Притаившись в кустах, мы стали ждать. Наконец, дверь отворилась, и из них вышли два рослых молодца. Они были удивительно похожи друг на друга. Один из них сел на лошадь и, кивнув головой другому, сказал:
— Значит, к Сергею!
И уехал. Федор говорил, что Сергей — один из семи братьев. Он живет на четвертом стане отсюда, значит, на центральном. Из этого можно вывести заключение, что четвертый стан представляет из себя центральный сборный пункт.
И, обратясь к приставу, Шерлок Холмс с улыбкой произнес:
— Как видите, если идти по нити сначала, то не трудно добраться и до клубка.
— Не совсем так, — ответил тот. — Для того, чтобы покончить с ними, надо застать их на месте преступления.
— И это будет, — с уверенностью произнес Холмс. — Надо только быть настойчивым, а не налетать на минутку для того, чтобы посмотреть и ничего не увидеть.
— Посмотрим на вас, — ответил пристав, и в голосе его послышалась ирония, вызванная неприятным для него намеком.
— Итак, Ватсон, сегодня в поход! — заговорил Холмс.
— Ты… этак вы меня совсем загоняете! — проговорил пристав. — Имейте в виду, что я и так уж сильно кашляю.
— О, о! Вы кашляете? Вот уж это совсем не подходящая болезнь! — с сожалением произнес Холмс. — В таком случае вам придется сегодня посидеть одному, иначе вы нас выдадите головой.
— Куда же вы собираетесь?
— На четвертый станок.
— Тьфу, чтобы вас! — разозлился Курабко. — Ведь это верст двадцать восемь отсюда, а то и все тридцать, да еще по горам!
— Вот поэтому–то нам и необходимо двинуться в путь немедленно, — твердо сказал Холмс.
Пристав только рукой махнул.
Однако ему пришлось покориться.
Хорошо отдохнув и закусив, мы бодро тронулись в путь по вьючной тропе.
Однако, не доходя второго «греха», Федор свернул в тайгу.
— Если идти напрямик, то больше восемнадцати верст не выйдет! — сказал Федор.
— Да это расчудесно! — воскликнул Холмс. — Ведите нас, ведите, дорогой помощник!
Мы свернули с тропы и углубились в тайгу.
Это было чудное путешествие.
Бесконечная, полная тайны, мрачная тайга окутала нас. Исполинские вековые кедры, сосны и ели серьезно и тихо пошептывали своими зелеными вершинами, словно протестуя на неожиданное вторжение в их среду.
Ни дороги, ни даже тропинки не было.
Федор, знавший тайгу как свои пять пальцев, вел нас наизусть, словно дикарь отыскивая дорогу среди гигантских стволов.
Но хотя этот путь и был вдвое ближе, зато по качеству он поистине мог бы назваться каторжным.
Мы то залезали в болото, то карабкались на горы, то чуть не кубарем скатывались в овраги.
Пристав плевал, ругался и пыхтел.
Прошло часа четыре.
— Ну, теперь еще часа два и мы на месте! — произнес Федор.
Мы двинулись дальше.
Вдруг Холмс остановился и, словно гончая собака, стал нюхать воздух.
— Гм… вы не чувствуете, господа, запах падали? — спросил он.
— Малость есть! — ответил Федор, втягивая носом воздух.
Холмс сделал несколько шагов вперед, потом возвратился, затем пошел вправо.
— Сюда, сюда! — донесся до нас его тревожный голос.
Мы бросились к нему и, добежав до него, вдруг в ужасе остановились.
Холмс стоял над двумя человеческими трупами, небрежно брошенными один на другой.
Склонившись над ними, мы стали смотреть на них. Оба убитые были рослые, здоровые мужчины в широких приисковых шароварах и рубахах, подпоясанных широкими кушаками.
Меткие пули, по–видимому, хватили их наповал, так как у каждого из них было лишь по одной пулевой ране: у одного в голове, у другого в груди. Пустые котомки валялись тут же, а с ног, видимо, были стянуты сапоги, так как портянки лежали тут же. Волки уже слегка тронули трупы.
— Вот оно! Начинается! — прошептал Холмс, пристально глядя на убитых. — Совсем свежие трупы! Убиты не более десяти дней тому назад… Шли издалека, на что указывают слегка припухшие подошвы ног и протоптанные портянки… По–видимому — приискатели…
Холмс нагнулся над землей.
— А вот и следы! — тихо произнес он. — Вы, по–видимому, ошиблись, г–н Курабко, говоря, что тайга не сохраняет следов.
С этими словами он вынул из кармана прекрасный карманный аппарат и сделал несколько снимков.
После этого он измерил следы меркой.
— Убийцы ушли на юг, это ясно показывает направление следов… Их было двое… Ага! Вот и примятый кустарник, где они засели.
Говоря это, Холмс подвигался по следам, тщательно оглядывая каждую пядь земли.
— Ну, вот! Я так и думал! — крикнул он нам.
Мы подошли к нему.
Он стоял на тропе и указывал нам на нее.
— Жертвы шли по тропе, направляясь…
— С приисков, — перебил его Федор.
— Я так и думал, — согласился Холмс. — В этом месте злодеи устроили на них засаду, убили их и, ограбив, скрылись.
Но, хотя около трупов и сохранились следы, зато на тропинке они совсем не были видны, и Холмс, промучившись напрасно полчаса, возвратился не солоно хлебавши.
Вынув финский нож, он наклонился над убитыми.
— Одна рана сквозная; у другого пуля застряла в груди, — произнес он. — А ну–ка извлечем ее. Ее размер и форма дадут нам кое–какое указание.
С этими словами он принялся кромсать труп с искусством заправского мясника.
Покончив с этой операцией, он тщательно спрятал сплюснувшуюся пулю.
— Ружье нарезное… вероятно, винчестер. Ну–с, господа, пора нам и в путь.
Мы снова двинулись вперед.
Так шли мы до тех пор, пока Федор не остановил нас.
— Осталось недалече! — сказал он, глядя на Холмса как солдат на своего командира.
Мы остановились.
— Ну–с, — обратился Холмс к приставу. — Вам придется подождать нас здесь.
— Долго?
— Не знаю. Во всяком случае не более суток.
— Ну, уж ладно, потерплю, — сказал пристав.
— Одному–то вам придется быть не долго, — проговорил Шерлок Холмс. — Федор только проводит нас и вернется к вам, а назад я найду дорогу и сам. Я привык запоминать местность и не ошибусь. А свой багаж мы оставим здесь.
Мы простились с Курабко, пожелав ему не быть съеденным дикими зверями, и ушли.
Действительно оставалось немного.
Едва прошли мы немного более получаса, как тайга стала редеть и, наконец, перешла в густой кустарник, шедший до самого берега.
Лишь только мы вышли из тайги, как увидели четвертый «грех».
Эта станция состояла из довольно большой избы, обнесенной невысокой стеной, за которой виднелись крыши хозяйственных построек.
Могильная тишина окружала этот станок.
Вероятно, братья еще не собрались, так как не слышно было ни людского говора, ни конского ржания.
— Ну, Федор, вы нам теперь не нужны. Ступайте назад. Я заметил дорогу засечками и без труда найду ее, — проговорил Холмс.
Неразговорчивый Федор кивнул головой и молча скрылся в тайгу.
Долгое время мы сидели неподвижно в кустах, наблюдая за домом.
Часа через два справа от нас раздался хруст валежника, и мы увидели человека среднего роста, сильного телосложения с винтовкой за плечами. На поясе у него болталось несколько куропаток и рябчиков.
Подойдя к дому, он отпер дверь ключом и вошел вовнутрь.
— Сергей! — шепнул Холмс. — Старший брат.
И снова потянулось тяжелое время ожидания.
Но вот, наконец, где–то далеко послышался топот копыт.
Три всадника, в которых по фамильному сходству можно было тотчас же узнать братьев, скорой рысью подъехали с запада по вьючной тропе и въехали в ворота станционного дома.
Через полчаса подъехали и восточные братья.
Сначала во дворе шла возня, вероятно, лошадей расседлывали и засыпали корм, потом стало тихо.
Как только все успокоилось, Холмс дал мне знак следовать за собой, и мы поползли бесшумно по кустам, тихонько раздвигая ветви руками.
Мы подползли к боковой части станционного дома, в которой не было окон.
От этой стены мы пробрались ко второй, в которой было три окна, занавешенных наглухо.
Притаившись у одного из них, мы стали слушать.
Хоть мы и не видели тех, которые говорили, однако прекрасно слышали каждое произносимое слово, так как братья, уверенные в одиночестве, говорили не стесняясь.
— …очень оно нужно! — говорил чей–то голос. — Теперича шарпанты сколько хочешь, пташки тратить не стоит…
— Вот я и говорю! — перебил другой голос. — Посмотреть кому пофартит, да тогда и точно…
— Нетрудно…
Разные голоса заговорили наперебой:
— Сказывали, на Иннокентьевском фартит.
— Больше шпана, у спиртоносов оставляют. А вот на Крестовом…
— На Крестовом это точно…
— А кто в глаза?
