Найо Марш - Цветная схема

— Ага, верно.

— И нам не нравится, когда ты тут ждешь ее. Это ты тоже знаешь.

— Но я же ничего не делаю, миссис Клейр.

— Полковник не хочет, чтобы ты приходил. Понимаешь?

— Я только спросил Хайю, пойдет ли она в кино.

— Не пойду. Я тебе уже сказала, — громко ответила девушка.

— Вот, Эру, — проговорила миссис Клейр.

— Назначишь другой день, хорошо?

Хайа вскинула голову.

— Так и сделаем, Эру, — подтвердила за нее миссис Клейр.

— Плохие дела, — заметил парень, не сводя глаз с девушки.

— А теперь уходи, если ты воспитанный молодой человек, — настаивала миссис Клейр.

— О’кей, хозяйка. Но послушайте, миссис Клейр, вы бы не выбрали себе в работницы Хайю, не будь она на соответствующем уровне, не правда ли? И я выбрал ее не сейчас. Это факт. Спросите у мистера Квестинга, миссис Клейр. Сегодня днем девчонка гуляла с ним по берегу бухты. Я буду следить за тобой, Хайа.

Когда Эру ушел, круглое лицо миссис Клейр густо покраснело.

— Если этот молодой человек придет сюда опять, ты сразу должна сообщить мне, Хайа, — заявила она. — Полковник поговорит с ним.

— Да, миссис Клейр.

— Мы все готовы к обеду. — Женщина подошла к двери и остановилась. Хайа одарила ее восхитительной улыбкой. — Ты ведь знаешь, мы доверяем тебе, девочка.

— Да, миссис Клейр.

Услышав этот скромный ответ, женщина вышла в столовую.

Обед прошел в атмосфере подавленного любопытства. Доктор Акрингтон вернулся один, объявив, что отправил Смита в постель и что в любом случае тому лучше сейчас полежать в покое. Сидевшие за отдельным столиком Гонт и Дикон все время увлеченно вели беседу ни о чем. Дикон находился в состоянии столь сильного смущения, что это удивляло даже его самого. С того места, где он сидел, ему была хорошо видна Барбара, ее жалкий наряд, бледное лицо, нервные руки, стучащие по тарелке ножом и вилкой, размазывая еду, отчего девушка не могла ничего съесть. Поскольку молодой человек старался не смотреть на Барбару, он разглядывал ее все пристальнее и очень тревожился из-за собственного поведения. Гонт сидел спиной к столу Клейров, и Дикон заметил, что девушка безуспешно пытается заставить себя не смотреть на актера.

За годы их общения на Дикона постепенно легла обязанность избавлять Гонта от поклонников. Молодому человеку казалось, будто он отлично догадался о смысле взглядов Барбары. Ему было видно, как девушка едва не падает в обморок от досады. Дикон сказал себе, что очень хорошо понимает ее горе. Он злился и негодовал… Злился на Гонта, а негодовал, по его мнению, на Барбару. Такая реакция являлась абсолютно непривычной для Дикона, и он сейчас даже не мог заставить себя воспринимать происходящее с приобретенной опытом иронией. Наконец молодой человек заметил на себе пристальный взгляд Гонта, понял, что говорит достаточно бессвязно, начал заикаться и ощутил истинное облегчение, когда после ухода Хайи полковник и миссис Клейр затянули не очень привлекательно звучащую извинительную песнь, главной темой которой было неслыханное поведение Смита. Она быстро превратилась в женское соло. В процессе его исполнения миссис Клейр предприняла невероятную попытку обелить в равной степени и Квестинга и Смита. Ее декламация стала более сочной по окраске штампованных фраз: «Чем больше грешишь, тем больше… Бедный человек опустился на дно… Хотел добра, но не совсем… Так жаль, что все так получилось…» Она черпала дополнительную энергию из пунктуальных восклицаний «вполне» своего расстроенного мужа.

Гонт начал постепенно выбираться из пренеприятной ситуации со всем изяществом, на какое был способен, когда доктор Акрингтон пришел ему на помощь, отпустив следующее замечание:

— Мои дорогие Агнес и Эдвард, полагаю, все мы согласны, что попытка убийства является проявлением далеко не самого изысканного вкуса, и возводимый низкопробный ореол над участниками истории не заставит нас изменить мнение. Допустим, мы оставим все как есть. У меня имеется одно предложение. Давайте назовем это просьбой. И мне хотелось бы высказать ее прямо сейчас. Тот тип может вернуться в любой момент.

Клейры засуетились. Саймон, который, казалось, не мог говорить в ином тоне, кроме как издавать свирепое рычание, заявил, что, по его мнению, ему стоит спросить Квестинга, какого черта он о себе возомнил.

— Это хамский трюк, вот что это такое! — сердито выкрикнул юноша. — Точно вам говорю, я считаю такой поступок хамским трюком и собираюсь спросить Квестинга прямо…

— Если будешь так любезен, ты ни о чем его не станешь спрашивать, — холодно перебил племянника доктор. — А я буду тебе очень признателен, если ты позволишь мне закончить.

— Да, но…

— Саймон, пожалуйста, — взмолилась встревоженная мать.

— Я собирался попросить, — продолжал доктор Акрингтон, — чтобы вы позволили мне поговорить с мистером Квестингом, когда он придет сюда. У меня есть особая причина для такой просьбы.

— А я думала, — с несчастным видом произнесла миссис Клейр, — Эдвард мог бы отвести его в свой кабинет…

— Кабинет Эдварда что, скиния Господня, — взревел доктор Акрингтон, — чтобы Квестинг там сразу обо всем рассказал? Откуда вообще этот постоянный зуд собирать людей стадом в кабинете Эдварда, который, как всем уже объяснено и всеми понято, по размерам не больше туалета да к тому же еще менее удобен? Вы выслушаете меня наконец? Выполните такое мое бесцеремонное желание, как молчание, пока я поговорю с Квестингом здесь, открыто, в присутствии всех вас?

Внимание Дикона мгновенно обратилось на Гонта, который свирепо прошептал:

— Если вы выпустите из головы слог этой речи, я вас уволю.

Клейры снова заговорили одновременно, но их укоризненные фразы мгновенно умерли, когда доктор Акрингтон откинулся на спинку стула, поднял глаза к небу и начал насвистывать сквозь зубы. После неприятной паузы миссис Клейр робко пробормотала:

— Я уверена, здесь произошла какая-то ошибка.

— В самом деле? — переспросил ее брат. — Ты хочешь сказать, Квестинг немного просчитался, и Смит не имеет права оставаться живым?

— Нет, дорогой.

— А что Смит говорил о фонариках? — вдруг поинтересовался полковник Клейр. — Я, признаться, не все про них расслышал.

— Кто-нибудь разъяснит Эдварду суть семафорных сигналов в нашем случае? — с явной угрозой в голосе спросил доктор Акрингтон, но полковник продолжил недовольным голосом:

— Я имею в виду предположение, что Квестинг не заметил сигналы.

— Ты, Эдвард, — перебил его шурин, — единственный знакомый мне человек, от которого я могу ожидать такой небрежности, но даже ты едва ли забыл бы взглянуть на сигнал всего в двадцати двух ярдах перед твоим носом до того, как предлагать человеку рискнуть жизнью на мосту с одноколейным железнодорожным полотном. Я считаю абсолютно невозможной идею, будто действия Квестинга не носили преднамеренного характера, и у меня есть на то существенные причины.

Следующая фраза была неожиданно прервана Джеффри Гонтом.

— Если серьезно, доктор Акрингтон, — произнес он, — вы думаете, среди нас находится потенциальный убийца?

— Да.

— Странно. Никогда не мог себе представить, что мысль об убийстве является такой нестерпимо скучной.

Барбара издала писк, обозначавший натянутый смех.

— Подождите! — воскликнул Саймон. — Слушайте!

Вся компания различила звук двигающегося по дороге автомобиля Квестинга. Он проехал мимо окон и свернул за угол дома к гаражу.

— Мистер Квестинг придет сюда, — прошептала Барбара.

— Умоляю тебя оставить его мне, Эдвард, — пробормотал доктор.

Полковник Клейр всплеснул руками.

— Мы с Барби… — начала было миссис Клейр, но брат заставил ее умолкнуть сердитым хлопком ладоней. После этого никто не проронил ни слова. Раздался громкий топот ног Квестинга, когда тот огибал дом и шел по веранде.

Вероятно, Дикон предвидел подсознательно изменения в Квестинге в худшую сторону. Вне всяких сомнений, он испытал настоящий шок, когда услышал знакомый отвратительный град вопросов.

— Отлично, здорово, превосходно, — воскликнул бизнесмен, появляясь на пороге столовой. — Что за фокусы? Осталось хоть немного еды для бедного парня? Я голоден или я зверски голоден? Добрый вечер, мистер Гонт. Как дела у молодого джентльмена? — Он сел за свой столик, потер ладонью о ладонь и крикнул: — Где же наша обаятельная дева? Приди, Красота! Давай склонимся друг к другу.

В этот самый момент Дикон, к своему несказанному ужасу, обнаружил в себе симпатию к мистеру Квестингу.

Дикон удивился, что доктор Акрингтон не приступил к атаке сразу. Хайа принесла мистеру Квестингу первое блюдо и, дернув головой, бросила вокруг неприятный, злобный взгляд. Миссис Клейр что-то шепнула дочери, и они вместе покинули столовую. С едва скрываемыми нотками ликования в голосе Гонт начал отвлеченную беседу с Диконом. Остальные трое мужчин не проронили ни слова. Дикону напряжение в комнате казалось почти материальным, но Квестинг не проявлял ни малейшего беспокойства. Он проглотил обильный обед, начал еще более активно заигрывать с Хайей, а когда она ушла с посудой на кухню, откинулся на спинку стула, с присвистом пососал зубы, достал портсигар и уже хотел предложить Гонту закурить, когда доктор Акрингтон наконец заговорил: