* * *
Как-то вечером знаменитый сыщик Ник Картер сидел в своем уютном рабочем кабинете и за душистой сигарой обдумывал происшествия минувшего дня.
Размышления его прервал камердинер, который доложил о приходе полковника Пирзаля.
Ник Картер понятия не имел, кто такой этот полковник, но так как камердинер уверял, что посетитель производит очень хорошее впечатление и, что, по-видимому, с нетерпением ожидает возможности быть принятым, то сыщик просил передать ему, что он сейчас же сойдет вниз.
Войдя в приемную, он увидел пред собой стройного, изящно одетого, представительного вида мужчину лет пятидесяти с лишним.
У посетителя были седые волосы, густые усы и эспаньолка. Темные глаза его имели какое-то особенное, мягкое выражение.
– Вы желали меня видеть? – обратился к нему Ник Картер.
– Да, мистер Картер, вы премного обяжете меня, если будете любезны уделить мне несколько минут, – ответил посетитель низким звучным голосом, показавшимся сыщику очень знакомым.
– Не позднее, как через час, – ответил Ник Картер, – я должен уехать по делам. Если вам достаточно получаса, то я готов выслушать вас, в противном случае придется отложить нашу беседу и назначить другое время.
– Вы очень любезны. Мне и половины указанного вами времени достаточно, – проговорил полковник, – мое имя Пирзаль, полковник в отставке, мой адрес указан на карточке, переданной вам через камердинера.
– Вы живете недалеко от той улицы, на которой лишь месяц тому назад у меня было выдающееся по интересу дело, – заметил Ник Картер.
– Вы говорите о деле Иеремии Джонса, не так ли?
– Именно.
– Меня это дело тоже весьма заинтересовало, – сказал полковник, – я внимательно следил за газетными отчетами о нем. Впрочем, оба дома теперь сносятся и говорят, что на их месте будут выстроены обыкновенные дома с квартирами. Постройка уже началась. Но все это не имеет ничего общего с моим делом. Вам, вероятно, известна та вилла, на которой я живу?
– Что-то не помнится, – заметил Ник Картер.
– Позвольте в кратких словах описать ее: она расположена на краю возвышенности, на самой крутой вершине высот Вашингтона, там где ведет дорога к реке. Дом стоит на скале совершенно одиноко и немного поодаль от улицы, причем он окружен садом в три десятины. Немного в стороне стоит ветхая, полуразвалившаяся конюшня.
– Да, да, теперь я припоминаю, – отозвался сыщик, – но, насколько мне известно, в этом доме давно никто не живет?
– Да дом пустовал, пока я, с месяц тому назад, не поселился в нем.
– Затем мне казалось, – снова спросил Ник Картер, – что вся эта усадьба входит в состав того участка земли, который был продан городу в целях расширения Побережного Шоссе?
– Совершенно верно, – подтвердил полковник, – я взял усадьбу в аренду от города по весьма недорогой цене, хотя, правда, с условием выехать немедленно, как только город этого потребует.
– Что же дальше?
– Так вот видите ли, мистер Картер: с первого дня моего переезда в этот дом я ежедневно получаю анонимные угрожающие письма и, вообще, подвергаюсь невероятным неприятностям.
– Будьте любезны выражаться яснее, – с оттенком нетерпения заметил Ник Картер.
После некоторого колебания старик медленно и с некоторой торжественностью вынул из кармана маленький, завернутый в желтую бумагу сверток, развернул его на половину и положил на стол.
– Будьте любезны взглянуть на то, что содержится в этом пакете, – произнес он, указывая на сверток.
Поведение полковника произвело на Ника Картера какое-то странное впечатление, но тем не менее он исполнил желание своего посетителя.
В тот же момент он бросил на полковника полный негодования взгляд и воскликнул:
– Что это значит, сэр? Не лучше ли вам выбрать кого-нибудь другого для ваших неуместных шуток?
И, действительно, содержимое свертка могло вызвать не только изумление, но и отвращение.
В нем находилась разрезанная на куски жаба.
Но полковник Пирзаль не смутился. Он пожал плечами и с легкой улыбкой ответил:
– Простите, мистер Картер, что я вызвал ваше негодование. Но вы поймете меня, если я скажу, что эта жаба была приложена к одному из упомянутых мною угрожающих писем и что я избрал этот немного своеобразный способ пояснения именно для того, чтобы заинтересовать вас.
– Что ж! Говорите дальше.
– Вот эта жаба четвертая по счету, которая была мне прислана, кроме того, я получил несколько штук летучих мышей, три лягушки и дохлую собаку.
– Каким образом эти животные были вам доставлены? Они были положены у входной двери вашего дома?
– Нет. Я находил их то на своем письменном столе, то на умывальнике, то на камине или на стуле, на котором я обыкновенно сижу, словом, всегда в таком месте, где я обязательно должен был их увидеть.
– И вы совершенно не догадываетесь, каким образом эта гадость попадала туда и кто ее приносил? – спросил Ник Картер, покачивая головой.
– Не имею ни малейшего понятия!
– Быть может, в ваш дом проникает какое-нибудь постороннее лицо?
– Я не считаю это возможным.
– Запирается ли дом на ночь?
– Конечно.
– Находили вы этих животных по утрам или по вечерам?
– В разное время дня. Иной раз утром, когда я вставал с постели, иной раз после обеда, иной раз вечером, по возвращении домой.
– Вы живете со своей семьей? – продолжал Ник Картер свой допрос.
– Нет. Я живу один, при мне находятся только два лакея.
– Что это за люди?
– Оба они китайцы. Один из них повар, другой исполняет обязанности горничной, что ли.
– Говорят ли они по-английски?
– Очень плохо. Они с трудом умеют объясняться.
– Нельзя ли предположить, что они замешаны в это дело? – спросил сыщик.
– Я уже думал об этом, – ответил полковник, – но это совершенно невозможно.
– Нет ли у вас какого-нибудь врага, от которого можно было бы ожидать подобной гнусности.
– Насколько мне известно, нет.
– Странно. Вы говорили о каких-то анонимных письмах. Нет ли у вас с собой одного из них?
– Извольте.
Полковник вынул бумажник и взял оттуда несколько сложенных писем, из которых одно передал сыщику.
Ник Картер начал читать, а полковник откинулся в своем кресле.
* * *
Сыщик нарочно прочитал письмо вслух. Оно было следующего содержания:
"Полковник Пирзаль! Вас уже несколько раз просили выехать из этого дома! Вы нам мешаете и ваше присутствие нас стесняет. Одним словом, ваше присутствие нам нежелательно. Если вы все-таки останетесь, то в одно прекрасное утро вы уже не встанете с постели. Ваши китайцы-лакеи нам не помеха, мы и их уберем, когда справимся с вами. И мы сделаем это, можете нам верить. Конечно, мы заранее не будем назначать вам время. Пока сообщаем, что в настоящее время мы заняты другими делами и не имеем времени для вскрытия вашего тела. Но будьте уверены в том, что настанет и ваша очередь. Доказательством серьезности наших намерений пусть послужат прилагаемые трупы животных, убитых нами с научной целью. Как только нам потребуется труп человека, мы примемся за вас, если вы не предпочтете до того времени выехать из этой части города".
Письмо не имело подписи.
Ник Картер задумчиво сложил его.
– А содержание остальных писем? – спросил он, – соответствует ли оно этому?
– Вполне. Не угодно ли прочесть? – ответил полковник и предложил сыщику остальные письма.
Ник Картер быстро пробежал их одно за другим, – всех писем было шесть.
Содержание их было приблизительно одинаково; из каждого письма видно было, что автор его решил во что бы то ни стало выжить полковника с виллы.
– Давно ли вы стали получать такие письма? – спросил сыщик.
– С тех пор, как живу в этом доме.
– Когда, именно, пришло первое письмо?
– Я нашел его на следующее утро после первой ночи, проведенной мною на вилле, – пояснил Пирзаль.
– Был ли к нему уже приложен труп животного?
– Да, именно, дохлая жаба, в роде той, что находится в свертке.
– Прилагался ли к каждому письму какой-нибудь труп?
– Да. Но я получал иногда трупы животных и без письма.
– Почему вы не исполнили предъявленного вам требования и не выехали?
– Я не труслив, мистер Картер.
– Мне тоже так кажется. Полагаю, что из десяти девять человек давно бежало бы.
– Что ж, стало быть я, именно, этот десятый и есть, – спокойно возразил полковник.
– А если угроза будет приведена в исполнение?
– Тогда, по всей вероятности, меня придется похоронить, – коротко заметил полковник.
– Значит, вы все-таки опасаетесь того, что когда-нибудь вас убьют?
– Опасаюсь, но не боюсь этого настолько, чтобы уступить. Каждый раз, когда я получал подобное письмо, я задавался целью принять меры к задержанию посланных. Я по целым ночам сидел с револьвером наготове и, смею вас уверить, я не промахнулся бы; но я, даже, не напал на след негодяев. Они как-то умеют приходить и уходить совершенно неслышно.
