– Я в этом не сомневаюсь, – сказала Эмили. – Я вам очень благодарна за эти слова.
– Не выпьете ли виски с содовой? – предложил майор. – Боюсь, что больше ничего нет, – сказал он извиняющимся тоном.
– Спасибо, майор Барнэби, нет.
– Может быть, просто содовой?
– Спасибо, не надо, – сказала Эмили.
– Мне бы предложить вам чаю, – задумчиво произнес майор.
– Мы уже пили, – сказал Чарлз. – У миссис Куртис.
– Майор Барнэби, – сказала Эмили, – и кто же, вы думаете, это сделал? Какие у вас на этот счет предположения?
– Нет, будь я проклят, если на кого могу подумать! – сказал майор. – Совершенно ясно, что туда вломился какой-то фрукт, ну а полиция теперь уверяет, что такого не могло быть. Впрочем, это их дело, значит, им лучше и знать. Говорят – никто не забирался, так, стало быть, никто и не забирался. Но только это невероятно, мисс Трефусис. Насколько я знаю, у Тревильяна в целом мире не было ни единого врага.
– И уж вам было бы известно, если бы кто-нибудь такой был? – проговорила Эмили.
– Ну конечно. Я-то уж знал о Тревильяне, наверное, побольше, чем многие его родственники.
– А не можете ли вы вспомнить что-нибудь такое… ну такое, чтобы хоть как-нибудь помогло?.. – спросила Эмили.
Майор потеребил свои коротенькие усы.
– Догадываюсь, догадываюсь, о чем вы. Это как в книжках. Должно существовать какое-то незначительное обстоятельство, которое мне надлежит вспомнить, и чтобы оно оказалось ключом. Но нет, простите, ничего такого нет. Тревильян вел обычную, нормальную жизнь. Писем получал очень мало, а писал еще меньше. Инцидентов с женщинами у него в жизни не было, я уверен в этом. Нет, я озадачен, мисс Трефусис.
Все трое смолкли.
– А как насчет его слуги? – спросил Чарлз.
– Они вместе много лет. Абсолютно предан.
– Он недавно женился, – заметил Чарлз.
– Женился на очень скромной, приличной девушке.
– Майор Барнэби, – сказала Эмили, – простите, если что не так скажу, но разве вы не испугались, узнав… о нем?
Майор потер нос, вид у него был смущенный, как и всегда, когда речь заходила о столоверчении.
– Да, не стану отрицать. Знал, что все это совершенная чушь, и все же…
– Все же каким-то образом почувствовали, что здесь что-то не так, – помогла закончить Эмили.
Майор кивнул.
– Вот это-то меня и удивляет… – сказала Эмили.
Мужчины выжидающе смотрели на нее.
– Я, может быть, не сумею точно выразить то, что хочу, – сказала Эмили, – но дело в следующем: вы говорите, что не верите в столоверчение, и все же, несмотря на ужасную погоду, несмотря на кажущуюся вам абсурдность всего происшедшего, вами овладело такое беспокойство, что вы решились отправиться и самолично убедиться, что с капитаном все в порядке. А вы не думаете, что это могло получиться из-за того… из-за того, что в атмосфере присутствовало нечто такое… Ну, я хочу сказать, – отчаянно продолжала она, не обнаруживая признаков понимания на лице майора, – хочу сказать, что у кого-то в голове, как и у вас, тоже было что-то. И это «что-то» вы каким-то образом почувствовали.
– Ну уж я не знаю, – произнес майор и снова потер нос. – Конечно, – услужливо добавил он, – женщины, вот они действительно воспринимают подобные вещи всерьез.
– Женщины! – воскликнула Эмили, а себе под нос тихо добавила: – Да, кажется, от этого никуда не денешься. – Она резко повернулась к майору: – А что представляют собой эти дамы Уиллет?
– О, они… – Майор порылся в памяти. Он был не мастак давать характеристики. – Они, знаете ли, очень любезные… отзывчивые, ну, словом, в таком вот роде…
– И что это им вдруг потребовался такой дом, как Ситтафорд-хаус, да еще в это время года?
– Представления не имею, – ответил майор. – Да и никто этого понять не может, – добавил он.
– И вам не кажется это слишком странным? – не отступалась Эмили.
– Несомненно, это странно. Однако вкусы бывают всякие. Так и инспектор сказал.
– Глупости это, – сказала Эмили. – Люди не совершают беспричинных поступков.
– Ну, не знаю, – осторожно возразил майор Барнэби. – Некоторые не совершают. Вы, мисс Трефусис, не совершите. А некоторые… – Он вздохнул и покачал головой.
– Вы уверены, что они не были раньше знакомы с капитаном Тревильяном?
Майор отверг это предположение. Тревильян обязательно сказал бы ему об этом. Нет, нет, он и сам был удивлен, как и всякий другой.
– Значит, и он находил это странным?
– Конечно. Я вам только что сказал, что все мы были того же мнения.
– А как миссис Уиллет относилась к капитану Тревильяну? – спросила Эмили. – Старалась избегать его?
У майора вырвался легкий смешок.
– Что вы, ни в коем случае. Прямо проходу ему не давала, все приглашала посетить их.
– О! – задумчиво протянула Эмили, помолчала немного и снова заговорила: – Так она могла, и это вполне возможно, могла снять Ситтафорд-хаус с целью познакомиться с капитаном Тревильяном.
– М-да… – задумался и майор. – Полагаю, могла. Пожалуй, дорогой способ осуществлять свои намерения.
– Не знаю, – сказала Эмили. – С капитаном Тревильяном, наверное, трудно было познакомиться иным способом.
– Да, пожалуй, трудно, – согласился друг покойного капитана.
– Любопытно, – сказала Эмили.
– Инспектор тоже об этом подумал, – заметил Барнэби.
Эмили вдруг почувствовала, что ее раздражает этот инспектор Нарракот. Все, о чем она думала, казалось, уже было обдумано инспектором. Это уязвляло самолюбие молодой женщины, которая считала себя проницательнее других.
Она встала и протянула руку.
– Спасибо вам большое, – сказала она просто.
– Если бы только я вам побольше сумел помочь, – сказал майор. – Я прямой человек. А если бы был малость посметливее, может, и уловил бы что-нибудь такое, что послужило бы для вас ключом. Во всяком случае, вы можете располагать мною.
– Спасибо, – сказала Эмили. – Буду иметь в виду.
– До свидания, сэр, – откланялся Эндерби. – Я приду завтра к вам с камерой, понимаете?
Барнэби что-то буркнул.
Эмили и Чарлз возвратились к миссис Куртис.
– Зайдем ко мне, – обратилась Эмили к Эндерби. – Надо поговорить.
Она села на единственный стул, а Чарлз – на кровать. Сдернув шляпу, Эмили бросила ее в угол комнаты.
– Теперь послушай, – сказала она. – Я думаю, что нашла некую отправную точку. Может быть, я права, может быть – нет, но, во всяком случае, есть мысль. Я уж тут всякого передумала по поводу этого столоверчения. Тебе ведь случалось этим заниматься, не так ли?
– Да, случалось иногда. Но, конечно, не всерьез.
– Разумеется, не всерьез. Такими вещами занимаются в дождливые дни и всякий раз обвиняют друг друга в подталкивании. Ну, словом, раз ты участвовал, ты знаешь, как это происходит. Стол начинает по буквам выдавать чье-то имя, имя кому-то известное. Очень часто его угадывают уже по начальным буквам, но считают, что все это пустое и на самом-то деле ничего не получится, и в то же время стол, как говорят, подсознательно подталкивают. Я хочу сказать, что угадывание обязательно вызывает непроизвольный толчок, появляется следующая буква, и дело сделано. И бывает, чем меньше вы этого хотите, тем чаще так получается.
– Да, это верно, – согласился Эндерби.
– Я ни на миг не поверю в существование духов и тому подобного. Но предположим, что один из тех, кто участвовал в игре, знал, что капитана Тревильяна в эту минуту убивают…
– Ну, знаешь, – запротестовал Чарлз, – это уж чересчур!
– Необязательно же на самом деле так. Я думаю, что так могло быть. Мы просто строим гипотезу, вот и все. Мы предполагаем, что кто-то знал, что капитан Тревильян мертв, и не смог скрыть этого. Стол выдал его.
– Это, конечно, остроумно, – сказал Чарлз, – но я ни на минуту не поверю, что это правда.
– Мы допустим, что это правда, – решительно сказала Эмили. – Я уверена, что, раскрывая преступления, не надо бояться предположений.
– Да, да, я согласен, – сказал мистер Эндерби. – Мы допустим, что это правда, раз ты так хочешь.
– И что нам надо сделать, – сказала Эмили, – так это как следует изучить тех, кто участвовал в игре. Начнем с майора Барнэби и мистера Рикрофта. Да-а, представляется совершенно невероятным, чтобы кто-то из них был соучастником преступления. Затем идет этот мистер Дюк. Хм-м, в настоящий момент мы ничего не знаем о нем. Он совсем недавно приехал сюда, и вполне возможно, что он-то и есть этот зловещий неизвестный, участник какой-нибудь банды. Поставим против его имени букву «икс». И вот, наконец, мать и дочь. В них есть что-то страшно загадочное.
– Какая же им выгода от смерти капитана Тревильяна?
– На первый взгляд – никакой. Но если моя теория верна, какая-то связь тут должна быть. Нам надо выяснить, в чем же она состоит.
– Хорошо, – сказал мистер Эндерби. – Ну а если нет?
– Что ж, начнем все сначала, – сказала Эмили.
– Слушайте! – вдруг крикнул Чарлз.
