— Вполне. — У Джесси пересохло в горле. — Теперь вы разрешите мне уйти?
— Охотно.
Она умчалась от этих выпученных глаз, уставившихся на нее, как на музейный экспонат.
Спустя десять минут Джесси, плача, говорила в телефонную трубку:
— Пожалуйста, Ричард, спросите миссис Перл, могу ли я приехать к ней вечером. Мне все равно, где ночевать. Я буду спать в моей машине или на полу — где угодно. Но я не останусь в этом доме еще на одну ночь!
* * *
Инспектор Квин ждал ее с другой стороны дамбы в «плимуте» Бек Перл. Когда Джесси подъехала, он быстро вышел.
— С вами все в порядке, Джесси?
— О, Ричард, я так рада вас видеть!
— Но что случилось?
— Вообще-то ничего страшного. Мистер Хамфри отправляет жену в санаторий и рассчитал меня, но я проговорилась, что мы с вами не собираемся позволить этому делу заглохнуть, и он пригрозил мне…
— Пригрозил, вот как? — мрачно осведомился старик.
— Не знаю, что вы обо мне думаете. Я никогда в жизни так себя не вела. Должно быть, миссис Перл воображает меня истеричкой, бьющейся в припадках на ковре…
— Вы не знаете Бек Перл.
— Я бы вернулась домой — у меня домик в Роуэйтоне, — но я сдала его на лето до Дня труда. Мне так стыдно, Ричард. Я поеду ночевать в мотель или еще куда-нибудь…
— Беки заявила, что если я не привезу вас, то могу не возвращаться. Поезжайте за мной, Джесси.
В маленьком прибрежном коттедже Перлов Джесси впервые за несколько недель почувствовала себя в безопасности. Миссис Перл смотрела на нее, одобрительно улыбаясь, покуда ее муж и Ричард Квин суетились, пытаясь заставить ее чувствовать себя почетной гостьей.
— Вы совсем не такой уж людоед, мистер Перл, — сказала ему Джесси. — Вам известно, что я вас боялась?
Эйб бросил виноватый взгляд на жену.
— Он вас запугивал? — Бек Перл посмотрела на мужа.
— Я принесу ваш чемодан из автомобиля, мисс Шервуд. — Эйб Перл быстро вышел.
— Отнеси его в комнату Ричарда, Эйб!
— Миссис Перл, я не желаю и слышать об этом…
— Вы займете комнату Ричарда, Эйб и Ричард будут спать в одной комнате, а я пристроюсь здесь на кушетке. Это самое удобное место в доме.
— О нет…
— Именно так все и будет, — твердо заявила миссис Перл. — А сейчас я приготовлю ужин вам и Ричарду, а мы с Эйбом пойдем в кино.
Когда Перлы ушли, Джесси тихо сказала:
— Вам повезло, что у вас такие друзья, Ричард.
— Вам они нравятся?
— Они просто чудо.
— Очень рад, — просто сказал он. — А теперь принимайтесь за эту запеканку, иначе Беки расстроится. Эйб говорит, что она умеет готовить больше блюд из моллюсков, чем индианка из племени сивашей.
Потом Джесси мыла тарелки в кухоньке Бек Перл, а Ричард Квин вытирал их и ставил в шкаф, рассказывая ей о лете, проведенном с Перлами, и ни разу не спросил о том, что заставило ее просить убежища. Джесси слушала вполуха. «Я не должна чувствовать себя такой счастливой, — думала она. — Меня ждет очередное разочарование, как с Клемом…» Сравнивать их было нелегко и несправедливо. Клем был гораздо моложе — высокий, уверенный в себе, с быстрыми пальцами хирурга и вечно утомленными глазами. Даже сейчас, спустя много лет после его смерти, при мысли о нем Джесси чувствовала, как участился ее пульс… С Ричардом все было по-другому. Она не могла представить себе, чтобы они вот так просто мыли и вытирали посуду вместе с Клемом. Клем означал для нее жизнь, полную возбуждения, взлетов и падений, долгих периодов одиночества. А с этим спокойным человеком с чеканными чертами лица и седой щеточкой усов, в котором ощущались скрытые запасы сил и глубокое знание людей, она могла бы заниматься любыми повседневными обычными делами. Джесси инстинктивно чувствовала, что гордилась бы им… «Я должна остановиться!» — в отчаянии подумала она.
— Вы устали, — сказал Ричард Квин, глядя на нее. — Думаю, Джесси, вам лучше лечь спать.
— О нет! — воскликнула Джесси. — Я хочу рассказать вам обо всем, что произошло за последние дни. Пожалуйста, Ричард!
— Хорошо. Даю вам несколько минут — потом пойдете в постель.
Старик повесил сушиться посудное полотенце, и они перешли в маленькую гостиную. Он усадил Джесси на самый удобный стул, поднес огонь к ее сигарою и выслушал рассказ о попытке самоубийства Сары Хамфри и ее разговоре с Олтоном Хамфри.
— Странный тип, — сделал инспектор единственный комментарий и добавил: — Ваше время истекло, мисс Шервуд.
— Но разве мы не собирались поговорить о ваших планах?
— Не сегодня.
— А как насчет моих?
Он рассмеялся:
— В свое время я заставлял дрожать полицейских сержантов ростом шесть футов, но никогда не научусь справляться с женщинами. Ладно, Джесси, выкладывайте.
— Я поеду с вами.
— Это я знаю.
— Откуда? — Джесси была задета.
— Это не моя заслуга, — сухо произнес инспектор. — Олтон Хамфри заставил вас принять решение.
— Ну, я действительно не люблю, когда мне угрожают, — сказала Джесси, — но это не единственная причина.
— Ребенок?
— И еще кое-что.
Старик внимательно посмотрел на нее:
— Это может оказаться отнюдь не пикником, Джесси. — Он поднялся и начал мерить шагами комнату. — Я спрашиваю себя: не подвергаю ли я нас риску из чистого эгоизма? Дело очень странное. Почему убили ребенка? Пока подозреваемым был Фрост с его мотивом в виде наследства, это имело хоть какой-то смысл. Но после исключения Фроста состояние Хамфри уже не выглядит причиной. Мотив нужно искать в другом направлении. Вы видите какую-нибудь нить, Джесси?
— Я тоже думала об этом. Единственное, что мне пришло в голову, — наличие какой-то связи с усыновлением Майкла.
— Ага! — Инспектор снова сел и удовлетворенно кивнул. — Значит, это вы поняли. Ну и куда это вас привело, Джесси?
— Возможно, это имеет отношение к его настоящим родителям. В этой сделке ни одна сторона не контактировала с другой. Процедуру усыновления осуществил юрист, действующий в интересах обеих сторон.
Старик кивнул.
— Адвокат по имени А. Берт Финнер. Его так звали, верно?
— Да. Вы знаете его?
— Я знаю о нем. Это ловкий стряпчий по темным делам, который специализировался на черном рынке продажи детей тем, кто по какой-то причине не может легально усыновить ребенка. Если Хамфри имел с ним дело, то, вероятно, потому, что Финнер гарантировал ему отсутствие неприятностей и огласки. Важно то, Джесси, что Финнеру известны настоящие родители ребенка. Поэтому мы начнем с него.
— Но если настоящие родители не знают, кто усыновил Майкла…
— Не будем торопиться, — сказал Ричард Квин. — Завтра утром мы поедем в Нью-Йорк. А сейчас идите спать.
Он поднялся и взял ее за руку. Джесси усмехнулась:
— Вы заставляете меня чувствовать себя маленькой девочкой. Разве я не могу сказать, где собираюсь остановиться в Нью-Йорке?
— Ни слова, — твердо произнес он. — Вы остановитесь в моей городской квартире.
— Это невозможно, инспектор Квин!
Даже его шея покраснела.
— Я имею в виду, что переберусь куда-нибудь. Эллери еще долго не вернется из-за границы…
— Не говорите глупостей! Я не в том возрасте, чтобы беспокоиться о своей репутации. — Джесси засмеялась, наслаждаясь его смущением. — Но я не намерена выгонять вас из собственного дома.
— Я буду приходить каждое утро и завтракать с вами…
— Нет, Ричард. У меня в Нью-Йорке много подруг-медсестер, которые живут одни в маленькой квартире и не слишком этому рады. Но я вам благодарна…
Он выглядел таким несчастным, что Джесси импульсивно стиснула его руку и побежала наверх.
По какой-то причине Ричард Квин внезапно почувствовал себя бодрым. Он расхаживал по коттеджу, улыбаясь собственным мыслям и иногда глядя на потолок, пока Перлы не вернулись домой.
* * *
Утром в четверг Джесси целый час звонила по телефону в Нью-Йорк.
— Мне повезло, — сказала она Ричарду Квину. — Белл Берман — моя знакомая старшая сестра — хочет, чтобы я ехала прямо к ней. А Глория Сарделла — медсестра, у которой я стажировалась, — завтра отправляется в круиз на шесть недель и предлагает мне свою квартиру.
— Где именно они живут?
— Белл живет в Гринвич-Виллидж — на Западной Одиннадцатой улице. А Глория — на Семьдесят первой улице, возле Бродвея, в перестроенном доме без лифта.
— Выбирайте квартиру Сарделлы, — быстро сказал инспектор.
— Я тоже так подумала, потому что Глория сдаст мне ее в субаренду, а Белл ни за что не согласится, чтобы я делила с ней расходы. — Джесси посмотрела на него. — А какова ваша причина, Ричард?
— География, — усмехнулся он. — Я живу на Западной Восемьдесят седьмой. Мы будем менее чем в миле друг от друга.
