На этот раз утихомирил страсти доктор Фелл.
— Мы еще вернемся к этому, — успокоил он спорщиков. — А сейчас продолжим. Пятнадцатое. Энгус запер дверь изнутри на засов ключ.
Шестнадцатое. Труп был найден молочником в шесть утра на следующий день у подножия башни.
Семнадцатое. Смерть наступила вследствие повреждений, полученных при падении.
Восемнадцатое. Смерть наступила между десятью вечера и часом ночи.
Девятнадцатое. Энгус Кемпбелл не находился под действием наркотиков и не был отравлен.
Двадцатое. Утром дверь была по-прежнему заперта «а ключ и засов. Ржавый и плотно пригнанный засов ходит с трудом, и вряд ли кто-либо пытался открывать его.
Двадцать первое. По мнению эксперта, взобраться в окно невозможно.
Двадцать второе. В комнате никто не прятался.
Двадцать третье. Постель была смята.
Доктор Фелл нахмурился и постучал карандашом по своим заметкам.
— В связи с этим я должен задать еще один вопрос. Когда Энгуса Кемпбелла нашли, он был в халате и домашних туфлях?
— Нет, только в ночной рубашке.
Доктор Фелл отметил у себя и это и продолжал:
— Двадцать четвертое. Дневника на месте не оказалось, однако возможно, что он был взят кем-то позже.
Двадцать пятое. На оконной ручке обнаружены отпечатки пальцев Энгуса и только Энгуса.
Двадцать шестое. Под кроватью нашли ящик из тех, которые обычно служат для перевозки собак. Он не принадлежал никому из обитателей замка, возможно, его принес с собой Форбс, однако накануне ничего подобного там не было. Из всего этого мы должны сделать вывод…
Доктор Фелл замолчал.
— Продолжайте, — резко поторопил его Алистер Данкен. — Какой вывод должны мы сделать?
Доктор Фелл засопел.
— Господа, другого выхода нет — мы неизбежно приходим к выводу, что либо Энгус Кемпбелл покончил самоубийством, либо в этом ящике находилось нечто такое, спасаясь от чего, он выпрыгнул из окна и погиб.
Кетрин задрожала, но на Чепмена все это не произвело впечатления.
— Знаю, — сказал он. — Змеи. Пауки. Вчера вечером мы уже говорили об этом, только ни к чему не пришли.
— Вы ставите под сомнение мои факты? — спросил Фелл, похлопывая по своим записям.
— Нет. А вы мои? Змеи! Пауки!..
— А теперь еще и привидения, — ухмыльнулся Колин.
— Что?
— Один ненормальный — некий Джок Флеминг, — объяснил Колин, — утверждает, что ночью видел в окне кого-то в шотландском костюме и без лица.
Чепмен как будто слегка побледнел.
— Об этом я ничего не знаю, — сказал он, — и верю в привидения не больше, чем в пауков и змей, умеющих запирать за собой ящики. Я англичанин и мыслю трезво. Однако это странный край и странный дом, и скажу честно, я бы не хотел провести ночь в той комнате.
Колин вскочил с места.
— Хватит! — взревел он. — Это уже слишком!
Доктор Фелл посмотрел на него с легкой укоризной. Лицо Колина налилось кровью, на висках выступили вены.
— Послушайте, — сказал он, беря себя в руки. — С тех пор, как я сюда приехал, все только и делают, что пугают меня привидениями. Я сыт этим по горло. Скажу вам, что я собираюсь сделать: еще сегодня переберусь в башню и буду спать там. И если только какое-нибудь привидение высунет свою мерзкую морду, если оно попробует выбросить из окна меня…
Его взгляд остановился на семейной Библии. Безбожник Колин подбежал к ней и положил руку на книгу.
— Клянусь, тогда я целый год каждое воскресенье буду ходить в церковь. И на вечерние службы тоже!
Он подскочил к двери в зал и распахнул ее.
— Ты слышишь, Элспет! Каждое воскресенье и еще на вечерние службы по средам. Привидения! Пугала! Колдуны! Неужели люди лишились всякого здравого смысла?
Его голос, отдаваясь эхом, прозвучал на весь дом. Кетрин напрасно пыталась унять Колина, конец этой сцене положила Кристи Мак-Тейвиш — она просунула голову в дверь и взволнованно объявила:
— Этот репортер снова здесь!
Колин широко раскрыл глаза.
— Тот тип из «Прожектора»?
— Тот самый, сэр.
— Скажите, что я к нему выйду, — сказал Колин, расстегнул воротник и глубоко вздохнул.
— Нет! — вмешался Алан. — В вашем состоянии вы, пожалуй, готовы вырвать ему сердце, а потом съесть. Лучше я поговорю с ним.
— Да, пожалуйста! — воскликнула Кетрин, бросая на Колина умоляющий взгляд. — Если он осмелился вернуться сюда, значит, Наверно, еще не написал о нас в газету никаких гадостей! Сейчас удобный случай извиниться перед ним, и все будет в порядке! Пожалуйста, прошу вас, пусть с ним поговорит Алан!
— Ладно, — согласился Колин. — Ты хотя бы не тыкал его шпагой в задницу. Может, тебе удастся его утихомирить.
Алан поспешил выйти. У входа, переминаясь с ноги на ногу, стоял Сван. Алан осторожно закрыл за собой дверь.
— Послушайте, — начал он, — я искренне сожалею о том, что произошло вчера вечером. Представить себе не могу, что нам стукнуло в голову. Мы, конечно, немного выпили…
— Это вы мне говорите? — спросил Сван беззлобно. Он посмотрел на Алана с любопытством. — Когда-то и я занимался спортом, но даже в молодости мне не приходилось видеть, чтобы кто-нибудь мчался так, как этот толстый старый пьяница. Что вы, черт возьми, пили? Нитроглицерин?
— Нечто в этом роде.
Лицо Свана посуровело.
— Вы понимаете, что я могу подать на вас в суд за нанесение серьезных телесных повреждений?
— Да, но…
— Скажите спасибо, доктор Кемпбелл, что я человек незлопамятный. Я уж не говорю обо всем прочем. Вообще, что вы за профессор? Шатаетесь с профессоршей из другого университета, ходите в публичные дома…
— Постойте! Черт меня побери…
— Не спорьте, — сказал Сван. — Я слышал об этом от мисс Элспет Кемпбелл в присутствии свидетелей! Вдобавок вы напиваетесь и с обнаженным оружием гоняетесь на улице за порядочными людьми! Скажите, док, в Хайгетском университете это принято или вы ведете себя так только на каникулах?
— Клянусь, что все это недоразумение! Я как раз хочу поговорить с вами об этом. Мне все равно, что будут говорить обо мне, но обещайте, что ни словом не упомянете о мисс Кемпбелл.
— Не знаю, — сказал Сван и покачал головой. — Я должен помнить об интересах газеты.
— Ерунда!
— Но вот что я скажу, — проговорил внезапно Сван, будто это только что пришло ему в голову. — Чтобы убедиться с кем имею дело, я заключу с вами договор.
— Договор?
Сван понизил голос.
— Этот тип там внутри, такой толстяк, — это доктор Гидеон Фелл, верно?
— Да.
— Я узнал об этом уже после того, как он удрал от меня. Когда я потом позвонил в газету, всех в жар бросило. Оказывается, там, где появляется он, можно получить такой матерьяльчик, что пальчики оближешь, и мне велели оставаться здесь. Слушайте, док. Я должен получить этот материал! Я здорово потратился — нанял другую машину, а она прямо-таки жрет бензин, если я останусь в стороне, издательство не вернет мне деньги, мало того, я могу и с работы вылететь.
— Стало быть?
— Стало быть, помогите мне. Снабжайте меня информацией, только и всего. Обо всем, что бы ни произошло…
Сван умолк с несколько испуганным видом — в дверях показался Колин. Однако тот был настроен дружелюбно и даже улыбался.
— Значит, сообщайте мне обо всем, что бы ни случилось, — повторил Сван, — а я, хотя моя жизнь и была в опасности, постараюсь забыть о вашей выходке!
Лицо Колина прояснилось.
— Чертовски порядочно с вашей стороны, молодой человек! Чертовски порядочно! Я был виноват и прошу у вас прощения.
Алан тоже кивнул.
— По-моему, это вполне разумный выход. Придерживайтесь нашего договора, мистер Сван, и вы не пожалеете. Если материал будет, вы его получите.
Сван наморщил лоб.
— Короче говоря, мы договорились?
— Да, — сказал Колин.
— Вот и хорошо, — успокоился Сван. В это время над их головами со скрипом открылось окно. Нацеленное с математической точностью, большое ведро воды плотным сверкающим потоком обрушилось на голову Свана, на мгновение буквально исчезнувшего в нем.
В окне показалось ехидное лицо тети Элспет.
— Вы не поняли намека? — спросила она. — Я же говорила вам, чтобы вы убирались! Я дважды не повторяю!
Сван ничего не ответил. Он неподвижно глядел прямо перед собой. Его новый костюм медленно темнел, Пропитываясь водой. Шляпа напоминала кусок мокрой промокашки, из-под отвисших полей глаза Свана смотрели так, будто еще чуть-чуть и он лишится рассудка.
— Дружище! — воскликнул Колин. — Это же старая ведьма! Я ей шею сверну, видит Бог, сверну! Вы хоть не ранены?
Колин сбежал к нему вниз по ступенькам. Сван сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее пятился от него.
— Постойте, дружище, постойте. Вам надо переодеться в сухое!
