Эрл Биггерс - Китайский попугай

На улицах еще лежал ночной туман. Александр Иден с удовольствием прикрыл за собой тяжелую входную дверь и вошел в огромный украшенный мраморными колоннами салон всемирно известной ювелирной фирмы «Мик энд Иден». Прилавки и витрины ослепляли блеском драгоценных камней, золота и серебра. Завидев шефа, его один за другим приветствовали десятки изысканно одетых продавцов. На каждом пиджак без единой морщинки, а розовая гвоздика в левой петлице выглядит такой свежей, будто она только что сорвана.

Иден вежливыми кивками отвечал на приветствия. Его энергичные шаги разносились эхом над блестящими плитами пола.

Это был невысокий седовласый человек с умными глазами и уверенной манерой поведения, полностью соответствующей его высокому положению. Еще бы, ведь, после того как все члены рода Миков один за другим отошли в мир иной, Александр Иден остался единственным владельцем ювелирной фирмы, самой крупной не только в Сан-Франциско, но и на всем Западном побережье Соединенных Штатов Америки.

В холле бельэтажа Идену попалась навстречу секретарша фирмы, мисс Чейз.

– Ну-с, как настроение? – поинтересовался патрон. Девушка ответила очаровательной улыбкой. Чувство прекрасного, выработанное долгими годами общения с произведениями ювелирного искусства, с его шедеврами, не подвело Идена и при выборе секретарши. Мисс Чейз была очаровательной блондинкой с фиалковыми глазами, а ее манеры были столь же изысканны, сколь со вкусом подобранное платье.

Глава фирмы взглянул на часы.

– Я жду гостью, должна быть минут через десять. Это моя очень давняя хорошая знакомая, миссис Джордан из Гонолулу. Как только она придет, немедленно проводите ее ко мне.

– Слушаю, сэр, – ответила секретарша.

Иден прошел в свой кабинет. Снял и повесил в шкаф плащ, туда же спрятал шляпу и трость.

На зеркально полированной поверхности огромного письменного стола лежала утренняя почта. Думая о чем-то своем, Иден скользнул по ней рассеянным взглядом и подошел к окну. Уставившись на здания по другую сторону улицы, глава знаменитой ювелирной фирмы неподвижно замер.

Было еще рано, и туман, затянувший ночью улицы Сан-Франциско, еще не успел рассеяться. Но Александр Иден не видел ни серой мглы, ни выступающих из нее верхних этажей зданий. Перед его глазами разворачивались совсем другие картины, полные красок, света и жизни. Его память устремилась назад по длинному коридору прошедших дней и остановилась на том из них, когда он был стройным темноволосым семнадцатилетним юношей.

…Было это сорок лет назад в Гонолулу, веселом, беззаботном Гонолулу еще времен королевы. За бордюром из высоких папоротников, в углу огромного салона Филлиморов играет знаменитый оркестр Бергера. Посреди зала танцуют Алек Иден и Салли Филлимор.

Молодой человек то и дело спотыкается и сбивается с шага. Виной этому не только новый сложный танец, называемый тустепом, залетевший в Гонолулу совсем недавно. Нет, не только. Молодой человек прекрасно понимает, что держит в своих объятиях самую прекрасную девушку в мире.

Нечасто капризная фортуна одаряла кого-нибудь так же щедро, как Салли Филлимор. Даже если не говорить о редкой красоте – а ее одной уже было бы вполне достаточно! Нет, не только красота делала Салли Филлимор сказочной принцессой. Филлиморы были в то время на вершине своего успеха. Их корабли плавали по всем океанам, на многих тысячах акров земли всех континентов созревал их сахарный тростник. Когда во время танца Алек опускал глаза, он видел на алебастровой шейке Салли зримый символ положения и богатства Филлиморов – знаменитое жемчужное колье, которое глава рода, Марк Филлимор, привез в подарок дочери из Лондона. И стоило оно столько, что от этой суммы просто дух захватывало у скромных жителей Гонолулу.

Стоя у окна и бессмысленно пялясь на туман, Александр Иден с грустью и радостью вспоминал тот давний незабываемый вечер на Гавайях, вечер, полный очарования и запаха экзотических цветов. В ушах вновь звучал веселый, беззаботный смех, звуки музыки, далекий шум океанского прибоя. И, как в тумане, виделись ему яркие искорки в голубых глазах Салли, доверчиво глядевшей на него. И гораздо отчетливее – как-никак сейчас он был уже почти шестидесятилетним бизнесменом – видел Иден на шее Салли громадные блестящие жемчужины с теплым матовым блеском.

Ну что ж, было все это сорок лет назад, было да прошло.

Александр Иден пожал плечами, отгоняя воспоминания. Многое изменилось с тех пор. Салли вышла замуж за Фреда Джордана, а несколько лет спустя родился их единственный сын Виктор. Иден грустно улыбнулся. Какое же неподходящее имя дала Салли этому избалованному, взбалмошному мальчишке, который никогда не умел довести до конца никакого начатого дела, ничему не мог и не хотел научиться!

Иден отошел от окна и остановился у стола, продолжая думать о своем. Наверняка какая-нибудь очередная выходка Виктора стала причиной того, что Салли приехала в Америку и обратилась за помощью к старому другу. Да, несомненно, причина в этом!

Патрон был погружен в чтение почты, когда секретарша открыта дверь его кабинета со словами:

– Миссис Джордан!

Иден встал. Какая она теперь, Салли Филлимор? Улыбаясь, в кабинет вошла дама. Салли Филлимор с успехом противостояла безжалостным годам.

– Алек, дорогой друг! – радостно воскликнула она, протягивая руки.

Александр Иден кинулся к гостье.

– Салли! Как я рад тебя видеть! Садись сюда! Ласково пожимая маленькие ручки Салли, он придвинул ей тяжелое глубокое кресло к самому столу, шутливо говоря:

– Как всегда, самое почетное место – твое! Миссис Джордан села, улыбаясь, а хозяин занял за столом свое место. Казалось, он был немного смущен и не знал, с чего начать разговор.

– Скажи… Как давно ты в Сан-Франциско?

– Уже две недели. Да, в понедельник как раз минуло две недели.

– Ты не сдержала слова, Салли! Не предупредила меня о своем приезде!

– Видишь ли, Алек, я и не заметила, как пролетели эти две недели! – оправдывалась гостья. – Виктор был так внимателен ко мне…

– Ах, Виктор… Надеюсь, у него все в порядке? Александр Иден отвернулся и взглянул в окно.

– О, туман рассеивается! Будет хороший день.

– Дорогой Алек, полагаю, нам нечего притворяться друг перед другом, лучше сразу приступить к делу. Так вот, как я тебе уже сказала по телефону, я решила продать свои жемчуга.

– Почему бы и нет? – кивнул Иден. – Что их жалеть, правда?

– Ну нет! – живо возразила миссис Джордан. – Я бы сказала по-другому: что мне их жалеть? Ты ведь знаешь, я всегда была за гармонию, а мой прекрасный жемчуг к лицу только молодым. А впрочем, я продаю колье вовсе не поэтому и охотно оставила бы его у себя, но это невозможно. Видишь ли, Алек, я разорена…

Она взглянула на Александра, ожидая его реакции, но никакой реакции не последовало. Иден опять засмотрелся в окно, ни словом не отозвавшись.

– Это звучит дико, – Салли ничего не оставалось, как продолжать свои объяснения, – но от всех кораблей Филлиморов, от всех их плантаций и следа не осталось. Наша фамильная вилла в Гонолулу, на берегу океана, заложена и перезаложена. Видишь ли… Виктор сделал несколько неудачных капиталовложений…

– Понимаю, – тихо отозвался Иден.

– О, я прекрасно знаю, что ты сейчас думаешь! Виктор легкомысленный, злой, глупый, а может, и еще хуже. Но после смерти Фреда он – все, что у меня осталось. И я не брошу его в беде!

– Я совсем не думал плохо о Викторе, Салли, – улыбнулся Иден. – Не забывай, у меня ведь тоже есть сын…

– О Алек, прости меня! – воскликнула Салли Джордан. – Я должна была сразу спросить о нем. Как дела у Боба?

– Надеюсь, у него все в порядке. Впрочем, у тебя есть шансы увидеть его. Возможно, он зайдет ко мне еще до твоего ухода, если, конечно, соизволит проснуться.

– Он работает вместе с тобой в фирме?

– Я бы не сказал. Три года назад Боб закончил университет. Потом для расширения своего кругозора целый год путешествовал по южным морям, потом еще год – по Европе, третий же, если не ошибаюсь, провел за карточным столом в своем клубе. И тем не менее последнее время у меня начинает складываться впечатление, что мальчик начал задумываться над своим будущим. Вроде бы он решил стать журналистом. У него много друзей в прессе. – Ювелир обвел рукой кабинет и добавил: – А дело, которому я посвятил свою жизнь, кажется Бобу ужасно скучным…

– Бедный Алек, – тихо сказала Салли. – Так трудно понять эту молодежь! Но я пришла к тебе поговорить о моих собственных проблемах. Итак, как я уже сказала, я разорена. А это колье – все, что у меня осталось.

– Ну, это не так уж мало, – заметил Иден.

– Во всяком случае, я надеюсь, хватит, чтобы помочь Виктору. Хватит также и на те немногие годы, которые еще осталось мне прожить. Я знаю, отец в свое время заплатил за жемчуг девяносто тысяч долларов. По тем временам это была огромная сумма, но сейчас…