необходимо? — спросил Хендсли. — Разумеется, я весьма заинтересован в успешном проведении расследования, но, с другой стороны, полагаю, некоторые гости, миссис Уайлд например, желали бы как можно скорее покинуть мой дом, чтобы избавиться от неприятных ассоциаций.
В его голосе послышались незнакомые доселе, чуть ли не молящие нотки, и Найджел преисполнился к нему жалостью.
— Сэр Хюберт, — проговорил он быстро, — вам случившееся перенести значительно труднее, чем любому из нас. Если надо здесь остаться, мы останемся, и я уверен, что каждый из нас постарается сохранить благоразумие и оказать следствию посильную помощь. При таких обстоятельствах все личные соображения должны отправляться ко всем чертям. Может быть, я что-то не то говорю, но…
— Я полностью с вами согласен, — проронил Уайлд, — это неудобно, но что такое неудобно перед лицом трагедии. Уверен, моя жена все это правильно поймет.
Как раз в этот момент отворилась дверь и вошла Марджори Уайлд.
Поведение присутствующих, напряженное их молчание и вообще напряжение, висящее в воздухе, ее опоздание — все это делало появление миссис Уайлд похожим на театральный выход. Сама же она в данный момент менее всего походила на актрису. Косметики на ней было меньше, чем когда-либо, а в одежде присутствовало что-то определенно напоминающее траур.
— Прошу прощения, что заставила себя ждать, — пробормотала она и тихо проследовала к месту, где сидел ее муж.
Артур Уайлд подал ей стул. Наконец-то за столом собрались все.
— С общими принципами этой игры, которая закончилась столь трагически, я примерно знаком, — вновь заговорил Аллейн, — но точно не представляю, что должно было произойти, если бы случилось не реальное, а шуточное убийство. Что там положено было делать по игре?
Он повернулся к Уайлду.
— Мы должны были, — сказал Уайлд, — немедленно собраться на «судебное разбирательство», с «судьей» и «прокурором». Каждый из нас имел право задавать другим любые вопросы. Цель — определить «убийцу», то есть того из нас, кому Василий накануне вручил алый жетон.
— Большое спасибо. Я понял. Но ведь вы, насколько я понял, этого не сделали?
— Боже мой, инспектор, — взорвался Найджел, — за кого вы нас принимаете?
— Как за кого? — мрачно произнесла Розамунда. — Конечно же, за преступников.
— Я считаю, что «игра в убийство» должна быть завершена, — продолжил Аллейн как ни в чем не бывало. — Предлагаю провести «суд» в полном соответствии с тем, что планировалось. Роль прокурора буду играть я. Хотя и не очень я искушен в подобного рода делах, но постараюсь. А вот судьи у нас не будет. Это единственное, пожалуй, отличие от оригинальной версии игры, надеюсь, не помешает нам определить получателя алого жетона.
— Ну, здесь никаких трудностей не предвидится, — сказал Уайлд. — Алый жетон Василий вручил вчера мне.
Заявление Артура Уайлда произвело эффект, намного превышающий его реальное значение. Вот и Найджел вначале дернулся, взволновался, а немного спустя одумался: ну идентифицировали носителя алого жетона, ну знаем мы его — ну и что? Ведь никто из присутствующих всерьез и не думал вычислять этого «злодея с жетоном». Все. Игра закончена.
Снова воцарилось молчание.
— Большое спасибо, мистер Уайлд, — произнес Аллейн. — В таком случае вы будете первым свидетелем. Вам этот жетон передали за ужином?
— Да. Василий сунул его мне в руку, когда я накладывал салат.
— Вам удалось сформировать какой-то определенный план того, как вы будете вести эту роль в игре?
— Ну так, только в общих чертах. Я как раз обдумывал это, лежа в ванне. В соседней комнате копошился мистер Батгейт. Его в качестве «жертвы» я сразу же отверг — слишком очевидно. А потом я услышал гонг, погас свет. Вначале я намеревался крикнуть, что это не «убийца», что это случайное совпадение, но потом решил, что этот инцидент поможет мне выполнить задачу. Я вылез из ванны и начал одеваться. Мне показалось, что сейчас, в темноте, я легко смогу найти «жертву». Я…
Его прервал голос Хендсли.
— В чем дело, мистер Хендсли? — мягко спросил Аллейн.
— Ах, это были вы, Артур, кто налетел на меня в холле второго этажа и прошептал на ухо: «Вы убиты»?
— А вы мне ответили: «Перестаньте валять дурака», — ответил Уайлд. — Я тогда решил не испытывать судьбу и ретировался.
— Одну минутку, — прервал его детектив. — Дайте мне сообразить. Надо же, как все запутано. Значит, когда прозвучал гонг, вы, мистер Уайлд, находились в ванной. Точно зная, кто «убийца», вы решили, что в гонг ударил кто-то случайно. Так?
— Я подумал, что это сигнал к ужину, а свет погас из-за того, что перегорели пробки.
— Так-так, понимаю. Стало быть, вы притаились и решили напасть на кого-нибудь в темноте?
— Да, — спокойно ответил Уайлд.
«Ну и зануда этот детектив», — подумал Найджел.
Аллейн же тем временем продолжал:
— Значит, вы вышли в холл второго этажа, кинулись к сэру Хюберту и внезапно произнесли ключевую фразу. Верно? А вы, сэр Хюберт, подумали, что он дурачится?
— Разумеется. Ведь сигнал уже был подан. Сам не знаю почему, но мне показалось… мне показалось, что его подал Ренкин.
— Мистер Уайлд, — сказал Аллейн, — вас, конечно, не удивит, если я задам вам сакраментальный вопрос, фигурирующий почти во всех детективных романах: когда вы в последний раз видели мистера Ренкина?
— Мы беседовали в холле, перед тем как отправиться переодеваться к ужину. Чарльз еще говорил, что, мол, не важно, кто из нас «он», потому что все равно воспользоваться случаем мы не сможем — всем известно, что только мы двое остались в холле.
— Да, это верно. И мистер Ренкин остался потом в холле один, когда вы поднялись наверх?
— Да.
— Кто-нибудь видел вас внизу вместе?
Уайлд на мгновение задумался.
— Да, я припоминаю, через холл проходила горничная Мэри. Она закрывала входную дверь и еще была там, когда я поднимался наверх. Я спросил у нее, правильно ли идут часы в холле. И она ответила: «Да, сейчас без десяти восемь». А я воскликнул: «Боже, опаздываю!» (или что-то в этом роде) — и поспешил наверх.
— Отсюда вытекает, что мистер Ренкин находился в холле в полном одиночестве примерно с семи пятидесяти до без пяти восемь, когда он был убит. То есть около четырех минут. Благодарю вас, мистер Уайлд.
Аллейн сделал короткую пометку в блокноте и оглядел присутствующих.
— Не желает ли кто задать вопрос? Уверяю вас, я буду это только приветствовать.
Тишину взорвала миссис Уайлд. Глядя на своего мужа со странной отчужденностью, она нервно произнесла:
— Мне хотелось бы знать, о чем вы говорили с Чарльзом здесь, в холле?
В первый раз Артур Уайлд заметно поколебался
