Миермилис Стейга - Последняя индульгенция. «Магнолия» в весеннюю метель. Ничего не случилось

«Кришс Кюкис — самый серый депутат сейма. Ходит в деревенской одежде — другой у него нет. Едва заканчивается заседание сейма, в пятницу вечером спешит на вокзал. Дома пашет, боронит, сеет, точит косы и чинит хомуты, смазывает телеги — и так до самого вторника. Утром опять в сейм.»

«Поэзия должна способствовать познанию жизни, у Гревиня же мы читаем различные вариации на загробную тему. В книге тридцать раз повторяется слово «могила», не говоря уже о песке и других символах смерти, поэтому мы с уверенностью можем сказать: советскому читателю с такой поэзией не по пути.»

«Магазин Б. Элиасстама предлагает драгоценные камни, часы, товары из золота, серебра и альфенида — улица Александровская, 5.»

«Рижский скульптор М. Гриншпун закончил работу над бюстом генералиссимуса И. В. Сталина. Товарищ Сталин изображен в парадной форме. Высота бюста — более метра.»

«Директор киностудии т. Черняк и Министерство кинематографии Латвийской ССР обязаны организовать и тщательно разработать систему воспитания и обучения национальных киноработников по всем специальностям.»

Он сидел и с удивлением смотрел на белую чистую полосу — она ничего не закрыла.

Там, под ней все имело свой запах, свой вкус и от них никуда не денешься, их не забыть, не оправдаться — я, дескать, совсем из другого поколения и с происходившим не имею ничего общего. Как бродячий пес оно идет за тобой — след в след. Ты можешь его убить, но оно возродится и пойдет за твоими детьми и внуками, преследуя их как угрызения совести за родителей, за их духовную нищету, за причиненное ими зло, и дети будут стыдиться произнести имя своих родителей вслух, в присутствии честных людей.

Добро и зло вперемешку лежат в сундуке истории, из которого никто и ничего не волен выбросить.

Человек глянул на Хозяина.

Тот усмехался: я тоже вечен. Можешь сжечь меня — останется эта стена, можешь сломать стену — останется этот дом, можешь снести дом — останется место, где он стоял, я останусь.

Вдруг раздался короткий звонок в дверь.

Человек решил, что ему послышалось, но пошел открывать.

На пороге стояла странно одетая девушка — в тонкой куртке, линялом бесформенном джемпере и неумело перешитом платье из дорогой ткани.

— Входи, — сказал человек. Он был уверен, что сказать следует именно так. Не «пожалуйста», не «хотелось бы узнать…» и не «извините, но уже поздно». — Входи, — спокойно повторил он, как сказал бы любому голодному, жаждущему, озябшему, бесприютному.

Мы живы! Мы будем жить!

В качестве вставок в романе использованы фрагменты из книги А. Брэма «Жизнь животных. Всеобщая история животнаго царства», т. II, Петербург, 1866.

До свидания! (англ.) Передайте привет домашним! (нем.)