— Ты ее видел?
— Да. На прошлой неделе. В тот раз, когда я впервые поехал во Франчес. Полиция привезла ее, чтобы она опознала дом и его хозяев, и Марион хотела, чтобы при этом присутствовал юрист. Вот так-то, дорогой юноша. Может быть, с тобой она и обсуждает «Мопассана и выражение лица у кур», но в минуту нужды она обратилась ко мне.
— Она просила тебя их представлять?
— Да.
Невиль облегченно вздохнул.
— Ну, тогда все в порядке. На минуту я подумал, что ты против нее… против них. Но если ты на их стороне — все не так уж плохо. Мы можем объединить усилия и вместе ставить палки в колеса этой… малютке. — Роберт рассмеялся, услышав типичное для Невиля словечко. — Ну и что ты собираешься делать, Роберт?
Роберт рассказал ему о своих планах.
— А контору я оставлю на тебя.
Он увидел, что Невиль опять разглядывает портрет «малютки». Он подошел и встал рядом, и они вместе глядели на спокойное полудетское лицо.
— В общем-то приятное лицо, — заметил Роберт. — Что ты о нем думаешь?
— Я думаю, с каким удовольствием я расквасил бы этот нос и наставил синяков под этими глазами, — сквозь зубы проговорил эстет.
Дом Виннов находился на окраине Эйлсбери. Это был один из тех пригородов, где ряды коттеджей стоят на краю еще не испорченных цивилизацией полей. В зависимости от того, кто их строил, коттеджи бывают двоякого обличья: или они всем своим видом выражают смущение и сознание, что они тут — непрошеные гости, или смотрят на мир с наплевательски-самодовольным видом. Дома на Медоусайд Лейн принадлежали к первой категории. У Роберта стало скверно на душе при виде этих убогих домишек, смотревших на мир с выражением побитой собаки. Но пока он искал нужный ему номер, он оценил, сколько труда и любви было вложено в украшение уродливых кирпичных коробок. Строили их без малейшей любви — только из соображений корысти. Но каждый человек, въехавший в такой домик, чувствовал себя хозяином и старался, как мог, украсить свое жилище. Палисадники перед домиками пестрели необыкновенно красивыми клумбами, в каждую из которых были вложены жар души и даже поэтическое вдохновение.
Надо бы показать это Невилю, подумал Роберт, замедляя ход при виде особенно очаровательного палисадника: в этих клумбах больше поэзии, чем во всех двенадцати номерах его любимого «Наблюдателя». Здесь есть все, о чем привычно рассуждают его критики: форма, ритм, цвет, экспрессия, структура, настроение…
А может, Невиль не увидел бы здесь ничего, кроме обыкновенных палисадников, где растут обыкновенные дешевые цветы?
Весьма вероятно.
Перед домом № 39 был только травяной газон, по краям которого были выложены каменные горки. У него имелось еще одно отличие от соседей — на окнах не висело занавесок. Тюлевые гардины не скрывали внутренность дома от посторонних взглядов, по краям окон не было видно штор. Окна были открыты солнцу, воздуху и людским взорам. Роберта это убивало не менее, чем, наверно, удивляло соседей. Он не ожидал, что опекуны Бетти своеобычные люди.
Он позвонил у двери, чувствуя себя навязчивым продавцом ненужных вещей. Роберт Блэр впервые выступал в роли просителя.
Миссис Винн удивила его даже больше, чем ее окна. Роберт создал у себя в уме законченный образ женщины, удочерившей и вырастившей Бетти Кейн: седые волосы, полная уютная фигура, широкое простое лицо, может быть, даже фартук поверх цветастого халата, в которых любят ходить домохозяйки. Но миссис Винн оказалась совсем иной — еще привлекательной моложавой женщиной современного облика, маленькой и стройной, темноволосой и розовощекой. И у нее были очень умные карие глаза.
Увидев у себя на пороге незнакомца, она немного испугалась, и ее рука дернулась закрыть дверь. Но солидный вид Роберта ее успокоил. Он объяснил, кто он такой, и она выслушала его, не перебивая, — Роберт очень любил людей, которые умеют слушать, не перебивая. Его собственные клиенты: и мужчины, и женщины — вечно его перебивали.
— Вы не обязаны со мной разговаривать, — сказал он в заключение, объяснив, зачем он к ней явился. — Но, я надеюсь, вы не откажетесь ответить на мои вопросы. Я известил инспектора Гранта, что собираюсь сегодня вас повидать и что моя задача — защитить интересы моих клиентов.
— Ну, если полиция знает и не возражает…
Миссис Винн отступила, пропуская Роберта в дом.
— Раз вы адвокат этих женщин, вам, естественно, надо постараться сделать для них все возможное. А нам скрывать нечего. Но если вы хотите поговорить с Бетти, этого вам сделать не удастся. Я отослала ее к друзьям, на ферму, чтобы ее не преследовали любопытные. Лесли хотел сделать как лучше, но ему не следовало обращаться в газету.
— Лесли?
— Это мой сын. Садитесь, пожалуйста.
Они вошли в приятную, не загроможденную мебелью гостиную миссис Винн, и указала рукой на удобное кресло.
— Он так злился на полицию, что потерял способность рассуждать здраво. Ему казалось, что все с очевидностью доказано, а они почему-то не передают дело в суд. Лесли очень привязан к Бетти. Недавно он обручился, а до этого они были неразлучны.
Роберт навострил уши. Вот за этим он и пришел.
— Обручился?
— Да, сразу после нового года. Его невеста — очень милая девушка. Мы все очень рады.
— И Бетти тоже?
— Если вы думаете, что она ревнует Лесли к невесте, то вы ошибаетесь, — ответила миссис Винн, глядя на Роберта своими умными глазами. — Наверно, ей обидно, что она теперь не главное в его жизни, как было раньше, но она очень мило его поздравила и ничуть не дулась. Она вообще очень милая девочка, мистер Блэр. Поверьте мне. До того, как я вышла замуж, я была учительницей — правда, не очень хорошей — поэтому я и ушла из школы, как только вышла замуж. Но я хорошо разбираюсь в девочках, Бетти никогда не давала мне поводов для беспокойства.
— Да, я знаю. О ней все очень хорошо отзываются. А невеста вашего сына училась с ней в одной школе?
— Нет, ее семья только недавно переехала в Эйлсбери, и Лесли познакомился с ней на танцах.
— А Бетти ходит на танцы?
— Нет, на танцы, где собираются взрослые молодые люди, она не ходит. Она еще до этого не доросла.
— Так что, она не была знакома с невестой вашего сына до того, как он объявил о помолвке?
— Честно говоря, никто из нас не был с ней знаком. Его помолвка оказалась для нас сюрпризом. Но его невеста нам так понравилась, что мы не стали возражать.
— Разве ему не рано жениться?
— Ой, вообще-то это просто смешно: они оба еще дети. Ему двадцать лет, а ей восемнадцать. Но они ужасно влюблены. И я сама рано вышла замуж и была счастлива в браке. Мне только не хватало дочки, а тут появилась Бетти.
— А что она собирается делать после окончания школы?
— Она пока не решила. У нее особых талантов нет. кажется, она рано выйдет замуж.
— Потому что она привлекательна для мужчин?
— Нет, потому что… — миссис Винн запнулась. — Девушки, которых не тянет к какой-нибудь деятельности, склонны выйти замуж при первом удобном случае.
Было видно, что сначала она хотела сказать что-то другое. «Интересно, что? — подумал Роберт. — Может, это имело какое-то отношение к цвету глаз Бетти?»
— Когда Бетти не вернулась вовремя от тетки, вы решили, что она хочет прогулять день-другой. Это вас не удивило? Вы же говорите, она послушная девочка.
— Нет, не удивило. Она не любит школу и много раз говорила, что первый день в году — просто зря потраченное время. Это так и есть. Вот мы и подумали, что она решила воспользоваться случаем или, как сказал Лесли, попробовать, «не сойдет ли ей это с рук».
— Так-так. А в чем она поехала к тетке на каникулы — тоже в школьной форме?
Миссис Винн посмотрела на него с сомнением — впервые за весь разговор. Ей было непонятно, почему он это спрашивает.
— Нет, она надела выходную одежду… Вы же знаете, Бетти вернулась в одном платье и туфлях.
Роберт кивнул.
— Мне трудно себе представить, чтобы женщины могли так обойтись с беззащитным ребенком.
— Если бы вы познакомились с ними, миссис Винн, вам бы было еще труднее это представить.
— Но ведь известно, что у самых закоренелых преступников всегда безобидная внешность.
Роберт не стал это оспаривать. Он спросил, какого рода были синяки на теле Бетти. Это были свежие синяки?
— Да, совершенно свежие. Большинство еще не начало желтеть.
Это несколько удивило Роберта.
— А более старых синяков разве не было?
— Если они и были, то потерялись бы на фоне свежих.
— А на что они были похожи? На следы плеткой?
— Нет-нет. Ее били кулаками. Даже по лицу. У нее была распухшая скула и большой синяк на виске.
— Я слышал, что когда полиция попыталась ее допросить, с ней случилась истерика.
— Но тогда она еще была больна. После того как она отдохнула и рассказала нам, что с ней случилось, мы легко уговорили ее повторить свой рассказ в полиции.
