Он выглядел, как обычно, безукоризненно — образец модного хирурга: впечатляюще-некрасивая внешность, монокль в глазу, профессиональная свежесть, которую подчеркивал легкий запашок эфира. Интересно, подумал Аллейн, у него всегда такое бледное лицо?
— Инспектор Аллейн? — произнес хирург. — Прошу прощения, что заставил вас ждать.
— Ничего страшного. Это я должен извиниться за то, что беспокою вас. Но я решил, что вам будет интересно узнать результаты вскрытия.
Филиппс вернулся к двери, тихо прикрыл ее и заговорил, не глядя на собеседника:
— Спасибо. Рад буду услышать.
— Боюсь, «рад» вряд ли подходящее слово.
— Вот как?
Хирург медленно повернулся.
— К сожалению, — продолжил Аллейн, — в органах найдены явные признаки гиосцина. Больной получил не менее четверти грана.
— Четверти грана? — Брови Филиппса поползли вверх, и монокль упал на пол. Он был поражен и озадачен. — Невозможно! — Он наклонился и подобрал монокль.
— Ошибки быть не могло, — спокойно заметил старший инспектор.
Хирург долго смотрел на него и наконец сказал:
— Прошу прощения, инспектор. Вы, разумеется, проверили факты, но гиосцин… Невероятно.
— Вы, конечно, понимаете, что мне предстоит провести обстоятельное расследование?
— Да.
— В подобных случаях полиция чувствует себя бессильной. Нам приходится копаться в профессиональных деталях. Буду с вами откровенен, сэр Джон: сэр Дерек умер от смертельной дозы гиосцина. Если не удастся доказать, что он принял наркотик сам, мы столкнемся с очень серьезной ситуацией. Мне придется познакомиться с описанием хода операции и задать вам множество вопросов. Думаю, не стоит напоминать, что вы не обязаны на них отвечать.
Филиппс помедлил, а затем вежливо произнес:
— Разумеется, понимаю. Буду рад сообщить все, что вам поможет. О’Каллаган поступил сюда в качестве моего пациента. Я его оперировал. И, естественно, буду числиться одним из подозреваемых.
— Надеюсь, нам быстро удастся опровергнуть данное предположение. Начнем вот с чего: вы сообщили во время дознания, что сэр Дерек О’Каллаган получил гиосцин.
— Совершенно верно. Перед операцией ему впрыснули одну сотую грана препарата.
— Разумеется, с вашего одобрения?
— Я сам сделал укол, — бесстрастно подтвердил хирург.
— Сами? Боюсь, что ничего не знаю о свойствах данного наркотика. Его всегда применяют при перитоните?
— Он не имеет к перитониту никакого отношения. Я всегда колю гиосцин перед операциями. Благодаря гиосцину появляется возможность уменьшить дозу анестезирующего средства, и после наркоза пациент чувствует себя комфортнее.
— Сейчас им пользуются чаще, чем, скажем, двадцать лет назад?
— Да.
— Будьте любезны, объясните, на какой стадии подготовки производят инъекцию? По-моему, во время дознания этот вопрос не поднимался.
— Укол делают непосредственно перед операцией в наркозной палате, после того как больной засыпает. При этом используется шприц для подкожных инъекций.
— Его готовит дежурная хирургическая сестра?
— Но не в этом случае. Мне казалось, я ясно объяснил, что инъекцию готовил сам.
— Ах да, я не сообразил! — воскликнул Аллейн. — Теперь мне все понятно. Что именно вы проделали? Опустили иглу в синюю бутылочку и вобрали содержимое в шприц?
— Не совсем так. — Филиппс в первый раз за время разговора улыбнулся и достал портсигар. — Давайте присядем. Не хотите сигарету?
— Если не возражаете, закурю свои. Напрасное дело тратить на меня хорошие сигареты.
Они опустились на неудобные стулья под правым локтем мраморной женщины.
— Что касается самого раствора, — продолжил хирург, — я пользуюсь таблетками, содержащими сотую грана гиосцина, которые развожу в двадцати пяти минимах дистиллированной воды. В операционной имеется готовый раствор, но я им не пользуюсь.
— Потому что он менее надежен или по какой-либо другой причине?
— Он вполне надежен, в этом никто не сомневается. Но гиосцин — такое средство, с которым следует обращаться с осторожностью. Если я готовлю раствор сам, то не сомневаюсь в дозе. Теперь во многих операционных пользуются гиосцином в ампулах. Я подумываю, может, и здесь воспользоваться в будущем этим примером.
— В этом отношении все, что вы проделали, было привычной практикой?
— Да.
— Вы были одни, когда готовили шприц к инъекции?
— Возможно, в операционной находилась медсестра. Не помню. — Филиппс помолчал и добавил: — Когда я заканчивал, вошел Томс.
— А вышел он вместе с вами?
— Не помню. Скорее вернулся в предоперационную через несколько секунд после моего ухода. Я оставил его в операционной, а сам направился в наркозную палату и сделал укол.
— У вас нет сомнений по поводу дозы?
— Я прекрасно понимаю, о чем вы думаете, инспектор Аллейн. Это вполне обоснованное подозрение. Но я абсолютно уверен, что растворил единственную таблетку. Вобрал в шприц дистиллированную воду, вылил в мерный стакан, вытряхнул на ладонь таблетку, убедился, что она одна, и бросил в стакан.
Филиппс подался вперед, пристально посмотрел полицейскому в лицо и сунул руки в карманы.
— Я готов в этом поклясться.
— Ясно, сэр, — кивнул Аллейн. — Хотя я и должен принимать в расчет возможность ошибки, мне понятно, что даже если вы растворили не одну, а две таблетки, это составило бы одну пятидесятую грана. Не исключено, что всего содержимого пробирки не хватило бы на четверть грана, которые, по оценке экспертов, содержались в органах сэра Дерека.
Джон Филиппс заколебался.
— Таблетки расфасовывают в пробирки по двадцать штук, так что вся пробирка составляет пятую часть грана гиосцина. — Он достал из кармана коробочку и подал Аллейну. — В ней та пробирка. С тех пор я использовал всего одну таблетку.
Аллейн открыл коробку и вынул пробирку, целиком заклеенную бумажным ярлыком. Вынул крохотную пробку и заглянул внутрь.
— Можно? — спросил он и вытряхнул содержимое на ладонь. Там оказалось восемнадцать таблеток. — Все сходится, — подтвердил он. — Не возражаете, я заберу это для анализа? Всего лишь общепринятый порядок, как пишут в детективных романах.
— Забирайте.
Аллейн достал из кармана конверт, ссыпал таблетки в пробирку, положил пробирку в конверт, а конверт — в карман.
— Спасибо. Вы очень любезны. Не представляете, как мы в Скотленд-Ярде боимся экспертов.
— Правда?
— Да. Понимаю, насколько огорчительна для вас эта история.
— Очень.
— Ведь сэр Дерек был вашим другом?
— Я знал его лично.
— В последнее время вы часто встречались?
Филиппс помедлил с ответом, затем, глядя прямо перед собой, спросил:
— Что вы подразумевали, когда сказали «в последнее время»?
— Ну, недели две или около того.
— Я заглядывал к нему домой в пятницу вечером перед операцией.
— Профессиональный визит врача?
— Нет.
— Вам не показалось, что у него развивается серьезное заболевание?
— Нет.
— Он не упоминал, что употребляет продающиеся без рецепта лекарства?
— Нет, — резко ответил хирург. — Почему вы спросили о лекарствах?
— Так, просто возник вопрос.
— Если что-то известно о том, что он употреблял лекарства, эту тему надо хорошенько проработать.
— Я того же мнения, — бросил Аллейн.
— Если у него идиосинкразия на гиосцин, — продолжил Филиппс, — и он его принимал…
— Вот именно.
Мужчины словно поменялись местами. Теперь хирург предлагал свои версии, а полицейский уходил от обсуждения.
— Есть свидетельства, что О’Каллаган принимал не прописанные врачом лекарства?
— Не исключено.
— Идиот! — вырвалось у хирурга.
— Странно, что он не сказал вам в пятницу, что заболел.
— Он… мы обсуждали иной вопрос.
— Не могли бы вы сообщить, какой именно?
— Сугубо личный.
— Сэр Джон, — мягко произнес Аллейн, — мне, видимо, с самого начала следовало сказать, что я читал ваше письмо сэру Дереку.
Голова хирурга дернулась, словно перед ним внезапно возникло опасное препятствие. Он с полминуты молчал, а затем очень тихо проговорил:
— Вам нравится читать чужую личную корреспонденцию?
— Полагаю, не больше, чем вам смотреть в чей-то вскрытый перитонитный живот, — парировал старший инспектор. — Это чисто профессиональный интерес.
— Вы разговаривали с дворецким?
— Хотите дать мне свое объяснение происшедшего?
— Нет.
— Говоря неофициально — именно так мне было бы приятнее с вами общаться, — я вам сочувствую.
Врач поднял голову.
— А знаете, я вам верю. Хотите спросить что-нибудь еще?
— Нет. Я и так вас сильно задержал. Не вызовет ли больших неудобств, если я переговорю с присутствовавшими на операции медсестрами?
