— Темные ночи неприятны, — сказал сосед.
— Да, для странствующих чужестранцев, — ответил молодой человек.
— Этого достаточно. Я брат Скэнлен, триста сорок первая ложа, долина Вермиссы. Я рад видеть тебя в нашей местности.
— Спасибо. Я брат Джон Мак-Мердо, двадцать девятая, Чикаго. Мастер Скотт. И я доволен, что уже встретился с братом.
— В округе нас много. Нигде в Штатах орден так не процветает, как здесь, в долине Вермиссы. Но молодцы вроде вас нам нужны. Одного не понимаю, как здоровый человек из Рабочего союза не нашел себе дела в Чикаго.
— У меня было много случаев получить заработок, — сказал Мак-Мердо.
— Так почему же ты уехал?
Мак-Мердо кивнул головой в сторону полицейских и улыбнулся.
— Эти двое, вероятно, с удовольствием узнали бы о причине моего переселения, — сказал он.
Скэнлен сочувственно крякнул, глядя на полицейских.
— Были неприятности? — шепотом спросил он.
— Большие.
— Исправительная тюрьма?
— И остальное.
— Ведь не убийство же?
— Еще рано толковать о таких вещах. — ответил Мак-Мерло с видом человека, невольно сказавшего больше, чем хотел. — У меня имелись собственные причины для отъезда из Чикаго, удовольствуйтесь этим. Кто вы такой, чтобы задавать подобные вопросы?
Серые глаза ирландца загорелись опасным гневом, блеснув за стеклами очков.
— Полно, друг. Я не хотел вас обидеть. И наши ребята не отнесутся к вам хуже, что бы вы не сделали. Куда вы теперь?
— В Вермиссу.
— Третья остановка на линии. Где ты поселился?
Мак-Мердо вынул письмо и поднес его к тусклой коптящей лампе.
— Вот адрес: Джейкоб Шефтер, улица Шеридана. Это меблированные комнаты, их рекомендовал мне один знакомый в Чикаго.
— Этого адреса я не знаю, так как живу в Хобсоне. Кстати: мы подъезжаем к Хобсону. Погоди, на прощанье я хочу тебе дать один совет. Если у тебя будут какие-нибудь неприятности в Вермиссе, иди прямо в Дом союза и спросите Мак-Гинти. Он мастер вермисской ложи, и в этой округе все делается, как того хочет Черный Джек Мак-Гинти. Вот пока все, друг. Может быть, мы встретимся в ложе. Только запомни мои слова: в случае беды иди к Мак-Гинти.
Скэнлен вышел их вагона, и Мак-Мердо снова остался один со своими мыслями. Теперь окончательно стемнело; красные отсветы горнов часто мелькали во мраке. На их страшноватом фоне виднелись черные человеческие силуэты, которые то сгибались, то выпрямлялись; они казались частицами громадного черного механизма, работавшего в непонятном, грохочущем ритме, в несмолкаемом лязге железа, реве пламени.
— Ад, видно, так и выглядит, — произнес чей-то голос.
Мак-Мердо оглянулся и увидел, что один из полицейских всматривается в этот огненный пейзаж.
— Верно, — сказал второй полицейский. — По-моему, как раз таким ад и должен быть. Если в преисподней живут дьяволы хуже тех, которых мы могли бы назвать, это превзойдет мои ожидания. Полагаю, вы приезжий, молодой человек?
— Что вам до этого? — мрачно ответил Мак-Мердо.
— А вот что, мистер, я посоветовал бы вам осторожнее выбирать себе друзей. На вашем месте я не подружился бы на первых же порах со Скэнленом или с кем-нибудь из его шайки.
— Что вам-то за дело, кто мои друзья? — прогремел Джон таким голосом, что головы всех пассажиров повернулись к нему. — Просил я вашего совета, что ли? Или вы считаете меня таким молокососом, который не может и шагу двинуться без помочей? Говорите, когда вас спрашивают. А что касается меня, ей-богу, вам долго придется ждать моих вопросов.
И, глядя на полицейских, он вытянул шею и широко осклабился, точно оскалившая зубы собака.
Тяжеловесных добродушных полицейских ошеломило необыкновенное ожесточение, вызванное их дружеским обращением.
— Не обижайтесь, — сказал один из них. — Говорилось для вашего же добра. Ведь, по вашим собственным словам, вы новичок в долине Вермиссы.
— Да, этого места я не знаю, но мне знакомы вы и вам подобные, — с холодным бешенством произнес Мак-Мердо. — Я думаю, вы повсюду одинаковы и везде суетесь с советами, которых никто не просит.
Патрульный улыбнулся.
— Может статься, мы скоро познакомимся с вами ближе. Если не ошибаюсь, вы сорвиголова.
— Я подумал то же, — согласился его товарищ, — и сдается мне, что мы с ним скоро встретимся.
— Я вас не боюсь, не думайте этого, — произнес ирландец. — Меня зовут Джон Мак-Мердо. Слышали? И если я вам понадоблюсь, вы найдете меня в Вермиссе, на улице Шеридана у Шефтера. Видите, я не прячусь от вас. Днем ли, ночью ли, я смело взгляну в лица вам подобным.
Бесстрашное заявление приезжего вызвало явное сочувствие у пассажиров. Полицейские, пожав плечами, продолжали разговор между собой. Прошло несколько минут, поезд подошел к плохо освещенному вокзалу, и пассажиры высыпали из вагонов. Вермисса составляла главный пункт на всей линии. Мак-Мердо поднял свой кожаный ручной мешок и уже двинулся в темноту, но один из шахтеров подошел к нему.
— Ей-богу, друг, вы умеете разговаривать с этими типами, — тоном уважения сказал он. — Было приятно вас слушать. Дайте-ка я возьму ваш мешок и покажу вам дорогу; мне все равно идти мимо дома Шефтера.
Они вместе спустились с платформы.
— Добрый ночи, — послышалось из толпы шахтеров. Яростный Мак-Мердо обрел известность, еще не ступив на землю Вермиссы.
Какое бы унылое впечатление не производили окрестности города, сама Вермисса была еще более мрачным местом. В долине чувствовалось, по крайней мере, известное мрачное величие; рядом с горами — этими могучими сооружениями природы виднелись следы гигантской деятельности человека — мощные тоннели и разрезы; и все это подчеркивалось громадными кострами горнов и клубами дыма. Город же являлся как бы воплощением безобразия и нищенства. Снег на широкой улице, который весь день месили башмаками и колесами, превратился в грязную полужидкую кашу. Газовые фонари тускло освещали длинные ряды деревянных домов с неуклюжими, запущенными верандами. Только ближе к центру города эту неприглядную картину скрашивали ярко освещенные витрины магазинов и пивных, окна игорных домов и притонов, в которых шахтеры спускали свой потом полученный, но не маленький заработок.
— Вот в этом доме вам доведется бывать, — сказал проводник Джона, указывая на один из баров, по солидному внешнему виду вполне достойный именоваться отелем. — Это дом рабочего союза. Хозяин тут Джек Мак-Гинти.
— Что это за человек? — спросил Мак-Мердо.
— Как! Неужели вы о нем не слыхали?
— Да ведь я же никогда не бывал в вашем городе.
— Ну, я думал, что его имя известно везде в Штатах. Оно частенько появлялось в газетах.
— По какому поводу?
— Ясно, по поводу разных громких дел… — шахтер понизил голос.
— Да каких дел?
— Чудак вы, мистер, говоря без обиды. Только об одного рода делах услышите вы у нас — о делах Чистильщиков.
— Да, помнится, я что-то читал о Чистильщиках. Это шайка убийц. Так?
— Тише, тише, если вам дорога жизнь, — испуганно прошептал шахтер. Он огляделся и, остановившись, с упреком и удивлением посмотрел на своего спутника. — Если вы будете на улице открыто говорить таким образом, недолго вам оставаться в живых. Иные теряли жизнь из-за меньшего.
— Но я ничего не знаю о них, я повторяю только то, что читал.
— Не стану уверять вас, что вы читали неправду! — Рабочий нервно оглядывался в темноту. — Если убивать — значит совершать убийство, то убийств здесь хватает. Только смотрите, не произносите имени Мак-Гинти в связи с преступлениями; не такой он человек, чтобы пропустить это мимо ушей. Впрочем, вот дом, который вам нужен. Видите, он немножко в стороне. Скоро вы узнаете, что старый Джейкоб Шефтер — самый честный человек в городе.
— Благодарю, — сказал Мак-Мердо и, пожав руку своему новому знакомому, подошел к дому и громко постучал во входную дверь. Дверь открылась и перед ним предстало существо, какое он меньше всего ожидал здесь увидеть.
Это была молодая и необыкновенно красивая девушка, по виду немка — белокурая, с прекрасными темными глазами, цвет которых резко контрастировал с цветом ее волос. Она взглянула на Мак-Мердо в удивлении и замешательстве, и ее бледное лицо залила краска. Девушка стояла в ярком луче света в дверях дома, и ирландец мысленно сказал себе, что никогда не видывал картины прелестнее, она казалась тем поразительней, чем печальнее и безобразней было обрамление. Она была словно прелестная фиалка, выросшая на одной из груд шлака. Он некоторое время смотрел на нее, не решаясь вымолвить слово. Молчание прервала девушка.
— Я думала, это отец, — сказала она с приятным легким немецким акцентом. — Вы хотите его видеть? Он в городе, и я жду его каждую минуту.
