– Интересное, но не слишком глубокое заключение, – нахмурился Квист. – Как соотнести его с четырьмя убийствами, мистер Шамбрэн?
– Я накормлю вас лучшим обедом в городе, – улыбнулся Шамбрэн, – когда вы освободите истину от ее покровов. Не имея фактов, я лишь играю словами. Фокусник отвлекает ваше внимание, чтобы вы не заметили его манипуляций с двойным дном цилиндра. Естественно, истина в этом деле – наличие второго дна. Будет гораздо проще, мистер Квист, если занимаясь поисками преступника, вы будете держать в памяти это простое рассуждение.
– Думаю, я слишком устал, чтобы осознать смысл ваших слов, – ответил Квист. – Но я не забуду вашего предупреждения.
– Вот и хорошо, – Шамбрэн встал и протянул руку. – Если потребуется моя помощь, дайте мне знать. Будьте уверены, пока Джонни Сэндз в отеле, с ним ничего не случится. Вне отеля я не гарантирую его безопасности. Благодарю за то, что смогли зайти ко мне.
Квист наконец добрался до дому. Он не лгал Шамбрэну, говоря, что валится с ног от усталости. А тут еще эти рассуждения об истине и фокусниках. Совершенно бессмысленные… или нет?
Спать, однако, не хотелось. Квист ослабил узел галстука, расстегнул верхнюю пуговицу рубашки, плеснул в бокал бренди. Что-то скрипнуло, и он обернулся. Лидия спускалась со второго этажа. Она была в том же костюме, что и на вечеринке у Мэриан Шеер.
– Я передумала, – пояснила она. – Поехала сюда, а не домой, как ты предлагал.
– Вот и хорошо, – улыбнулся Квист. – Выпьешь чего-нибудь?
– Я налью себе виски со льдом. Ты кого-то ждешь?
– Возможно, приедет Джонни. Он потрясен случившимся и не хочет оставаться в отеле, – взяв со стола сигарету, Квист закурил.
– Мистер Дуглас Хэдман оказался весьма навязчивым, – Лидия налила виски, добавила содовой и льда. – Он настоял на том, чтобы проводить меня. В моем доме нет швейцара, и я опасалась, что прощание может затянуться. Поэтому я дала таксисту твой адрес и пожелала Хэдману спокойной ночи в вестибюле, под бдительным оком стража порядка.
– Бедный Хэдман, – покачал головой Квист. – Его мечта не осуществилась. Ты заставляешь мужчин мечтать, дорогая.
– Расскажи мне об Эдди, если не очень устал.
Квист глубоко затянулся.
– Ужасное дело. Кто-то размозжил ему голову серебряным подсвечником. В номер заходили только ты и я. Ты оставила окурки со следами помады и отпечатки пальцев на стакане.
– Как убийца проник в номер? – спросила Лидия.
– То ли с помощью отмычки, то ли Эдди, ничего не подозревая, сам впустил его.
– Бедный Эдди. Кто следующий?
Квист пожал плечами.
– Кривичу теперь известно все, от начала и до конца. Теперь это его дело. Мы можем лишь успокаивать Джонни, если он нас попросит. Мне кажется, он очень напуган.
– А ты нет? Какой-то маньяк убивает их всех, одного за другим.
– Я боюсь за Джонни. Что произошло после нашего ухода?
– Сначала гости не поняли, что он не вернется. Они думали, что Джонни позвали к телефону. Но потом Мэриан Шеер объявила, что с его близким другом случилось несчастье, и Джонни уехал. Гости сразу же начали расползаться. Хэдман потребовал, чтобы я сказала ему, куда мы идем: к нему или ко мне. Я ответила, что ко мне, имея в виду твою квартиру. Миссис Шеер очень опечалилась, а три девицы Джонни не знали, куда себя девать. Я пыталась убедить Хэдмана, что он просто обязан позаботиться о них, что второго такого случая не представится, но безрезультатно.
– Надо отдать должное мистеру Хэдману, – улыбнулся Квист, – у него хороший вкус. Дэн не показывался?
– Нет. Я надеялась, что он подъедет, но его нет.
– Странно. Дэн в Нью-Йорке. О том, что мы у миссис Шеер, Кривич узнал от него.
Дэн Гарви не любил откладывать дела в долгий ящик. Любое поручение он стремился выполнить как можно скорее. По его твердому убеждению, Сэндза мог шантажировать брат, отец или любовник Беверли Трент. Потом шантажист стал убийцей… В Голливуде Дэн поинтересовался, кто знал Беверли Трент. С кем она дружила? В каких кругах вращалась? Так всплыло одно знакомое ему имя – Тоби Тайлер. Тайлер начинал как актер, приехал в Голливуд за славой и деньгами, не приобрел ни того ни другого, но превратился в талантливого агента, устраивавшего судьбы молодых артистов, во многом похожие на его собственную. Секретарша Луи Сэйбола вспомнила, что среди клиентов Тайлера была и Беверли Трент. Год или два года назад Тайлер переехал в Нью-Йорк, где и работал пресс-секретарем в кинопрокатной фирме. Там-то Гарви с ним и познакомился. В одном из фильмов снимался клиент Квиста, и во время рекламной кампании, предшествовавшей выходу фильма на экран, Тайлер дневал и ночевал в «Джулиан Квист Ассошиэйтс».
Вернувшись в Нью-Йорк, Гарви нашел записку Квиста с просьбой приехать к Мэриан Шеер. Но сначала он решил заглянуть на работу, чтобы посмотреть, не записан ли там телефон Тайлера. В кабинете его и застал звонок лейтенанта Кривича. Гарви рассказал ему о вечеринке у миссис Шеер. Кривич не упомянул о смерти Эдди Уизмера и Гарви решил, что Квист в конце концов убедил Джонни обратиться в полицию. Дэн отыскал номер Тоби Тайлера, позвонил. Тот чудом оказался дома и с удовольствием принял предложение где-нибудь посидеть. Они выбрали ресторан «Уиллард Бэк-Ярд».
Заказав обед, Дэн сразу перешел к делу.
– Меня интересует Беверли Трент.
– Она давно умерла, – вздохнул Тайлер. – Бедная Луиза Гауптман, – это ее настоящее имя. Когда Луизе не удалось стать кинозвездой, она выпила галлон виски, проглотила горсть таблеток снотворного, и ее не стало. Конец несбывшейся мечты. Обычная голливудская история.
– Вы можете что-нибудь еще о ней вспомнить?
Тайлер ухмыльнулся.
– Личные впечатления? Ну что ж… Вершиной ее карьеры стал Джонни Сэндз. Дело в том, что Луиза покончила с собой после вечеринки у Джонни. Я думаю, выпила слишком много, а когда он ее выгнал, наглоталась таблеток.
– Многие знали, что она была на той вечеринке с шампанским?
– Насчет многих сказать не могу, но я-то знаю, потому что был там.
– На вечеринке у Джонни?
– Да. Все началось в ресторане «Чейзен», а потом я поехал вместе со всеми. Но быстро вышел из игры: шампанское сразу валит меня с ног.
– Беверли явилась без приглашения, так?
– Да. Она уже успела накуриться марихуаны. Выпила пару бокалов, закатила скандал и смоталась.
– Она пришла одна?
Тайлер отпил мартини.
– У меня сложилось впечатление, что с ней был мужчина. Бородатый такой подонок, которого я уже встречал раньше. Я говорю «создалось впечатление», потому что не видел, пришли ли они вместе. Но какое-то время он находился в доме Сэндза.
– Вместе они и ушли?
Тайлер покачал головой.
– К тому времени я уже не мог знать, кто с кем ушел. Я напился.
– Что это за бородач?
– Хиппи, – пожал плечами Тайлер. – Он вечно ошивался около домов знаменитостей, в окружении неряшливых девиц. Видите ли, когда я впервые увидел фотографию Мейсона[2], я подумал, что это Чиф.
– Чиф?
– У парня, о котором я говорю, не было фамилии. Все называли его Чиф. Чиф и его «жены». Думаю, Беверли входила в его банду. А может быть, что-нибудь делала для него. Во всяком случае я нередко видел их вместе. Этот Чиф скоро отличился. Одна из его девиц во время вечеринки явилась в дом какого-то режиссера и подожгла себя. Перед тем, как зайти в дом, она вылила на себя баллон бензина. Вспыхнула, словно факел. Полиция начала искать Чифа, опознав в ней одну из его «жен». Но Чиф исчез, испарился. Насколько мне известно, его так и не поймали.
Гарви взглянул на тарелку с бифштексом.
– От таких историй разыгрывается аппетит, – и он набросился на бифштекс. Тайлер последовал его примеру. О сгоревшей девице на какое-то время забыли.
– Вы были агентом Беверли? – снова завел разговор Дэн.
Тайлер с набитым ртом кивнул.
– Господи, как славно здесь жарят лук, – проглотив сказал он. – Чем я заслужил такой пир, Дэн?
– Вы можете помочь мне найти убийцу. Вам известно, что случилось с друзьями Джонни – Сэйболом и Либманом?
– Да. Их смерть связана с Беверли Трент?
– Еще не знаю. Но пытаюсь выяснить. Расскажите мне о ней.
Тоби нахмурился.
– Помню, как однажды она появилась в моей конторе, состоявшей тогда из одной комнатки над кафетерием. Туда не заглядывали знаменитости, но моя фамилия значилась в справочнике. Входит, значит, эта девица, я бросаю взгляд на ее грудь и говорю себе, что теперь могу иметь дело с продюсером любого боевика. Потрясающая фигура! Когда же она заговорила, мое сердце упало: она запиналась, глотала слова, но заявила, что готова на все, лишь бы попасть на экран. Я ответил, что беру только десять процентов, а главное блюдо пусть прибережет для режиссера. Записав ее данные, имя и фамилию, я посоветовал ей придумать для себя что-нибудь более звучное, и мы остановились на Беверли Трент. Беверли – по Беверли-Хиллз, Трент – в память о героине любимого радиоспектакля моей мамы, Элен Трент.
