— Там не было ремня, в отличие от других арбалетов. Эти ремни тоже современные?
— Да, — ответил судья Каннингем. — Но самое главное, Филип, это механизм. Тетива шестнадцатого века сгнила и рвалась при малейшем натяжении, а когда я пробовал нажать на спусковой крючок с ненатянутой тетивой, он не срабатывал. Время и бездействие вывели из строя всю механику. Даже если по какой-то дикой случайности крючок сработает, то тетива все равно порвется и стрела полетит неизвестно куда или останется на месте. Только безумец мог бы попытаться совершить убийство при помощи этого арбалета, а, за исключением мистера Планкетта, среди нас нет даже отчасти помешанных. У вас есть вопрос, Филип?
— Да, сэр. Кому все это было известно?
— Я могу вам ответить, — вмешался лейтенант Спинелли. — Абсолютно всем — актерам, рабочим сцены и всей ораве, даже леди Северн и ее компании. Когда она звонила мне сегодня вечером…
Судья Каннингем захлопал веками.
— Леди Северн звонила вам по телефону?
— Умудрилась в воскресный вечер поймать меня в офисе. Впрочем, ей нужен был не именно я, а любой коп. Но после разговора я узнал об этой женщине и ее делах больше, чем вы могли бы подумать.
— Прошу меня извинить, — произнес судья Каннингем. — Я задержался дома и только что прибыл. Нэнси Тримбл в кассе сообщила мне о пропавшем арбалете, сказала, что вы ее расспрашивали, что репетиция началась с опозданием на три четверти часа — в девять сорок пять… — лейтенант кивнул, — и рассказала о причинах задержки. Кажется, нас почтили высочайшим присутствием. Я очень хочу посмотреть репетицию, но должен сесть в партере впереди. Мой слух уже не тот, что прежде. Так что еще раз простите.
— Ну конечно, судья, — добродушно отозвался лейтенант. — Увидимся позже.
Дверь закрылась.
— Итак, мистер Нокс?
— Вы говорили, лейтенант, что у вас две причины для отсутствия беспокойства.
— Совершенно верно, мистер Нокс. И вторая, по-моему, еще лучше, чем та, что арбалет не действует. Тем не менее, если вы не торопитесь, я с этим повременю и продолжу вопросы, которые начал задавать, когда пришел судья Каннингем. О'кей?
— О'кей.
— Как сообщил судья, — продолжил лейтенант, — я говорил внизу с Нэнси Тримбл. Потом решил, что было бы неплохо побеседовать по другому делу с леди Северн. Я знал, что у нее репутация крепкого орешка, но по телефону она была сама любезность.
— Иногда с ней это бывает. Но в другое время…
— Я это уже понял. Ну, я поднялся наверх. Леди Северн только что закончила сцену с советами Гамлета актерам[86] и села поудобнее. Свет начал гаснуть, заиграл оркестр, и я пробрался к ложе «В». Дверь была заперта на засов, как я и ожидал. Но когда я постучал, дама велела мне убираться куда подальше — разумеется, в вежливых выражениях — и не беспокоить ее во время просмотра. Я решил, что могу получить нужные сведения от мисс Харкнесс, которую видел сидящей рядом с другой женщиной — как выяснилось, с вашей женой. Поэтому я направился к ним и сел возле миссис Нокс. Информацию я получил и не стал там задерживаться. Кстати, мистер Нокс, что не так с вашей женой?
Лейтенант Спинелли наклонился вперед — его смуглое лицо вовсе не казалось зловещим.
— А разве с ней что-то не так? Я не заметил.
— Очевидно, мужья многого не замечают — и я в том числе. Но хочу вам сказать, что если я когда-нибудь в жизни видел испуганную женщину — а я повидал их немало, — то это миссис Нокс. Она с трудом могла назвать свое имя. Другая женщина пыталась ее успокоить, но, по-моему, безуспешно.
— Вы уверены, что не ошиблись? Ведь было темно, не так ли?
— Было чертовски темно, но ошибиться я не мог. Если что-то случится здесь этим вечером — хотя Бог этого не допустит, а я не ожидаю, — то прежде всего мне понадобится выяснить, что беспокоит вашу жену. Женщины сказали, что вы в этой ложе, поэтому я и пришел сюда.
Лейтенант сунул за пояс большой палец левой руки, а правым указательным пальцем стал рисовать в воздухе.
— Мы с вами оба хотим поглазеть на это шоу, мистер Нокс. Тем более, что Тони Феррара в какой-то степени мой родственник. Но я не могу усидеть на одном месте. Я задам вам еще один вопрос и перестану вас беспокоить. Вы знаете молодого парня по имени Лэрри Портер? Леди Северн сказала, что вы и доктор Фелл познакомились с ним на корабле.
— Это правда.
— Вы видели его здесь сегодня вечером?
— Да, один раз. Когда я поднялся наверх, он стоял позади бельэтажа.
— Когда я поднялся, он тоже там стоял. По крайней мере, я подумал, что, судя по описанию, это должен быть Портер. Что произошло с ним потом? Куда он пошел?
— Понятия не имею. Я едва обратил на него внимание. — Нокс потерял терпение. — Что все это значит, лейтенант? Почему вы интересуетесь Портером?
— Понимаете, — ответил Карло Спинелли, — отчасти я здесь как раз по этой причине. Только об этом не следует распространяться. Леди Северн хочет, чтобы его арестовали.
— Арестовали?!
— Именно, мистер Нокс.
— Нельзя ли поподробнее?
— Почему бы и нет? Лучше начну с телефонного разговора. Что за парень этот Портер? Жиголо?
— Не знаю. Спросите у леди Северн.
— Это я и пытался сделать, когда она…
— Послала вас подальше?
— Можно сказать и так. Но вернемся к телефонному звонку. — Лейтенант вынул из нагрудного кармана записную книжку, заглянул в нее и вернул на прежнее место. — Это было незадолго до семи, — продолжил он. — Я не остался обедать дома. Фло — моя жена — устроила из-за чего-то скандал, поэтому я взял сандвич и вернулся в офис. Зазвонил телефон, и леди Северн соединили со мной. Она была в отеле «Першинг», о чем я уже слышал. Сначала она держалась высокомерно — говорила точно леди Вир де Вир, хотя я-то знал, что она родом из Монклера в штате Нью-Джерси.
— А чем плох Монклер в штате Нью-Джерси?
— Абсолютно ничем! Я ничего не имею против этого места, несмотря на то что антиалкогольные законы в штате Нью-Йорк мягче, чем в Джерси, и тамошние жители жалуются, что их детишки приезжают сюда оттягиваться.
Ладно, вернемся к леди Северн. Как я, кажется, уже говорил, она не хотела побеседовать именно со мной. Она сказала, что ей нужен кто-нибудь из офицеров по очень серьезному делу, а я ответил, что я дежурный лейтенант. Ну, леди заметила, что моя речь хотя и весьма небрежна, но выдает человека образованного. «Если вы лейтенант Спинелли, кого судья Каннингем пригласил на генеральную репетицию, — заявила она, — то я уже одобрила приглашение и надеюсь, мы станем друзьями». Короче говоря, леди просто рассыпалась в любезностях — почти что ворковала. Ну, я тоже знаю достаточно любезных слов, хотя и не часто их использую, момент показался мне подходящим. Что бы сказала Фло, я и думать боюсь.
— А при чем тут Портер?
— Да, Портер… Не знаю, какие там у них отношения, но они занимают смежные комнаты в отельных апартаментах. У леди вроде много ценных украшений, унаследованных от второго мужа, лорда Северна. Это массивные фамильные драгоценности в эдвардианском стиле.[87] Леди их не носит — считает их «безвкусными и вульгарными» и утверждает, что вообще не любит ювелирных изделий.
— Если подумать, — заметил Нокс, — то я в самом деле ни разу не видел на ней драгоценностей, кроме нитки жемчуга в предпоследний вечер на корабле. Но мое знакомство с леди Северн ограничено четырьмя из семи дней нашего совместного плавания, так что я не могу об этом судить.
Лейтенант снова извлек записную книжку.
— Она не носит драгоценности, но держит их при себе в шкатулке. Набор включает золотой «ошейник», утыканный бриллиантами и изумрудами, и бриллиантовый браслет, где каждый камень размером с пробку от графина.
Вскоре после того, как они въехали в отель, и незадолго до ее звонка мне леди видела мистера Портера возле шкатулки в ее спальне. Он не слишком пожадничал и не взял ничего, кроме ожерелья и браслета. Но их он сунул в карман и был таков.
— Минутку, лейтенант! Портер находился в отеле, когда леди Северн звонила вам?
— В отеле, но не в апартаментах. Он спустился выпить чашку шоколада. «Я хочу, чтобы вы познакомились с моей давней подругой и компаньонкой Бесс Харкнесс, — добавила леди. — Ей известно то же, что и мне». — «В том числе и про это маленькое дельце?» — спросил я. «Еще нет, но будет, — ответила она. — Я сообщу ей позже».
Леди окликнула Бесс Харкнесс, которая, очевидно, гладила панталоны в другой комнате. «Если я окажусь вне досягаемости, — заявила она, — поговорите с Бесс. Она маленькая, светловолосая и носит очки — вы не сможете ее не узнать».
Ну, Бесс Харкнесс проговорила мне в трубку «здравствуйте», но тем дело и кончилось. «La Dame aux Camelias»[88] выгнала ее из комнаты, заперла за ней дверь и продолжила с космической скоростью.
