Амброз Бирс - Фантастические басни

11. Лев и Ягненок

– Срок настал, – сказал Лев Ягненку в овчарне. – Выходи и ляжем рядом, как это и было предсказано.

– А ты привел с собой младенца, который поведет нас? – спросил Ягненок.

– Нет. Может быть, подойдет сын пастуха?

– Я сомневаюсь в окончательности срока, которому требуется пастух для того, чтобы организовывать праздник и следить за весельем. Мое представление об этом благословенном времени всегда было связано с мыслями о том, что баранина перестанет быть пищевым продуктом, а Львы станут продукцией искусных скульпторов.

Не видя возможности извлечь выгоду из своего лицемерия, Лев задумчиво пошел прочь и удовлетворился обедом из деревенского священника.

– Послушай, – сказал толстый Вол здоровенному Ослу, который громко кричал на всю улицу. – Это дурной вкус!

– А кто тебе сказал, что это дурной вкус, мой жирный критик? – не слишком церемонясь спросил Осел

– Ннуу… эээ… мммэээ… Я только хотел сказать, что мне это не нравится. Было бы лучше, если бы ты просто мычал.

– Позволю спросить, а какое тебе дело до того, кричу я или мычу, или не делаю ни того, ни другого?

– Я не знаю, что тебе сказать, – не зная, что сказать, сказал Вол и уныло покачал головой. – Я плохо разбираюсь в этом вопросе. Я только могу сказать, что я привык осуждать мнение, не совпадающее с моим собственным.

– Совершенно верно, – заметил Осел, – ты пытался оправдать свое нахальство, называя свое предпочтение принципом. Ты изобрел слово "вкус", совершенно неспособное выразить идею, которую просто невозможно выразить, а, употребляя его вместе со словами "хороший" и "дурной", ты субъективно применяешь термины объективного. Такое применение раздвигает границы чистого нахальства, превращая его в безграничную наглость!

Вол, набычившись, глядел на Осла, не зная, что сказать в ответ на эту заумную тираду; наконец, критик решился и промычал:

– Это дурной вкус!

Черепаха и Броненосец, поссорившись, отправились в уединенное место, чтобы постоять за свою честь в ближнем бою.

– Ну, давай! – крикнула Черепаха, втянув голову и лапы поглубже в панцырь.

– Давай! – сказал Броненосец, туго завернувшись в свою броню. – Я готов!

Историк того времени прозрачно намекает, что этот инцидент предвосхищал ближний морской бой в недалеком будущем.

Автор, написавший книгу басен, остроумие которых выходило за пределы общепринятого, и мирно спавший на вершине высоты своего литературного положении, неожиданно был грубо разбужен толпой критиков, с пеной у рта оплевывавших его несравненные басни.

– Очевидно, я и в самом деле не до конца продумал способ применения своей мудрости, что и обидно этим любвеобильным людям, – сказал он самому себе, – они этого не перенесут. Ну, что же, производящая подушки фирма "Пух и перья" не без оснований считает нас своими конкурентами, и для тех, кто культивирует вечные перья, только естественно осуждать мой способ их применения!

Сказав это, он так широко улыбнулся, что его улыбки не скрыла бы и его ладонь, и снова погрузился в свой прерванный сон о падающих с неба дукатах.

Шакал, преследовавший Оленя, уже было схватил его, но в этот момент землетрясение разверзло широкую пропасть между ним и его жертвой.

– Это неправомерное вмешательство законов Природы! – сказал Шакал. – Я отказываюсь признавать подобное отступление от правил! – и он возобновил погоню, попытавшись пересечь пропасть в два прыжка.

Зевс организовал открытую выставку младенцев, участвовать в которой были приглашены все животные, но когда Обезьяна выставила своего человекообразного уродца, Зевс только посмеялся над ней.

– Зря смеешься! – сказала Обезьяна, – Загляни в любую галерею античной скульптуры и взгляни на статуи и бюсты обнаженных людей, которых ты сам же и сотворил!..

– Шшш! Не разоблачай меня! – сказал Зевс и наградил ее младенца первым призом.

Работая на берегу глубокого озера. Дровосек уронил свой топор в воду и попросил Гермеса достать его. Легкомысленный бог не раздумывая прыгнул в озеро, и разбушевавшаяся вода вырвала с корнем весь лес вокруг и унесла его.

Мальчик, которого Мать научила воровать, вырос и стал профессиональным государственным служащим. Однажды его поймали на месте преступления и приговорили к смерти. Направляясь к месту казни и проходя мимо своей Матери, он сказал:

– Полюбуйся на свою работу! А ведь если бы ты не научила меня воровать, я бы никогда не дошел до этого!

– Скажи, пожалуйста! – сказала Мать. – А кто научил тебя попадаться?!

Лиса, увидев висящий перед самым носом кислый виноград и не желая признавать, что на свете может существовать хоть что-нибудь, что она не могла бы съесть, со сладкой миной заявила, что виноград вообще находится вне пределов досягаемости.

Крестьянин, который смертельно ненавидел одну Лисицу и которому удалось поймать ее, привязал к ее хвосту паклю, в самой середине своего поля поджег ее и отпустил животное.

– Пожалуй, мне следовало бы скрыть свою ненависть к этой Лисице, – сказал Крестьянин, увидев, как загорелось его зерно, – если бы я не знал, что зерно как следует застраховано.

Орел, смертельно раненый Стрелком, утешал себя тем, что стрела оказалась украшенной одним из его собственных перьев.

– Мне было бы не по себе, – сказал он самому себе, – если бы я узнал, что в этом деле замешан какой-нибудь другой орел.

Мужчина, пробираясь через пустыню, неожиданно встретил Женщину.

– Кто ты такая, – спросил Мужчина, – и что ты делаешь в этом пустынном месте?

– Мое имя – Правда, – ответила Женщина. – Я живу здесь, чтобы быть поближе к моим поклонникам, когда их посылают подальше их ближние. Рано или поздно все они приходят сюда.

– Ну, – оглянувшись, заметил Мужчина, – это место не кажется мне перенаселенным.

Ягненок, преследуемый Волком, забежал в храм.

– Если ты останешься там, – сказал Волк, – жрец зарежет тебя и принесет тебя в жертву.

– Если уж мне суждено стать жертвой, то не все ли равно, кто меня зарежет? – сказал Ягненок.

– Друг мой, – сказал Волк, – мне больно слышать, как ты рассматриваешь такой жизненно важный вопрос с такой эгоистической точки зрения. Мне-то не все равно!

Однажды зимой умиравший от голода Кузнечик попросил у Муравья немного еды.

– А почему ты, вместо того, чтобы все время петь, не запасся едой сам? – спросил Муравей.

– Так я и сделал! – сказал Кузнечик. – Так я и сделал, но твои родственники забрались ко мне в дом и все утащили!

Богатый человек выкормил Гуся и Лебедя, первого – себе на стол, а второго – просто потому, что он слыл хорошим певцом. Однажды вечером Повар вышел во двор, чтобы зарезать Гуся, но в темноте вместо него поймал Лебедя. Пытаясь побудить Повара пощадить его, Лебедь запел, но это хотя и не дало Повару возможности лишить его жизни, тем не менее и не спасло ее, поскольку лебединая песня была спета.

Маленькая Рыбка сказала Рыбаку, клавшему ее в свою корзину:

– Ради бога, отпусти меня обратно в ручей, ведь тебе от меня – никакой пользы: боги не едят рыбу.

– Но ведь я не бог! – ответил Рыбак.

– Да, конечно, – сказала Рыбка, – но как только Зевс услышит о твоем поступке, он сразу же вознесет тебя и наградит божественной диетой: ведь ты первый человек, который когда-либо собирался съесть такую маленькую рыбку!

– Подумайте, ну кто еще мог пробежать между нами? – сказали Волки Овцам. – Только эти надоедливые Собаки! Пошлите их куда-нибудь подальше, и нам нечего будет делить!

– Кажется, вы считаете, – ответили Овцы, – что можно без особых последствий послать Собак куда-нибудь подальше!

Фортуна увидела, что усталый Путешественник заснул на самом краю глубокого колодца.

– Если этот дурак увидит страшный сон, – сказала она себе, – и свалится в колодец, люди скажут, что это сделала я или что я отвернулась от него. Нет ничего обидней, чем выслушивать несправедливые упреки, и я этого не допущу!