Рекс Стаут - И быть подлецом (сборник)

Instead of Evidence © Rex Stout, 1946

And Be a Villain © Rex Stout, 1948

© Издание на русском языке, перевод на русский язык, оформление. ЗАО «Торгово-издательский дом «Амфора», 2014

Все права защищены. Никакая часть электронной версии этой книги не может быть воспроизведена в какой бы то ни было форме и какими бы то ни было средствами, включая размещение в сети Интернет и в корпоративных сетях, для частного и публичного использования без письменного разрешения владельца авторских прав.

©Электронная версия книги подготовлена компанией ЛитРес ( www.litres.ru)

Я в третий раз проверил конечный результат своих подсчетов на первой странице формы 1040, чтобы быть совершенно уверенным. Затем повернулся к Ниро Вульфу, который сидел за своим письменным столом, справа от моего. Он читал сборник стихов парня по имени ван Дорен – Марк ван Дорен[2]. Так что, по моему мнению, было вполне уместно употребить поэтический оборот.

– Навевает уныние, – сказал я.

Вульф ничем не обнаружил, что слышал меня.

– Уныние, – повторил я. – Если только я не заблуждаюсь относительно значения этого слова. Да, уныние!

Не отрывая глаз от страницы, он пробурчал:

– Что навевает уныние?

– Цифры. – Я отправил к нему форму 1040 по полированной поверхности его стола. – Это на тринадцатое марта. Четыре тысячи триста двенадцать долларов шестьдесят восемь центов – вдобавок к четырем ежеквартальным взносам, которые уже выплачены. А еще мы должны отослать форму тысяча сорок «е-эс» за сорок восьмой год, приложив к ней чек на десять тысяч долларов. – Я сцепил пальцы на затылке и мрачно осведомился: – Ну как, навевает это уныние или нет?

Он поинтересовался балансом нашего банковского счета, и я проинформировал его на сей счет.

– Конечно, – признал я, – этого хватит, чтобы отразить два только что упомянутых удара, и еще останется на буханку хлеба и пару молок от селедки. Однако недели проходят, а счета прибывают. Мне бы не хотелось быть невежливым и упоминать о жалованье Фрица, Теодора и моем.

Вульф отложил томик поэзии и сердито воззрился на форму 1040, притворяясь, что умеет считать. Я возвысил голос:

– Однако этот дом вместе с обстановкой принадлежит вам – за исключением стула и прочих вещей в моей комнате, которые я приобрел сам. Вы босс, так что вам виднее. Разумеется. Тот тип из электрической компании отвалил бы нам по крайней мере тысячу долларов за решение его проблемы с подлогом – но вас же нельзя было беспокоить. Миссис Как-ее-там заплатила бы вдвое больше за подноготную так называемого музыканта, но вы слишком увлеклись чтением. Адвокат по фамилии Клиффорд попал в пренеприятную ситуацию и готов был раскошелиться, но вам было не до него. Та актриса и ее покровитель…

– Арчи, заткнись.

– Слушаюсь, сэр. И что же вы делаете? Позавчера вы спускаетесь сюда, оторвавшись от своих прекрасных орхидей, и весело приказываете мне выписать еще один колоссальный чек на учреждение Всемирного правительства. А когда я кротко замечаю, что в бухгалтерских книгах помимо графы «Расход» имеется еще и вторая – «Приход»…

– Ступай вон!

Проворчав что-то себе под нос, я снова повернулся к своему столу и, водрузив на него пишущую машинку, начал перепечатывать с черновиков примечание «G» к шестой строчке приложения «C».

Время шло, и я работал, порой бросая взгляды направо, чтобы проверить, хватило ли у него наглости снова взяться за книгу. Не хватило. Прикрыв глаза, он откинулся на спинку своего кресла, такого огромного, что там поместилось бы двое – правда, не комплекции Вульфа. Тучи собирались.

Я усмехнулся про себя и продолжил печатать. Немного позже, когда я заканчивал примечание «F» к шестнадцатой строчке приложения «C», он буркнул:

– Арчи.

– Да, сэр? – Я повернулся к нему.

– Человек, осуждающий подоходный налог из-за раздражения, которое тот вызывает, или из-за расходов, в которые тот вводит, подобен лающей собаке. Он утрачивает привилегию интеллектуального общения. Но позволительно критиковать этот налог на других, объективных основаниях. Правительство, подобно индивиду, тратит деньги по одной из трех причин – либо по всем сразу. Потому, что ему это нужно. Потому, что оно так хочет. Или просто потому, что у него есть что тратить. Последняя причина – самая недостойная. Пожалуй, значительная часть могучего весеннего потока миллиардов, вливающихся в государственную казну, будет потрачена по этой последней, недостойной причине.

– Да. Итак, мы что-то удержим? Как мне это обосновать?

Вульф приоткрыл глаза:

– Ты уверен в своих подсчетах?

– Абсолютно уверен.

– Сильно сплутовал?

– Не особенно. В рамках приличий.

– Мне нужно уплатить названные тобою суммы?

– Да. Или придется утратить некоторые привилегии.

– Что ж… – Вульф вздохнул, посидел с минуту и выпрямился в кресле. – Черт побери! А ведь было время, когда мне хватало тысячи динаров в год. Соедини меня с мистером Ричардсом из Федеральной радиовещательной компании.

Я нахмурился, пытаясь угадать, в чем дело, но, зная, сколько усилий у него уходит на то, чтобы сидеть прямо, сдался. Отыскав номер в телефонной книге, я набрал его и, сославшись на Вульфа, дозвонился до Ричардса, вице-президента компании. Вульф взял трубку и, обменявшись с собеседником приветствиями, приступил к делу:

– Мистер Ричардс, два года назад, вручая мне чек в моем кабинете, вы сказали, что остаетесь в неоплатном долгу – несмотря на сумму, указанную в чеке. Так вот, я позволю себе попросить вас об услуге. Мне нужна кое-какая конфиденциальная информация. Сколько денег вкладывается еженедельно в программу мисс Маделин Фрейзер?

– О… – Последовала пауза. Тон Ричардса, еще недавно дружеский, слегка изменился, в голосе зазвучали менее теплые нотки. – Каким боком это касается вас?

– Да никаким, но я был бы весьма признателен, если бы вы предоставили мне эту информацию – конфиденциально. Я прошу слишком многого?

– В настоящее время вокруг программы сложилась крайне сложная ситуация. Для мисс Фрейзер, для радиосети, для спонсоров – словом, для всех заинтересованных лиц. Вы бы не могли сказать мне, чем вызван ваш интерес?

– Мне бы не хотелось. – Тон Вульфа сделался резким. – Простите, что побеспокоил вас…

– Вы меня не побеспокоили, а если бы и так, я к вашим услугам. Нужная вам информация хотя и не попала в газеты, на радио известна всем. На радио вообще все знают обо всем. Что именно вас интересует?

– Общая сумма.

– Так… Дайте подумать… Учитывая время в эфире – передачу транслируют около двухсот станций… производственные расходы… гонорары знаменитостей, участвующих в программе… примерно тридцать тысяч долларов в неделю.

– Вздор, – отрезал Вульф.

– Почему?

– Это же чудовищно. Свыше полутора миллионов в год.

– Нет, около миллиона с четвертью, учитывая летний перерыв.

– Даже если так. Полагаю, мисс Фрейзер получает существенную часть этой суммы?

– Весьма существенную. Об этом тоже все знают. Ее доля – примерно пять тысяч в неделю. Однако в какой пропорции она делит эти деньги со своим менеджером, мисс Коппел, это единственное, чего на радио не знает никто. По крайней мере, мне это неизвестно. – Голос Ричардса снова потеплел. – Знаете, мистер Вульф, если вы хотите оказать мне маленькую услугу взамен… Не могли бы вы сказать – конфиденциально, – для чего это вам нужно?

Но Вульф только рассыпался в благодарностях, а Ричардс был слишком хорошо воспитан – джентльмен до мозга костей, – чтобы настаивать на ответной услуге. Оттолкнув телефон, Вульф сказал мне:

– О господи! Миллион двести тысяч долларов!

Так как было очевидно, что именно он замышляет, я приободрился и послал ему улыбку:

– Да, сэр. Вы бы сделали прекрасную карьеру на радио. Могли бы читать стихи. Между прочим, если хотите послушать, как она отрабатывает свою долю, ее передача выходит в эфир каждый вторник и пятницу утром, с одиннадцати до двенадцати. Хотя бы узнаете, как это делается. Вам ведь это нужно?

– Нет. – Его голос стал хриплым. – Мне нужно получить работу, с которой я справляюсь лучше всего. Возьми блокнот. Инструкции будут довольно сложными – придется учитывать непредвиденные обстоятельства.

Я вытащил блокнот из ящика стола.

Сделав в субботу три безуспешные попытки дозвониться по номеру Маделин Фрейзер на Манхэттене, я наконец обратился за помощью к Лону Коэну из «Газетт», и он узнал для меня, что мисс Фрейзер и ее менеджер, мисс Дебора Коппел, проводят уик-энд в Коннектикуте.