Английский язык с Агатой Кристи. Убийство в Восточном Экспрессе
Murder on the Orient Express
by Agatha Christie
Каждый текст разбит на небольшие отрывки. Сначала идет адаптированный отрывок — текст с вкрапленным в него дословным русским переводом и небольшим лексическим комментарием. Затем следует тот же текст, но уже неадаптированный, без подсказок.
Те, кто только начал осваивать какой-либо язык, сначала может читать текст с подсказками, затем — тот же текст без подсказок. Если при этом он забыл значение какого-либо слова, но в целом все понятно, то необязательно искать это слово в отрывке с подсказками. Оно еще встретится — и не раз. Смысл неадаптированного текста как раз в том, что какое-то время — пусть короткое — читающий на чужом языке «плывет без доски». После того, как он прочитает неадаптированный текст, нужно читать следующий адаптированный. И так далее. Возвращаться назад — с целью повторения — не нужно. Следует просто продолжать читать дальше.
Конечно, сначала на вас хлынет поток неизвестных слов и форм. Этого не нужно бояться: никто никого по ним не экзаменует. По мере чтения (пусть это произойдет хоть в середине или даже в конце книги) все «утрясется», и вы будете, пожалуй, удивляться: «Ну зачем опять дается перевод, зачем опять приводится исходная форма слова, все ведь и так понятно!» Когда наступает такой момент, «когда и так понятно», стоит уже читать наоборот: сначала неадаптированную часть, а потом заглядывать в адаптированную. (Этот же способ чтения можно рекомендовать и тем, кто осваивает язык не с нуля.)
Язык по своей природе — средство, а не цель, поэтому он лучше всего усваивается не тогда, когда его специально учат, а когда им естественно пользуются — либо в живом общении, либо погрузившись в занимательное чтение. Тогда он учится сам собой, подспудно.
Наша память тесно связана с тем, что мы чувствуем в какой-либо конкретный момент, зависит от нашего внутреннего состояния, от того, насколько мы «разбужены» сейчас (а не от того, например, сколько раз мы повторим какую-нибудь фразу или сколько выполним упражнений).
Для запоминания нужна не сонная, механическая зубрежка или вырабатывание каких-то навыков, а новизна впечатлений. Чем несколько раз повторить слово, лучше повстречать его в разных сочетаниях и в разных смысловых контекстах. Основная масса общеупотребительной лексики при том чтении, которое вам предлагается, запоминается без зубрежки, естественно — за счет повторяемости слов. Поэтому, прочитав текст, не нужно стараться заучить слова из него. «Пока не усвою, не пойду дальше» — этот принцип здесь не подходит. Чем интенсивнее человек будет читать, чем быстрее бежать вперед — тем лучше. В данном случае, как ни странно, чем поверхностнее, чем расслабленнее, тем лучше. И тогда объем материала делает свое дело, количество переходит в качество. Таким образом, все, что требуется от читателя, — это просто почитывать, думая не об иностранном языке, который по каким-либо причинам приходится учить, а о содержании книги.
Если вы действительно будете читать интенсивно, то метод сработает. Главная беда всех изучающих долгие годы один какой-либо язык в том, что они занимаются им понемножку, а не погружаются с головой. Язык — не математика, его надо не учить, к нему надо привыкать. Здесь дело не в логике и не в памяти, а в навыке. Он скорее похож в этом смысле на спорт, которым нужно заниматься в определенном режиме, так как в противном случае не будет результата. Если сразу и много читать, то свободное чтение на новом языке — вопрос трех-четырех месяцев (начиная «с нуля»). А если учить помаленьку, то это только себя мучить и буксовать на месте. Язык в этом смысле похож на ледяную горку — на нее надо быстро взбежать. Пока не взбежите — будете скатываться. Если достигается такой момент, что человек свободно читает, то он уже не потеряет этот навык и не забудет лексику, даже если возобновит чтение на этом языке лишь через несколько лет. А если не доучил — тогда все выветрится.
А что делать с грамматикой? Собственно для понимания текста, снабженного такими подсказками, знание грамматики уже не нужно — и так все будет понятно. А затем происходит привыкание к определенным формам — и грамматика усваивается тоже подспудно. Это похоже на то, как осваивают же язык люди, которые никогда не учили его грамматики, а просто попали в соответствующую языковую среду. Я говорю это не к тому, чтобы вы держались подальше от грамматики (грамматика — очень интересная и полезная вещь), а к тому, что приступать к чтению подобной книги можно и без особых грамматических познаний, достаточно самых элементарных. Данное чтение можно рекомендовать уже на самом начальном этапе.
Такие книги помогут вам преодолеть важный барьер: вы наберете лексику и привыкнете к логике языка, сэкономив много времени и сил.
Илья Франк, [email protected]
(Часть I. Факты)
1. An Important Passenger On The Taurus Express
(Важный пассажир в экспрессе «Тавры»; Taurus — Телец /созвездие, знак зодиака/; Taurus Mountains — Тавры /горная система на юге Турции/)
It was five o’clock on a winter’s morning in Syria (пять часов утра, зима, Сирия: «было пять часов зимнего утра в Сирии»). Alongside the platform at Aleppo stood the train (у платформы /станции города/ Алеппо стоял поезд; to stand) grandly designated in railway guides as the Taurus Express (величественно обозначенный в железнодорожных справочниках как экспресс «Тавры»; to designate — определять, устанавливать; обозначать; guide — проводник, гид; путеводитель). It consisted of a kitchen and dining-car (он состоял из вагона-ресторана: «из вагона-кухни и ресторана»; to dine — обедать; car — автомобиль; железнодорожный вагон), a sleeping-car (спального вагона) and two local coaches (и двух купейных вагонов местного сообщения: «двух местных вагонов»; coach — карета; пассажирский вагон, разделенный на купе).
designate [ˈdezɪɡneɪt] guide [ɡaɪd] Taurus [ˈtɔ:rǝs] express [ɪkˈspres] coach [kǝʋtʃ]
It was five o’clock on a winter’s morning in Syria. Alongside the platform at Aleppo stood the train grandly designated in railway guides as the Taurus Express. It consisted of a kitchen and dining-car, a sleeping-car and two local coaches.
By the step leading up into the sleeping-car (у подножки, ведущей в спальный вагон; step — шаг; ступень, приступка, подножка; to lead up — вести куда-либо /наверх/) stood a young French lieutenant (стоял молодой французский лейтенант), resplendent in uniform (великолепный в /военной/ форме = которому очень шла военная форма; resplendent — блестящий; блистательный, великолепный; uniform — форменная одежда; обмундирование), conversing with a small man (разговаривавший с невысоким человеком) muffled up to the ears of whom nothing was visible but a pink-tipped nose (закутанным по /самые/ уши /так, что/ у него был виден только красный /от мороза/ нос: «розово-конечный нос»; visible — видимый, зримый; tip — конец, верхушка, кончик) and the two points of an upward-curled moustache (и два кончика закрученных кверху усов; point — точка; кончик, острие; to curl — завивать, крутить, закручивать).
lieutenant [lefˈtenǝnt] uniform [ˈju:nɪfɔ:m] moustache [mǝˈstɑ:ʃ]
By the step leading up into the sleeping-car stood a young French lieutenant, resplendent in uniform, conversing with a small man muffled up to the ears of whom nothing was visible but a pink-tipped nose and the two points of an upward-curled moustache.
It was freezingly cold (стояла морозная стужа; to freeze — замерзать, превращать в лед, морозить), and this job of seeing off a distinguished stranger (и это поручение проводить известного/важного иностранца; job — работа, дело; задание; to see off — провожать /уезжающих/, stranger — незнакомец; чужестранец) was not one to be envied (не вызывало зависти: «не было таким /поручением/, которому можно было бы завидовать»; to envy — завидовать), but Lieutenant Dubosc performed his part manfully (но лейтенант Дюбоск мужественно выполнял свою обязанность; part — часть, доля; обязанность, дело). Graceful phrases fell from his lips in polished French (любезные/вежливые фразы слетали с его губ на безукоризненном французском; graceful — грациозный; вежливый; to fall (fell, fallen) — падать; to polish — полировать; совершенствовать, улучшать; polished — полированный; отшлифованный /о слоге и т.п./). Not that he knew what it was all about (не то чтобы он знал, в чем было дело; to know (knew, known)). There had been rumours, of course (ходили: «были» слухи, конечно же), as there always were in such cases (как /это/ всегда бывает в таких случаях).
distinguished [dɪsˈtɪŋɡwɪʃt] phrase [freɪz] rumour [ˈru:mǝ]
It was freezingly cold, and this job of seeing off a distinguished stranger was not one to be envied, but Lieutenant Dubosc performed his part manfully. Graceful phrases fell from his lips in polished French. Not that he knew what it was all about. There had been rumours, of course, as there always were in such cases.
The General’s — his General’s — temper (нрав/характер генерала — его /Дюбоска/ генерала) had grown worse and worse (становился все хуже и хуже; to grow (grew, grown) — расти, увеличиваться; как глагол-связка в составном именном сказуемом: становиться, делаться; bad (worse; worst) — плохой, дурной). And then there had come this Belgian stranger (и тогда приехал этот бельгиец: «бельгийский незнакомец»; to come (came, come); stranger — незнакомец; посторонний человек, гость, посетитель) — all the way from England, it seemed (из самой Англии, по-видимому; way — путь, дорога, расстояние; all the way from — из самого…; to seem — казаться, представлять; it seems — кажется, очевидно, видимо). There had been a week — a week of curious tensity (/затем/ прошла: «была» неделя — неделя какой-то странной напряженности; curious — любознательный, любопытный; странный). And then certain things had happened (а потом произошли определенные/некоторые события; thing — вещь, предмет; событие). A very distinguished officer had committed suicide (один очень видный офицер совершил самоубийство; to distinguish — отличать, различать; officer — чиновник; воен. офицер, командир), another had suddenly resigned (другой неожиданно подал в отставку), anxious faces had suddenly lost their anxiety (тревожные лица вдруг потеряли /признаки/ тревоги/беспокойства; to lose (lost) — терять; утратить, не сохранить), certain military precautions were relaxed (некоторые военные меры предосторожности были ослаблены; to relax — расслаблять, ослаблять, уменьшать /напряжение/). And the General, Lieutenant Dubosc’s own particular General (и генерал, тот самый, собственный генерал лейтенанта Дюбоска = а тот самый генерал, под началом которого служил лейтенант Дюбоск; own — свой собственный, принадлежащий кому-либо; particular — особый, специфический), had suddenly looked ten years younger (внезапно стал выглядеть на десять лет моложе; to look — смотреть; иметь вид, казаться).
