Судя по ее деловитому тону, можно было подумать, что мы собираемся на ближайший поезд. Я рассказал ей. Я рассказал ей все.
— Сегодня? — спросила миссис Колтроп задумчиво.
— Да. — И тут я выпалил:
— Как мне это все не по душе! Как не по душе! Я так боюсь за нее.
Она посмотрела на меня ласково:
— Ну, какой они могут ей причинить вред, какой?
— Но ведь причиняли же они другим. У вас есть телефон?
— Конечно.
— После этой… этой истории сегодня вечером мне нужно будет поддерживать с Джинджер связь. Звонить ей каждый день. Можно от вас?
— Конечно. У Роуды слишком людно в доме.
— Я немного поживу у Роуды, а потом, наверно, поеду в Борнемут. Мне не разрешили возвращаться в Лондон.
В «Белом Коне» меня встретили совсем обычно. Тирза Грей в простом платье из темной шерсти открыла дверь и сказала: «А, это вы. Заходите. Сейчас будем ужинать».
Стол был накрыт для ужина. Подали суп, омлет и сыр. Прислуживала Белла. На ней было черное платье, и она еще больше напоминала персонаж с картины какого-нибудь примитива. Сибил имела вид более экзотический. Она облачилась в длинный наряд с узорами из павлиньих перьев, кое-где пробивалась золотая нить. Бус она на сей раз не надела, но зато запястья ее охватывали толстые золотые браслеты. Она почти не ела. Разговаривала с нами как бы издалека. Это должно было, видимо, производить на окружающих впечатление, но на самом деле выглядело надуманно и театрально.
Тирза Грей овладела разговором — болтала о деревенских делах. В этот вечер она была типичной английской старой девой, милой, деловитой, интересующейся только местными сплетнями.
Я думал про себя, что сошел с ума. Чего бояться? Даже Белла в этот вечер казалась полоумной старухой крестьянкой, неграмотной и тупой, как сотни других ей подобных.
Мой разговор с миссис Колтроп представлялся мне теперь невероятным.
Мысль о том, что Джинджер — Джинджер с выкрашенными волосами и чужим именем — в опасности, а эти три обычные женщины могут ей причинить вред, была просто смешна.
Ужин кончился. Тирза встала со своего места.
— Сибил?
— Да, — ответила Сибил, придавая лицу выражение экстаза и отрешенности. — Мне надо приготовиться…
Белла убирала со стола.
— Пора начинать, — сказала Тирза деловым тоном.
Я последовал за ней в перестроенныи амбар. Вечером амбар выглядел по-иному. Лампы не были зажжены. Скрытый светильник давал холодный, рассеянный свет. Посредине стояло нечто вроде дивана. Он был накрыт пурпурным покрывалом, расшитым кабалистическими знаками. По одну сторону комнаты виднелось что-то напоминавшее бронзовую жаровню, и рядом с ней — большой медный таз, на вид очень старый.
По другую сторону почти у самой стены я увидел массивное кресло с дубовой спинкой. Тирза указала мне на него.
— Садитесь здесь, — сказала она.
Я послушно сел. Она стала надевать длинные рукавицы, сделанные, похоже, из средневековой кольчуги.
— Нужно принимать меры предосторожности, — сказала она.
Эта фраза показалась мне какой-то зловещей. Затем она обратилась ко мне.
— Я должна предупредить вас — сохраняйте полную неподвижность. Ни в коем случае не двигайтесь. Это не игрушки. Я вызываю силы, которые опасны для тех, кто не умеет ими управлять.
Помолчав, она добавила:
— Вы принесли то, что вам сказали?
Не отвечая ни слова, я достал из кармана коричневую замшевую перчатку и протянул ей.
— Очень подходит, — сказала она, поглядев на перчатку. — Физические эманации владелицы достаточно сильны.
Она положила перчатку на какой-то аппарат, напоминавший большой радиоприемник. Потом позвала:
— Белла, Сибил. Мы готовы.
Сибил вошла первая. Она легла на диван. Тирза выключила часть света.
— Вот так. Белла!
Белла появилась из тени. Они с Тирзой подошли ко мне и взяли меня за руки: Тирза — за левую, Белла — за правую. Послышалась музыка. Я узнал похоронный марш Мендельсона. Потом музыка смолкла. И вдруг заговорила Сибил. Но не своим, а низким мужским голосом.
— Я здесь, — сказал голос.
Женщины выпустили мои руки. Белла скользнула в темноту. Тирза проговорила:
— Добрый вечер. Это ты, Макэндал?
— Я — Макэндал.
— Готов ли ты, Макэндал, повиноваться моим желаниям и воле?
— Да, — ответил низкий голос.
— Готов ли ты защитить тело, лежащее здесь, от опасности? Готов ли ты отдать его жизненные силы на выполнение моей цели?
— Готов.
— Готов ли ты отдать это тело на волю смерти, чтобы смерть прошла через него к другому существу?
— Смерть должна вызвать смерть. Да будет так.
Тирза отступила. Вошла Белла с распятием в руках. Тирза положила распятие вверх ногами на грудь Сибил. Белла протянула Тирзе маленький зеленый бокал, Тирза вылила из него несколько капель Сибил на лоб, сказав мне:
— Святая вода из католической церкви в Карсингтоне.
Наконец она принесла отвратительную погремушку, которую мы видели у нее в первый раз, и трижды тряхнула ею. После этого она произнесла самым обычным голосом:
— Все готово.
Белла откликнулась:
— Все готово.
Она вышла из комнаты и вернулась с белым петушком в руках. Петушок вырывался. Она встала на колени, посадила петушка в таз возле жаровни и начала чертить мелом на полу какие-то фигуры. Затем зажгла огонь в жаровне и что-то туда бросила. Я почувствовал тяжелый приторный запах.
— Мы готовы, — повторила Тирза.
Она подошла к аппарату, который я сначала принял за радиоприемник, подняла крышку, и я увидел, что это какой-то электрический прибор сложной конструкции.
Тирза наклонилась над ним и стала крутить ручки, бормоча:
— Компас северо-северо-восток, градусы… так, вроде верно.
Она взяла перчатку и положила ее в аппарат. Потом, обратившись к распростертому на диване телу, проговорила:
— Сибил Диана Хелен, ты свободна от своей бренной оболочки, которую Макэндал зорко охраняет. Ты свободна и можешь слиться воедино с владелицей перчатки. Как у всех человеческих существ, у нее одно стремление в жизни умереть. Смерть — единственный выход. Смерть решает все. Только смерть несет покой. Это знали все великие. Вспомни Макбета, Вспомни Тристана и Изольду. Любовь и смерть. Но смерть величественнее…
Я вдруг перепугался — аппарат, как они его используют? Может, он испускает какие-то лучи, которые влияют на клетки мозга? И вдруг он настроен на определенный мозг?
Тирза бормотала:
— Слабое место… Всегда есть слабое место… Из слабости сила — сила смерти… К смерти — естественное стремление. Тело повинуется мозгу. Управляй телом, мозг. Устремляй его к смерти… Смерть победительница… смерть… смерть… СМЕРТЬ!
И тут Белла испустила животный крик. Она вскочила, блеснул нож, петушок закричал, забился… В медный таз закапала кровь. Белла подбежала с тазом к Тирзе, крича:
— Кровь… кровь… КРОВЬ!
Тирза вытащила перчатку из аппарата. Белла взяла ее, обмакнула в кровь, возвратила Тирзе, которая положила ее обратно. Меня затошнило. Кружилась голова. Послышалось щелканье, шум машины стих. Затем до меня донесся голос Тирзы, уже спокойный и ясный:
— Магия, старая и новая. Древняя вера, новые познания науки. Они победят…
Глава 18
Рассказывает Марк Истербрук
— Ну, что там было? — с любопытством спросила Роуда за завтраком.
— Обычные штучки, — небрежно отвечал я.
— Пятиугольники рисовали?
— Сколько хочешь.
— А белые петухи были?
— Конечно. Этим занимается Белла.
— А трансы и так далее?
— В наилучшем виде.
— Похоже, тебе это показалось неинтересным, — сказала она разочарованно.
Я ответил:
— Вообще-то все было мерзко.
— А почему тебе так хотелось побывать у них на сеансе?
Я пожал плечами.
— Просто меня занимают эти три женщины. Хотелось взглянуть на их представление.
После завтрака я направился к миссис Колтроп. Дверь была открыта, хотя в доме, казалось, никого не было. Я отыскал маленькую комнату, где находился телефон, и позвонил Джинджер. Казалось, прошла целая вечность, пока ее голос мне ответил:
— Слушаю!
— Джннджер!
— А, это вы. Что случилось?
— Как вы себя чувствуете?
— Прекрасно. А почему вы спрашиваете?
У меня словно гора свалилась с плеч. С Джинджер ничего не случилось: привычный задор в голосе совсем успокоил меня. Как мог я поверить, что какой-то бред, тарабарщина подействуют на такого здорового и разумного человека, как Джннджер!
— Ну, я думал, вдруг что-нибудь вам приснилось, — промямлил я.
— Ничего мне не снилось. Я даже возмущалась, что ничего со мной не происходит.
Мне стало смешно.
— Ну-ка, рассказывайте, — приказала Джинджер, — что там было.
— Ничего особенного. Сибил легла на пурпурный диван и впала в транс.
— Правда? Какая прелесть! А что делала Белла?
— Очень было противно. Белла зарезала белого петушка, и они обмакнули вашу перчатку в кровь.
