– Вряд ли, – возразила я, – они в любой момент могут друг с другом увидеться.
На пару минут воцарилось молчание. Потом Сюзанне пришла в голову другая мысль:
– А может, в каюте что-то спрятано?
– Да, это более вероятно, – согласилась я. – Тогда можно понять, почему наутро обыскали мои вещи. Но ведь там ничего не было спрятано! Я в этом совершенно уверена.
– А тот молодой человек не мог накануне вечером украдкой положить что-нибудь в шкаф?
Я покачала головой:
– Я бы его увидела.
– А что, если они искали твою драгоценную бумажку?
– Может быть, но зачем? Там только время и дата… намеченный срок прошел.
– Это, конечно, так, – кивнула Сюзанна. – Бумажка тут ни при чем. Кстати, она у тебя с собой? Хотелось бы взглянуть.
Я протянула ей записку, которую принесла в качестве вещдока номер 1. Сюзанна, сосредоточенно нахмурившись, принялась изучать написанное.
– После «17» – точка. А почему после «1» точки нет?
– Зато там просвет.
– Да, но…
Внезапно Сюзанна вскочила и, поднеся бумажку как можно ближе к лампе, вгляделась в нее. Она едва справлялась со своим волнением.
– Анна, это не точка! Это просто крапинка! Крапинка на бумаге, видишь? Значит, ее не надо брать в расчет. Тут главное – просветы! Просветы, понимаешь?
Я тоже спрыгнула с дивана и встала возле нее. Теперь я по-другому прочла написанные цифры: «1 71 22».
– Видишь, – сказала Сюзанна, – смысл немного изменился. Час ночи и двадцать второе число по-прежнему остаются, а номер каюты другой: семьдесят первая. То есть моя каюта, Анна!
Мы воззрились друг на друга в таком восторге от нашего открытия и в столь сильном возбуждении, как если бы нам уже удалось раскрыть тайну. Но потом я резко спустилась с облаков на землю.
– Однако, Сюзанна, в час ночи двадцать второго с тобой ничего не случилось.
Сюзанна тоже помрачнела.
– Ничего.
И вдруг мне пришла в голову новая мысль…
– Слушай, Сюзанна, а ведь это не твоя каюта, да? Я хочу сказать – не та, которую ты заказывала?
– Нет, меня сюда переселил помощник капитана.
– Наверное, она была для кого-то зарезервирована. Но человек так и не появился. Надо бы выяснить, кто он.
– Ничего нам выяснять не нужно, цыганочка! – воскликнула Сюзанна. – Я и так знаю. Мне помощник капитана рассказал. Каюта была заказана на имя миссис Грей, но, похоже, миссис Грей – это псевдоним знаменитой мадам Надины. Она талантливая русская балерина, ты, наверное, слышала… В Лондоне она не выступала, но в Париже публика сходила по ней с ума. В войну она там пользовалась сногсшибательным успехом. Думаю, эта миссис Грей – препротивная особа, но очень привлекательная. Помощник капитана ужасно сожалел, что ее нет с нами на корабле. Потом мне еще про нее говорил полковник Рейс. По Парижу вдруг поползли странные слухи. Надину начали подозревать в шпионаже, но доказать ничего не смогли. Сдается мне, полковник сел на корабль именно из-за мадам Надины. Он поведал мне безумно интересные вещи. Оказывается, в Европе действует организованная банда, причем не немецкая. Про главаря – его кличка Полковник – думают, что он англичанин, но установить его личность пока не удалось. Он организовывал ограбления, покушения, засылал шпионов и всегда делал козлом отпущения какую-нибудь мелкую сошку. Дьявольски умен этот тип! Мадам Надину подозревали в том, что она агент Полковника, но никаких улик найти не удалось. Да, Анна, мы с тобой на правильном пути. Надина явно замешана в этой истории. Именно с ней кто-то должен был встретиться двадцать второго числа в моей каюте. Но где же она? Почему не поплыла на корабле?
И вдруг меня озарило…
– Она собиралась… – медленно произнесла я.
– И почему не собралась?
– Потому что она умерла, Сюзанна. Надина – это женщина, убитая в Марлоу!
Я вспомнила полупустую комнату в заброшенном доме и вновь почувствовала, как в каждом углу меня подстерегают зло и опасность. Вместе с этим пришло и воспоминание об упавшем карандаше и обнаруженной фотопленке. Фотопленка… но ведь я недавно о ней тоже слышала!.. Где?.. И почему это как-то связано с миссис Блер?
Я стремительно подлетела к ней и от волнения настолько забылась, что чуть не начала трясти ее за плечи.
– Твоя пленка! Та, которую тебе передали в иллюминатор… Это было случайно не двадцать второго?
– Ты имеешь в виду пленку, которую я тогда уронила?
– А с чего ты взяла, что она та же самая? Почему ее вернули тебе столь экстравагантным образом, посреди ночи? Это нелепо. Нет… там что-то другое, пленку вынули из коробочки и заменили чем-то другим. Она все еще у тебя?
– Наверно, я уже ее отсняла… Хотя нет, погоди… Помнится, я положила ее тут, сбоку…
И Сюзанна протянула мне коробочку.
Это был обычный медный цилиндрик, в который кладут фотопленку, чтобы сохранить ее в тропиках. Я взяла его дрожащей рукой, и сердце мое тут же забилось, как сумасшедшее. Коробочка была гораздо тяжелей, чем…
Непослушными пальцами я оторвала кусочек герметизирующего лейкопластыря… Потом сняла крышечку, и какие-то прозрачные мелкие камни высыпались на кровать.
– Галька, – с непередаваемым разочарованием в голосе протянула я.
– Галька?! – вскричала Сюзанна.
Голос ее так звенел, что я встрепенулась.
– Галька?! Ну, нет, Анна, это не галька! Это алмазы!
Алмазы! Я завороженно смотрела на стекляшки, рассыпанные на кровати. Потом взяла один в руки: совсем как бутылочное стекло, только вес другой.
– Ты уверена, Сюзанна?
– О да, моя дорогая. Я очень часто видела необработанные алмазы, так что не сомневайся. Какие они красивые, Анна… Пожалуй, среди них есть просто уникальные камни, со своей историей…
– Ага, которую мы слышали вчера вечером! – вскричала я.
– Ты про…
– Да, про историю полковника Рейса. Это не может быть просто совпадением. Он ее рассказал нарочно.
– Чтобы понаблюдать, какое это произведет впечатление?
Я кивнула.
– На кого? На сэра Юстаса?
– Да.
Но я вдруг засомневалась. Что, если полковник проверял вовсе не сэра Юстаса? Я вспомнила, как накануне вечером он явно меня «прощупывал»… Что-то в этом полковнике подозрительное… Откуда он вообще взялся? И какое отношение имеет к тому, что происходит?
– Кто такой полковник Рейс? – спросила я.
– Сложный вопрос, – откликнулась Сюзанна. – Известно, что он заядлый охотник… ну и, как ты вчера слышала, дальний родственник сэра Лоренса Эрдсли. До путешествия я его не встречала… Он часто ездит в Африку. Все считают Рейса сотрудником секретной службы. Я, правда, не знаю, так это или нет. Он довольно загадочная личность.
– Ему, видно, перепало приличное наследство после смерти сэра Лоренса Эрдсли?
– Милая Анна, да он должен купаться в золоте! Какая это была бы для тебя чудесная партия!
– Твое присутствие на корабле не дает нам сблизиться, – рассмеялась я. – Ох, эти замужние женщины!
– Да мы просто симпатизируем друг другу, – довольно усмехнувшись, пробормотала Сюзанна. – Все знают, что я абсолютно верна Кларенсу, моему мужу. А ухаживать за чужой верной женой и приятно, и безопасно.
– Кларенсу, наверное, повезло, что он на тебе женился.
– Как сказать… Со мной жить трудно. Впрочем, он всегда может улизнуть на работу, в Министерство иностранных дел, нацепить очки и отоспаться в большом кресле. Надо ему будет послать телеграмму, пусть сообщит все, что ему известно о Рейсе. Я обожаю телеграммы! Тем более что Кларенс их терпеть не может. Он говорит, что письма ничуть не хуже. Хотя вряд ли он нам что-нибудь расскажет. Он ужасно щепетильный. Поэтому с ним тяжело долго находиться бок о бок… Да, но я же тебя сватала!.. Так вот, уверена, что ты полковнику очень нравишься. Сострой ему глазки, как ты умеешь, чертовка, и дело в шляпе! На корабле все всегда обручаются. Тут больше нечего делать.
– Я не хочу замуж.
– Неужели? – усмехнулась Сюзанна. – А почему? Мне кажется, замуж выйти хорошо… даже за Кларенса!
Я пропустила мимо ушей ее легкомысленное замечание и сказала:
– Меня сейчас интересует, как полковник Рейс связан с этим делом. Я чувствую, что есть какая-то связь…
– А ты не думаешь, что он просто так рассказал ту историю?
– Нет, – решительно ответила я. – Он пристально следил за каждым из нас. Ты ведь помнишь, только часть алмазов вернули, не все. Может, эти алмазы, – я указала на камни, лежавшие на кровати, – как раз недостающие… или…
– Или что?
Я уклонилась от прямого ответа и сказала:
– Хотелось бы мне знать, что cталось с другим юношей. Не с Эрдсли, а с этим… Как его звали?.. Лукасом.
– Однако кое-что уже проясняется. Эти люди охотятся за алмазами. Именно из-за них «человек в коричневом костюме» убил Надину.
– Он не убивал, – резко возразила я.
– Да что ты, конечно, убил! Кто, кроме него?
– Не знаю. Но он не убивал, я уверена.
– Он зашел в дом через три минуты после Надины, а когда вернулся, был бледный как полотно.
