Ей смутно припомнилось колкое замечание какой-то журналистки, у женщины бывает лишь шесть счастливых дней в году. В начале школьных каникул и в конце. «Истинная правда», — подумала миссис Рамзи, выметая осколки своего любимого сервиза. С какой радостью, с каким нетерпением ждала она возвращения своих ненаглядных сыновей всего пять недель назад. А теперь?
«Послезавтра, — повторяла она про себя, — послезавтра Билл и Тед уезжают в школу. Господи, даже не верится! Скорее бы!»
Как она радовалась, когда месяц назад встречала их на вокзале! С каким бурным восторгом они бросились ейна шею! Как весело носились по дому и саду! Как уписывали праздничный торт! А теперь… теперь она мечтает только об одном: провести хотя бы денек в покое. Без непрерывной готовки и мытья посуды. Нет, конечно же, она любит сыновей, они прекрасные дети. Они — ее гордость. Но порой с ними так тяжело! От их аппетита, непоседливости и воплей можно сойти с ума. Снаружи донеслись воинственные крики. Она встревоженно вскинула голову. Нет, все в порядке. Просто мальчики выбежали в сад. Что ж, тем лучше, там гораздо больше места. Правда, они досаждают соседям. Миссис Рамзи питала слабую надежду, что они по крайней мере оставят в покое кошек миссис Хемминг. Не столько ради кошек, но правде говоря, сколько ради шортов, которые так и горят на этом колючем заборе. Она проверила, на месте ли аптечка, которую всегда держала под рукой, на комоде. Впрочем, миссис Рамзи никогда не поднимала лишнего шума по поводу неизбежных в мальчишеском возрасте неприятностей и, как правило, ограничивалась следующей тирадой:
— Сколько раз я тебе говорила, чтобы ты не капал кровью в гостиной! Сейчас же ступай на кухню и капай там на линолеум, его легче вытереть!
Душераздирающий вопль оборвался на середине, и наступила такая глубокая тишина, что миссис Рамзи не на шутку перепугалась. Тишина показалась ей подозрительной. Она растерянно замерла, держа в руке совок с перебитой посудой. Вдруг дверь открылась и появился Билл. На его лице было странное блаженное выражение, совершенно необычное для одиннадцатилетнего мальчишки.
— Мам, — сказал он, — там пришел инспектор из полиции и с ним еще один дядя. — А-а. — Миссис Рамзи облегченно вздохнула. — Чего же они хотят, сынок?
— Он хочет с тобой поговорить, — ответил Билл, — наверное, про убийство. Ну, про это, вчера, у мисс Пебмарш.
— Не понимаю, почему именно ко мне, — озабоченно пробормотала миссис Рамзи.
«То одно, то другое, и так всю жизнь, — подумала она. — Когда, скажите на милость, чистить картошку для ирландского рагу, если так некстати являются всякие полицейские?»
— Ну ладно, — сказала она, вздохнув, — придется идти.
Она выкинула осколки в мусорное ведро под раковиной, ополоснула руки, пригладила волосы и повернулась к Биллу, который нетерпеливо твердил:
— Ну, мам, давай скорей!
Миссис Рамзи вошла в гостиную; Билл следовал за ней по пятам. В гостиной ждали двое посетителей. При них находился младший сынишка, Тед, который восторженно пялил глаза.
— Миссис Рамзи?
— Доброе утро.
— Полагаю, молодой человек уже доложил вам, что я инспектор уголовной полиции Хардкасл?
— Как некстати, — сказала миссис Рамзи. — Сегодня утром я страшно занята. Это займет много времени?
— Что вы, всего несколько минут, — успокоил ее инспектор Хардкасл. — Вы позволите нам сесть?
— Ах да, конечно.
Миссис Рамзи присела на жесткий стул и нетерпеливо воззрилась на посетителей. Она подозревала, что это займет вовсе не несколько минут. — А вы оба можете идти, — дружески сказал Хардкасл мальчикам.
— А мы не пойдем, — заявил Билл.
— Не пойдем, — присоединился Тед.
— Мы тоже хотим послушать, — добавил Билл.
— Еще как, — подтвердил Тед.
— А крови много было? — выпалил Билл.
— Он грабить пришел? — осведомился Тед.
— Мальчики, помолчите, — вмешалась миссис Рамзи. — Вы что, не слышали, что… э-э… мистер Хардкасл просил вас уйти?
— А мы не пойдем, — уперся Билл, — мы тоже хотим послушать.
Хардкасл подошел к двери, распахнул ее и посмотрел на мальчуганов.
— Брысь, — приказал он.
Сказано это было спокойно, ровным голосом, но в тоне чувствовался мужской авторитет. Мальчишки, не пикнув, поднялись и вышмыгнули за дверь.
«Ну и ну, — восхитилась миссис Рамзи, — почему же я так не могу?»
Беда, наверное, в том, что она мать. До нее не раз доходили слухи, что с посторонними ее сыновья ведут себя совсем не так, как с нею. Конечно, матерям всегда достается сильнее других. Но тут она подумала, что так все-таки лучше, чем наоборот. Если бы дома они были пай-мальчиками, а на улице — отпетыми хулиганами, которых все боятся, было бы хуже, да, гораздо хуже… Тут инспектор Хардкасл снова сел на свое место, и она очнулась от размышлений.
— Если вы насчет того, что вчера случилось в девятнадцатом доме, — беспокойно начала миссис Рамзи, — я вряд ли смогу вам помочь, инспектор. Я ничего не видела и даже не знаю, кто там живет.
— Там живет дама, которую зовут мисс Пебмарш. Она слепая, работает в школе Ааронберга.
— Ах, вот как, — сказала миссис Рамзи, — я вообще мало кого знаю на той стороне Полумесяца.
— Вы вчера были дома между половиной первого и тремя?
— Да, конечно. Когда бы иначе я стала готовить ужин? Впрочем, около трех мы ушли. Я повела детей в кино.
Инспектор достал из кармана фотографию и протянул миссис Рамзи:
— Вы никогда не видели этого человека?
Миссис Рамзи посмотрела на фотографию с первым проблеском интереса.
— Нет, — сказала она, — не думаю. Впрочем, я могла и забыть.
— Он случайно не заходил к вам — предложить страховку, например?
Миссис Рамзи снова покачала головой, на сей раз более уверенно.
— Нет. Точно нет.
— У нас есть основания полагать, что его зовут Корри, мистер Р. X. Корри.
Он вопросительно взглянул на миссис Рамзи. Она еще раз покачала головой.
— Боюсь, — сказала она виновато, — во время каникул у меня просто нет времени смотреть по сторонам.
— Каникулы и впрямь тяжелое время, — посочувствовал Хардкасл, — но у вас чудесные сыновья. Такие живые, энергичные. Пожалуй, даже несколько слишком энергичные, верно? Миссис Рамзи согласно улыбнулась.
— Да, — сказала она, — иногда я немножко устаю, но они правда славные ребята.
— Это сразу видно, — согласился инспектор, — прекрасные дети. И, похоже, неглупые. Если не возражаете, я потом задам им парочку вопросов. Мальчики иной раз замечают такое, чего взрослым никогда не углядеть.
— Я, право же, не думаю, что они что-нибудь видели, — забеспокоилась миссис Рамзи, — мы ведь не так уж близко живем.
— Но ваши садики соприкасаются.
— Да, соприкасаются, — согласилась миссис Рамзи. — Но там же забор.
— А вы знакомы с миссис Хемминг из двадцатого дома?
— Отчасти. Из-за кошек, да и вообще, то одно, то другое…
— Вы любите кошек?
— Боже сохрани. Дело совсем не в этом. Наоборот, она частенько жалуется.
— А, понятно. Жалуется. И на что же?
Миссис Рамзи побагровела.
— Дело в том, — взорвалась она, — что миссис Хемминг, по-моему, совсем свихнулась на этих своих кошках — у нее их целых четырнадцать штук! Разве так можно? Я и сама люблю кошек. У нас тоже раньше был кот, серый такой, полосатый. Отличный мышелов. Но она так над ними трясется — готовит им специальную еду и ни на шаг их от себя не отпускает. Конечно, кошки вечно пытаются удрать. Я их вполне понимаю. А мои мальчики никакие не живодеры, они ни за что не стали бы мучить кошку. Да и вообще, разве кошка так просто даст себя в обиду? Кошки очень умные животные, если, правда, по-умному с ними обращаться.
— Вы, безусловно, совершенно правы, — согласился инспектор и продолжал:
— Во время каникул вам, наверное, приходится нелегко. Ведь мальчиков нужно и кормить, и развлекать. А когда они возвращаются в школу?
— Послезавтра.
— Вот тогда-то вы и отдохнете.
— Непременно, несколько дней вообще ничего делать не буду.
Второй молодой человек, который молча записывал их беседу, вдруг вступил в разговор, так что миссис Рамзи даже вздрогнула от неожиданности.
— Вам бы нанять девушку-иностранку. Вы слышали про метод погружения в языковую среду? Они устраиваются на работу в семьях, чтобы подучить английский.
— Может быть, и стоило бы попробовать… — задумалась миссис Рамзи, — хотя я, честно говоря, не очень доверяю иностранцам. Мой муж надо мной смеется. Впрочем, он знает их куда лучше, чем я. Я почти не бывала за границей, а он вечно в разъездах.
— Его и сейчас нет дома?
— Нет. Ему еще в первых числах августа пришлось уехать в Швецию. Он инженер-строитель. Жалко, тогда как раз начались каникулы. А он так хорошо управляется с детьми. По-моему, играть в электрическую железную дорогу он любит даже больше, чем они. Иногда эти рельсы, туннели и станции занимают всю прихожую и еще часть вон той комнаты. Только и смотри, чтобы не споткнуться. — Она покачала головой и снисходительно прибавила:
