника коменданта! Что за нелепица…

— Не беспокойся, — принялся утешать друга Цзяо Тай. — Наш судья во всём разберётся!

— Дело было так, ваша честь, — страстно начал Ма Жун. — Позавчера помощник коменданта…

Судья Ди остановил его взмахом руки.

— Прежде всего, — сухо произнёс он, — я не могу вмешиваться в дела крепости. Во-вторых, даже имей я такую возможность, не стал бы доверяться слухам об убийстве. Впрочем, раз уж вы знаете обвиняемого, можете рассказать мне о нём подробнее.

— Старший командир Мэн — честный и открытый малый! — выпалил Ма Жун. — Мы дрались с ним на кулаках, мы пили с ним, мы ходили с ним к девицам. Уверяю вас, судья, именно так узнаёшь всю подноготную человека! А помощник коменданта Су был солдафон и задира, и Мэн получал от него свою долю ругани. Я могу себе представить, как в один прекрасный день Мэн впадает в ярость и убивает Су на месте. Но Мэн тут же взял бы себя в руки и ответил за свой поступок. Убить же человека во сне, а потом всё начисто отрицать… Нет, ваша честь, на такое Мэн неспособен. Никогда!

— Известно ли вам, как отнёсся к этому комендант Фан? — осведомился судья. — Я полагаю, он председательствовал в трибунале?

— Именно так, — отозвался Цзяо Тай. — И он же утвердил приговор о предумышленном убийстве. Фан — человек высокомерный и неразговорчивый. Но ходят слухи, что решением он не слишком доволен, хотя все улики говорят против Мэна. А мнение коменданта свидетельствует о том, как обвиняемый всеми любим, даже начальством!

— Когда вы последний раз видели Мэна? — спросил судья Ди.

— Как раз той ночью, накануне убийства, — ответил Ма Жун. — Мы поужинали все вместе в харчевне на причале. Позже к нам присоединились два корейских купца, и мы впятером как следует выпили. Уже далеко за полночь братец Цзяо притащил Мэна на армейскую барку, которая доставила того в крепость.

Судья Ди откинулся в кресле и задумчиво подёргивал свои длинные бакенбарды. Ма Жун вскочил и налил ему чашку чая. Судья сделал несколько глотков, затем поставил чашку и оживлённо заговорил:

— Я до сих пор не ответил на визит вежливости коменданта Фана. Сейчас ещё раннее утро; если мы сейчас же отправимся, то будем в крепости задолго до полуденной трапезы. Распорядись, чтобы начальник стражи приготовил во дворе мой служебный паланкин, в котором нас донесут до причала. А я тем временем надену парадное платье.

Он встал и, заметив довольные лица своих помощников, добавил:

— Я должен вас предупредить, что не могу навязывать коменданту свою помощь. Ничего не выйдет, если он сам не обратится ко мне за советом. Как бы то ни было, это удобный предлог попросить у него ещё одну копию пропавшего документа.

Меньше чем за час крепкие гребцы доставили барку к северному берегу реки. Слева, на низком берегу, возвышались грозные крепостные стены, впереди пенились мутные воды дельты, а за ними открывался простор залитого солнцем моря.

Ма Жун и Цзяо Тай выпрыгнули на причал перед массивными главными воротами. Когда начальник стражи узнал судью Ди, он тут же провёл его через мощённый булыжником двор к цитадели. Ма Жун и Цзяо Тай остались в караульном помещении, так как судья велел им собрать побольше сплетен, касающихся нашумевшего убийства.

Прежде чем войти, судья Ди окинул восхищённым взглядом прочные, толстые стены. Крепость была построена всего несколько лет назад, когда против правящей Танской династии взбунтовалась Корея и флот её готовился к вторжению на северо-восточное побережье Китая. Китайские экспедиционные корпусы подавили бунт в двух труднейших походах, но корейцы тяжело перенесли своё поражение, и нельзя было не считаться с возможностью неожиданного нападения. Устье реки и охраняющая его крепость были провозглашены зоной чрезвычайного положения, и хотя они принадлежали провинции Пэнлай, на эту территорию полномочия судьи Ди не распространялись.