— Я не считаю, что он виновен, — громко и уверенно произнес майор Барнэби; раз-другой он энергично хлопнул по мягкому сиденью стула и сел лицом к Эмили. — Славный, славный малый. Но не забывайте, он может оказаться и слабовольным. Не обижайтесь, если скажу, что повстречайся на его пути соблазн, и он легко может свернуть в сторону. Но убийство — нет. И поймите, я знаю, что говорю, через мои руки прошло немало подчиненных. Теперь принято подшучивать над отставниками, но кое в чем, мисс Трефусис, мы все-таки разбираемся.
— Я в этом не сомневаюсь, — сказала Эмили. — Я вам очень благодарна за эти слова.
— Не выпьете ли виски с содовой? — предложил майор. — Боюсь, что больше ничего нет, — сказал он извиняющимся тоном.
— Спасибо, майор Барнэби, нет.
— Может быть, просто содовой?
— Спасибо, не надо, — сказала Эмили.
— Мне бы предложить вам чаю, — задумчиво произнес майор.
— Мы уже пили, — сказал Чарлз. — У миссис Куртис.
— Майор Барнэби, — сказала Эмили, — и кто же, вы думаете, это сделал? Какие у вас на этот счет предположения?
— Нет, будь я проклят, если на кого могу подумать! — сказал майор. — Совершенно ясно, что туда вломился какой-то фрукт, ну а полиция теперь уверяет, что такого не могло быть. Впрочем, это их дело, значит, им лучше и знать. Говорят — никто не забирался, так, стало быть, никто и не забирался. Но только это невероятно, мисс Трефусис. Насколько я знаю, у Тревильяна в целом мире не было ни единого врага.
— И уж вам было бы известно, если бы кто-нибудь такой был? — проговорила Эмили.
— Ну конечно. Я-то уж знал о Тревильяне, наверное, побольше, чем многие его родственники.
— А не можете ли вы вспомнить что-нибудь такое.., ну такое, чтобы хоть как-нибудь помогло?.. — спросила Эмили.
Майор потеребил свои коротенькие усы.
— Догадываюсь, догадываюсь о чем вы. Это как в книжках. Должно существовать какое-то незначительное обстоятельство, которое мне надлежит вспомнить, и чтобы оно оказалось ключом. Но нет, простите, ничего такого нет. Тревильян вел обычную, нормальную жизнь. Писем получал очень мало, а писал еще меньше. Инцидентов с женщинами у него в жизни не было, я уверен в этом. Нет, я озадачен, мисс Трефусис. Все трое смолкли.
— А как насчет его слуги? — спросил Чарлз.
— Они вместе много лет. Абсолютно предан.
— Он недавно женился, — заметил Чарлз.
— Женился на очень скромной, приличной девушке.
— Майор Барнэби, — сказала Эмили, — простите, если что не так скажу, но разве вы не испугались, узнав.., о нем?
Майор потер нос, вид у него был смущенный, как и всегда, когда речь заходила о столоверчении.
— Да, не стану отрицать. Знал, что все это совершенная чушь, и все же…
— Все же каким-то образом почувствовали, что здесь что-то не так, — помогла закончить Эмили. Майор кивнул.
— Вот это-то меня и удивляет… — сказала Эмили. Мужчины выжидающе смотрели на нее.
— Я, может быть, не сумею точно выразить то, что хочу, — сказала Эмили, — но дело в следующем: вы говорите, что не верите в столоверчение, и все же, несмотря на ужасную погоду, несмотря на кажущуюся вам абсурдность всего происшедшего, вами овладело такое беспокойство, что вы решились отправиться и самолично убедиться, что с капитаном все в порядке. А вы не думаете, что это могло получиться из-за того.., из-за того, что в атмосфере присутствовало нечто такое… Ну, я хочу сказать, — отчаянно продолжала она, не обнаруживая признаков понимания на лице майора, — хочу сказать, что у кою-то в голове, как и у вас, тоже было что-то. И это «что-то» вы каким-то образом почувствовали.
— Ну уж я не знаю, — произнес майор и снова потер нос. — Конечно, — услужливо добавил он, — женщины, вот они действительно воспринимают подобные вещи всерьез.
— Женщины! — воскликнула Эмили, а себе под нос тихо добавила:
— Да, кажется, от этого никуда не денешься. — Она резко повернулась к майору:
— А что представляют собой эти дамы Уиллет?
— О, они… — Майор порылся в памяти. Он был не мастак давать характеристики. — Они, знаете ли, очень любезные.., отзывчивые, ну, словом, в таком вот роде…
— И что это им вдруг потребовался такой дом, как Ситтафорд-хаус, да еще в это время года?
— Представления не имею, — ответил майор. — Да и никто этого понять не может, — добавил он.
— И вам не кажется это слишком странным? — не отступалась Эмили.
— Несомненно, это странно. Однако вкусы бывают всякие. Так и инспектор сказал.
— Глупости это, — сказала Эмили. — Люди не совершают беспричинных поступков.
— Ну, не знаю, — осторожно возразил майор Барнэби. — Некоторые не совершают. Вы, мисс Трефусис, не совершите. А некоторые… — Он вздохнул и покачал головой.
— Вы уверены, что они не были раньше знакомы с капитаном Тревильяном?
Майор отверг это предположение. Тревильян обязательно сказал бы ему об этом. Нет, нет, он и сам был удивлен, как и всякий другой.
— Значит, и он находил это странным?
— Конечно. Я вам только что сказал, что все мы были того же мнения.
— А как миссис Уиллет относилась к капитану Тревильяну? — спросила Эмили. — Старалась избегать его?
У майора вырвался легкий смешок.
— Что вы, ни в коем случае. Прямо проходу ему не давала, все приглашала посетить их.
— О! — задумчиво протянула Эмили, помолчала немного и снова заговорила:
— Так она могла, и это вполне возможно, могла снять Ситтафорд-хаус с целью познакомиться с капитаном Тревильяном.
— Мм-да, — задумался и майор. — Полагаю, могла. Пожалуй, дорогой способ осуществлять свои намерения.
— Не знаю, — сказала Эмили. — С капитаном Тревильяном, наверное, трудно было познакомиться иным способом.
— Да, пожалуй, трудно, — согласился друг покойного капитана.
— Любопытно, — сказала Эмили.
— Инспектор тоже об этом подумал, — заметил Барнэби.
Эмили вдруг почувствовала, что ее раздражает этот инспектор Нарракот. Все, о чем она думала, казалось, уже было обдумано инспектором. Это уязвляло самолюбие молодой женщины, которая считала себя проницательнее других.
Она встала и протянула руку.
— Спасибо вам большое, — сказала она просто.
— Если бы только я вам побольше сумел помочь, — сказал майор. — Я прямой человек. А если бы был малость посметливее, может, и уловил бы что-нибудь такое, что послужило бы для вас ключом. Во всяком случае, вы можете располагать мною.
— Спасибо, — сказала Эмили. — Буду иметь в виду.
— До свидания, сэр, — откланялся Эндерби. — Я приду завтра к вам с камерой, понимаете?
Барнэби что-то буркнул. Эмили и Чарлз возвратились к миссис Куртис.
— Зайдем ко мне, — обратилась Эмили к Эндерби. — Надо поговорить.
Она села на единственный стул, а Чарлз — на кровать. Сдернув шляпу, Эмили бросила ее в угол комнаты.
— Теперь послушай, — сказала она. — Я думаю, что нашла некую отправную точку. Может быть, я права, может быть — нет, но, во всяком случае, есть мысль. Я уж тут всякого передумала по поводу этого столоверчения. Тебе ведь случалось этим заниматься, не так ли?
— Да, случалось иногда. Но, конечно, не всерьез.
— Разумеется, не всерьез. Такими вещами занимаются в дождливые дни и всякий раз обвиняют друг друга в подталкивании. Ну, словом, раз ты участвовал, ты знаешь, как это происходит. Стол начинает по буквам выдавать чье-то имя, имя кому-то известное. Очень часто его угадывают уже по начальным буквам, но считают, что все это пустое, и на самом-то деле ничего не получится, и в то же время стол, как говорят, подсознательно подталкивают. Я хочу сказать, что угадывание обязательно вызывает непроизвольный толчок, появляется следующая буква, и дело сделано. И бывает, чем меньше вы этого хотите, тем чаще так получается.
— Да, это верно, — согласился Эндерби.
— Я ни на миг не поверю в существование духов и тому подобного. Но предположим, что один из тех, кто участвовал в игре, знал, что капитана Тревильяна в эту минуту убивают…
— Ну, знаешь, — запротестовал Чарлз, — это уж чересчур!
— Необязательно же на самом деле так. Я думаю, что так могло быть. Мы просто строим гипотезу, вот и все. Мы предполагаем, что кто-то знал, что капитан Тревильян мертв, и не смог скрыть этого. Стол выдал его.
— Это, конечно, остроумно, — сказал Чарлз, — но я ни на минуту не поверю, что это правда.
— Мы допустим, что это правда, — решительно сказала Эмили. — Я уверена, что, раскрывая преступления, не надо бояться предположений.
— Да, да, я согласен, — сказал мистер Эндерби. — Мы допустим, что это правда, раз ты так хочешь.
— И что нам надо сделать, — сказала Эмили, — так это как следует изучить тех, кто участвовал в игре. Начнем с майора Барнэби и мистера Рикрофта. Да-а, представляется совершенно невероятным, чтобы кто-то из них был соучастником преступления. Затем идет этот мистер Дюк. Хм-м, в настоящий момент мы ничего не знаем о нем. Он совсем недавно приехал сюда, и вполне возможно, что он-то и есть этот зловещий неизвестный, участник какой-нибудь банды. Поставим против его имени букву «икс». И вот, наконец, мать и дочь. В них есть что-то страшно загадочное.
