— Вы хотите сказать, что проверяли историю жизни, которую поведала нам мисс Гуль? — перебил его слегка удивленный мистер Читтервик. — Вам, конечно, незачем было проверять ее?
— Разумеется, я ее проверил, сэр, я проверил каждый факт, о котором она рассказывала.
— Господи помилуй, но зачем? Ведь это совершенно не имело никакого отношения к главному событию?
— Таково одно из наших правил, сэр, — сурово отвечал Морсби, — никогда не принимать на веру ни одного заявления, каким бы оно ни казалось не важным, без подтверждения, если только подобное подтверждение возможно найти.
— Боже мой! — повторил мистер Читтервик и вновь поразился — на этот раз неукоснительной тщательности, с которой работает английская полицейская служба. Удивление не дало ему по достоинству оценить повествование Морсби о встрече с женой майора.
— Вы упомянули, — через несколько минут сказал мистер Читтервик, — что виделись с адвокатом майора Синклера. Он не говорил вам, удалось ему отыскать неведомого второго наследника?
— Консультант майора по юридическим проблемам считал желательным и полезным для дела вступить в контакт с единственным существующим родственником Синклеров, этим самым американским кузеном майора, которого мисс Синклер якобы хотела использовать в качестве угрозы как альтернативного наследника, но, конечно, само собой подразумевалось, что найти его будет довольно сложно, американский агент юриста проследил его деятельность за два года после того, как мисс Синклер получила об американском кузене последние сведения, и все это время он, очевидно, подвизался на сцене. Однако теперешнее его местонахождение обнаружить не удавалось и даже узнать наверняка, жив он или уже умер. Должным образом составленные объявления в газетах остались без ответа.
О получении каких-нибудь благ в связи с последней волей мисс Синклер речь не шла. Ибо по завещанию и без всяких условий все доставалось майору Синклеру, но последний решительно заявил своему адвокату, что в том невероятном случае, если его все-таки повесят, после того как будут приняты необходимые шаги по обеспечению его жены, все наследство должно перейти к его двоюродному брату, хоть тот носит фамилию прощелыги журналиста, а не семейное имя Синклеров. Уже некоторое время мистер Читтервик с немалым интересом следил, так сказать, "из вторых рук" за поисками, которые казались ему довольно романтичными. Однако в последнее время, по словам Морсби, адвокат ничего не сообщил ему нового на этот счет.
Вскоре, ублаготворенный булочками и кофе, мистер Читтервик был благосклонно отпущен на все четыре стороны с предупреждением, что суд состоится через полтора месяца и пусть он до этого времени не свалится где-нибудь в пропасть и не попадет под автобус.
С неменьшим интересом и некоторым нетерпением мистер Читтервик следил за реакцией тетушки на все случившееся. Сначала, неделю или около того, она наотрез отказывалась хоть что-нибудь слышать на этот счет, утверждая, что все это чепуха и неправда. Ее отрицательное отношение основывалось на совершенной невозможности, по ее мнению, чтобы ее племянники посещали такие места, как Зал для ленча в "Пиккадилли-Палас", а из этого непосредственным образом следовала и невозможность для мистера Читтервика иметь какое-либо отношение к данной истории и вообще он ее просто-напросто выдумал с начала и до конца.
Вынужденная расстаться с этой позицией (ее застали за тем, что она жадно читала последние новости о случившемся в утренней газете) за невозможностью ее удерживать и по той причине, что в той же самой газете она наткнулась на портрет мистера Читтервика, как "звездного" свидетеля, тетушка выразила негодование по поводу подобного бесчестья: видеть одного из Читтервиков связанным с такой вульгарной и грязной процедурой как суд за убийство. Вследствие этого она продолжала презрительно третировать своего племянника, словно он безмозглая жертва какой-то гигантской махинации по опознанию личности. Но подобное положение, по крайней мере, позволяло ей требовать чтобы мистер Читтервик снова и снова рассказывал о том, как все было, и подвергать его дотошному допросу о разных подробностях сколько ее душеньке угодно. Таким образом, к тайне, которую до сих пор блюли мистер Читтервик и полиция, было допущено и третье доверенное лицо.
Эта вторая стадия продолжалась почти неделю, в течение которой мисс Читтервик трижды отдавала приказы "приготовить коляску с парой лошадей" (у нее не только не было автомобиля, но она каким-то образом внушила всем, что вообще не верит в существование подобных механизмов) для поездки в Скотленд-Ярд, так как ей необходимо повидаться с властями ради племянника. Она была уверена, что по вине некой удивительной несчастной случайности на виселице окончит свои дни не рыжеволосый, а мистер Эмброуз Читтервик.
И мистеру Читтервику стоило огромного труда трижды уговорить ее не ездить туда и на третий раз ему это удалось, только когда он добровольно предложил тетушке отправиться вместе с ней в лавку мясника с кипой газет за целый месяц — обычно же он готов был прозакладывать свою бессмертную душу, только бы избежать этой повинности. Это был у мисс Читтервик один из видов домашней экономии на мелочах: собирать газеты, чтобы потом продать их мяснику по полпенни за фунт, и в последний день месяца совершался торжественный выезд в "коляске парой" по Чизвикской Хай-стрит для совершения сделки по купле-продаже макулатуры. Поэтому в последний день месяца мистер Читтервик, как правило, страдал от просто невыносимой головной боли или же назначал кому-нибудь неотложное свидание "необычайной важности".
Наконец, мисс Читтервик достигла окончательного понимания проблемы: племянник сознательно, в поисках вульгарной известности, вместо приличествующего занятия, выбора образчиков для занавесок, со злым умыслом проник в "Пиккадилли-Палас", желая стать свидетелем убийства, чтобы потом лицезреть свою фотографию в газете. Иногда она варьировала эту тему и высказывала мнение, что ничего-то он вообще не видел и жажда рекламы заставила его придумать всю историю, которая приведет к подножию виселицы рыжего майора, но подумаешь, какая важность, раз при этом будет удовлетворено низменное тщеславное желание добиться известности.
Да, мистеру Читтервику пришлось немало пережить за эти дни.
И вот однажды, когда они пили чай, ему принесли письмо, которое до некоторой степени прояснило для него моральные принципы тетушки. Он прочитал письмо удивленно и с удовольствием и затем простодушно протянул его мисс Читтервик.
— Как замечательно, тетя. Вы помните эту женщину? Я не могу этого сказать о себе.
— Не думаешь ли ты, что я в состоянии прочесть его, а? — проворчала мисс Читтервик. — Во всяком случае, без очков. Вот если бы какая-нибудь расторопная девица смотрела за мной! И не прятала бы постоянно от меня мои вещи, а потом забывала, куда она их положила! Что толку от…
— Я сам прочитаю письмо, тетя, — вставил поспешно мистер Читтервик, благородно удержавшись (как он делал все эти годы) от возражения: если тетушке нужна расторопная девица, то средства позволяют ей нанять полдюжины таких девиц. Однако это был еще один источник экономии для мисс Читтервик, и в данное время самый главный жизненный принцип: никогда не нанимать кого-нибудь делать за плату то, что другой сделает бесплатно.
В письме, которое мистер Читтервик стал читать своим приятным тенорком, было следующее:
"Аббатство Риверсмид", Дорсетшир
Дорогой мистер Читтервик, Вряд ли я могу рассчитывать на то, что вы меня помните, но в свое время я была очень хорошо знакома с вашей матушкой. Мы вместе учились в школе и очень дружили, хотя потом жизнь развела нас, как это часто бывает со школьными друзьями. Я уже довольно давно собиралась вам написать, так как мне хотелось бы возобновить дружеские отношения с вашей семьей. Может быть, вы приедете к нам на неделю, в следующий четверг, 23-го? Мы были бы очень рады увидеться с вами, и рыбалка у нас совсем не плоха. Нас здесь немного, только мы и еще одна моя старая приятельница. Так что обстановка будет совсем неформальная. От станции Ватерлоо до нас удобно доехать поездом, отходящим в половине четвертого дня. Наша станция называется Темшскомб, так что буду ожидать вашего приезда с этим поездом.
Искренне ваше
Агата Милборн.
— Гм! — сказала мисс Читтервик.
— Агата Милборн, — пытаясь вспомнить, кто это, мистер Читтервик рассеянно взял еще одну горячую булочку. — Нет, совсем незнакомое имя. Но какое же очаровательное письмо. От миссис Милборн.
Мисс Читтервик чрезвычайно громко фыркнула.
— Миссис Милборн! Неужели, Эмброуз, ты не понял по адресу, глупец? Это леди Милборн, разумеется. Ты получил письмо от графини.
— Графини? — повторил польщенный мистер Читтервик. — Господи, как это все необычайно. Значит, вы с ней знакомы, тетя?
