Эллери Квин - Тайна французского порошка

— Естественно, — рассеянно согласился Эллери. — Иное предположение выглядит бессмысленным. Ключ, уединение, освещение, наиболее вероятное местонахождение помады… Да-да, апартаменты на шестом этаже подходят в этом смысле как нельзя лучше. Ими я займусь в первую очередь.

— Но, Эл! — внезапно воскликнул инспектор. — Ведь Уивер прибыл в квартиру в половине девятого утра, а потом там побывало еще пять человек! Никто из них не заметил ничего необычного, значит, следы преступления были удалены, и теперь нам уже ничего не найти.

— Не принимай близко к сердцу! — рассмеялся Эллери, к которому вернулось хорошее расположение духа. — Конечно, следы были уничтожены — их, так сказать, самый верхний, а может, и промежуточный слой. Но если копнуть поглубже, то нам, возможно, и удастся что-нибудь обнаружить.

— Но мне все равно непонятна причина, по которой витриной воспользовались даже после убийства, — нахмурился инспектор. — Разве только это вопрос времени…

— Да ты становишься просто гением, папа! — радостно улыбнулся Эллери. — Я только что решил эту маленькую проблему. Почему тело поместили в витрину? Призовем на помощь все ту же старую добрую логику…

Есть два тому объяснения, каждое из которых может оказаться верным. Первое: чтобы отвлечь внимание от подлинного места преступления, которым, несомненно, является квартира. Второе, более логичное: чтобы тело не было обнаружено до полудня. Ведь ежедневные демонстрации начинаются ровно в двенадцать — это известно всему Нью-Йорку.

— Но почему, Эллери? — не понял инспектор Квин. — Зачем преступнику задерживать до полудня обнаружение трупа?

— А кто его знает! — пожал плечами Эллери. — Но в общем ответ можно сформулировать следующим образом: если убийца так спрятал тело, чтобы его обнаружили в двенадцать пятнадцать, — а он точно знал, что это произойдет именно тогда, — значит, до полудня ему нужно было осуществить нечто, что преждевременное обнаружение трупа сделало бы опасным или невозможным.

— Но что именно?

— Да, что именно, — печально отозвался Эллери. — Что должен был сделать убийца на следующее утро после преступления? Лично я этого не знаю.

— Мы просто наугад пробираемся от предположений к выводам, попросту блуждаем в потемках, — простонал инспектор. — Например, почему убийца не смог сделать то, что намеревался прошлой ночью в здании? Если ему было нужно с кем-то связаться, то там есть телефоны…

— Вот как? Нужно будет попозже этим заняться.

— Я займусь этим немедленно!

— Погоди, папа, — остановил его Эллери. — Почему бы для начала не отправить Вели к лифту, на котором поднимаются в квартиру. Пусть проверит, нет ли там следов крови.

— Боже мой, до чего же я стал глуп! — воскликнул инспектор. — Ну конечно же! Томас!

Вели подошел, внимательно выслушал отданные шепотом указания и тут же вышел.

— Мне следовало подумать об этом раньше, — проворчал инспектор, поворачиваясь спиной к Эллери. — Естественно, если убийство произошло в квартире, то тело нужно было доставить вниз с шестого этажа!

— Возможно, мы ничего не найдем, — заметил Эллери Квин. — Я сам тщательно проверю лестницу… Но послушай, папа, я хочу, чтобы ты кое-что для меня сделал. Скоро здесь будет Уэллс. Официально витрина является местом преступления. Он захочет снова выслушивать все показания. Задержи его на час, пока я поднимусь наверх с Уэсом Уивером. Мне нужно хорошенько осмотреть квартиру. Ведь после прекращения собрания туда вообще больше никто не заходил — она все время охранялась, а там должно что-то быть… Хорошо?

Инспектор устало махнул рукой:

— Конечно, действуй, сынок… Ты со своей свежей головой найдешь там больше, чем я. Ладно, я задержу Уэллса. Так или иначе, мне нужно осмотреть офис у служебного входа, склад и всю секцию первого этажа… Но почему ты берешь с собой Уивера? — Он понизил голос: — Эллери, тебе не кажется, что ты затеваешь опасную игру?

Эллери удивленно уставился на отца:

— Что ты имеешь в виду, папа? Если ты подозреваешь беднягу Уэса, то выкинь эти мысли из головы! Мы с ним друзья со школьных лет — помнишь, я гостил с приятелем в Мэне у отца Уэстли? Я знаю этого парня так же хорошо, как тебя. Его отец — священник, а мать — просто святая, происхождение и образ жизни безупречны, никаких тайн в прошлом…

— Но ты не знаешь ничего о его жизни в Нью-Йорке, Эллери, — возразил инспектор. — Ты же не виделся с ним несколько лет!

— Послушай, папа! — серьезно сказал Эллери. — Ты ведь никогда не ошибался, доверяя моему суждению, не так ли? Положись на него и сейчас. Уивер невинен, как агнец. Его нервозность, несомненно, связана с Мэрион Френч… Смотри, фотограф хочет с тобой поговорить.

Они повернулись к остальным. Инспектор побеседовал с полицейским фотографом, затем обратился к шотландцу-управляющему:

— Скажите, мистер Маккензи, как работает ваша телефонная служба после закрытия магазина?

— Все телефоны, кроме одной линии, отключаются после шести часов, — ответил Маккензи. — Работающая линия связана со столом О'Флаэрти и принимает звонки.

— Судя по табелю и рапорту О'Флаэрти, — заметил инспектор, заглянув в бумаги, — прошлой ночью не звонили ни сюда, ни отсюда.

— В этом вопросе О'Флаэрти можно доверять, инспектор.

— А если, — настаивал Квин, — какие-нибудь отделы работают сверхурочно? Тогда телефоны у них работают?

— Да, — ответил Маккензи, — но только по письменной просьбе заведующего отделом. Должен заметить, сэр, что такое у нас происходит крайне редко. Мистер Френч всегда требует, чтобы время закрытия магазина по возможности строго соблюдалось. Конечно, иногда бывают исключения… Но если в рапорте О'Флаэрти об этом не упоминается, то можете не сомневаться, что прошлой ночью телефоны не работали.

— Даже в апартаментах мистера Френча?

— Даже там, — подтвердил управляющий. — Если только мистер Френч или мистер Уивер не отдали соответствующее распоряжение главному оператору.

Инспектор повернулся к Уиверу, но тот отрицательно покачал головой.

— Еще один вопрос, мистер Маккензи. Вам известно, когда миссис Френч в последний раз до вчерашнего дня посещала универмаг?

— По-моему, это было в позапрошлый понедельник, инспектор, — ненадолго задумавшись, ответил Маккензи. — Да, именно так. Она приходила поговорить со мной насчет импортного материала для платья…

— И после этого она не появлялась в магазине? — Квин окинул взглядом присутствующих. Никто не ответил.

В этот момент вернулся Вели. Подойдя к своему начальнику, он что-то тихо шепнул ему на ухо и отошел. Инспектор обернулся к Эллери:

— В лифте нет никаких следов крови.

В витрину вошел полицейский и тоже подошел к Квину:

— Инспектор, прибыл комиссар.

— Иду, — устало отозвался инспектор Квин.

Когда он выходил, Эллери многозначительно взглянул на отца, и тот понимающе кивнул в ответ.

К тому времени, когда инспектор вернулся, сопровождая массивную, напыщенную фигуру комиссара Скотта Уэллса в окружении нескольких детективов, Эллери и Уэстли Уивера в витрине уже не было. Мэрион Френч сидела на стуле, держа отца за руку и глядя на дверь, как будто вместе с Уивером ее покинули остатки мужества.

Эллери и Уэстли Уивер, стараясь не обращать на себя внимание, пробрались сквозь ограждения на первом этаже. Подойдя к дальней стене, Уивер указал на небольшую дверь в виде ажурной решетки за углом, перед которой стоял полицейский.

— Это хозяйский лифт, Эллери.

Эллери предъявил специальный полицейский пропуск, подписанный аккуратным почерком инспектора Квина. Полицейский приложил руку к фуражке и открыл перед ними дверь.