— Не завидую вам, господа, — сочувственно покивал хозяин дома. — Похоже, вы столкнулись с трудной задачей.
— Так оно и есть, — теребя поля шляпы, тоскливо отозвался Декок. — У нас нет ни отправной точки, ни каких-либо зацепок.
— То есть ничего такого, что помогло бы вам приблизиться к разгадке?
Детектив пожал плечами.
— Один шанс у нас все же есть. Но совсем крохотный. Можно сказать, один из тысячи.
— И что же это такое?
— Так, сущий пустячок, — грустно улыбнулся инспектор. — Впрочем, вам это будет неинтересно.
Дольман слегка подался вперед.
— Напротив, мне очень интересно! Честно говоря, иногда я читаю детективы, — заявил он полицейским с таким видом, словно желал потешить их самолюбие. — И отношусь к сыщикам с глубоким почтением. Так о каком шансе вы говорили?
— При удушении человек погибает от нехватки воздуха, — делая вид, будто старательно подбирает слова, принялся объяснять Декок. — Жертва начинает задыхаться, и при этом в девяти случаях из десяти непроизвольно опорожняет мочевой пузырь, особенно если он переполнен. Нам известно, что незадолго до смерти Эллен выпила большое количество кофе — по крайней мере несколько чашек. Поэтому не исключено, что, теряя сознание, она… избавилась от этой жидкости. Если ее убили на улице, любые поиски бесполезны — нам никогда не найти следов. Но если девушка погибла в помещении, это дает крохотную надежду успешно раскрыть дело.
— Каким образом?
— Разумеется, преступник в подобном случае тщательно заметает все следы. Но при этом он или она частенько забывают смыть мочу со швабры, которой вытирали пол, и просто либо бросают тряпку в угол, либо возвращают туда, где обычно хранятся такие вещи.
Дольман нервно рассмеялся.
— Но какой толк от этой швабры?
— О-о-о, — протянул Декок, вновь принимаясь теребить шляпу, — важность подобной находки не стоит недооценивать. В наше время эксперты лаборатории настолько компетентны и оснащены такой техникой, что в их руках даже швабра может рассказать очень и очень многое. С помощью специального анализа можно даже идентифицировать личность. Видите ли, в состав мочи входит довольно сложный набор различных химических элементов. Соотношение их у всех людей существенно разнится.
— Потрясающе!
— Конечно, все это замечательно, но сначала надо найти швабру, — резюмировал Декок. — А учитывая, как обстоят дела сейчас… — Обреченно махнув рукой, инспектор встал. — Еще раз прошу прощения за беспокойство, но, боюсь, нам пора.
— Прошу прощения, — смущенно пробормотал Дольман. — Не буду вас задерживать. — Он торопливо поднялся и проводил полицейских до самого крыльца. — Что ж, желаю вам успеха.
— Спасибо, — вежливо кивнул Декок. — Спасибо большое.
Они вышли на крыльцо, но, прежде чем Дольман успел закрыть за ними дверь, инспектор вновь повернулся к нему.
— Да, чуть не забыл. Завтра утром я хотел бы заглянуть в вашу контору. Возможно, в столе у девушки остались какие-нибудь личные вещи.
— Завтра утром?
— Если вам это удобно.
В глазах Дольмана мелькнула тревога.
— Да, конечно… пожалуйста, — слегка запинаясь, ответил он. — Не вижу никаких препятствий.
Декок вежливо приподнял шляпу.
— Превосходно! Большое вам спасибо. В таком случае, господин Дольман, до завтра.
* * *
Едва детективы оказались за пределами видимости, Декок внезапно со всей возможной прытью рванул к переулку, где они оставили машину.
Бегал инспектор крайне редко — не позволяла комплекция. Однако старику удалось набрать приличную скорость. Для такого массивного торса ноги у него были явно коротковаты. Несущийся на всех парах Декок выглядел забавно: шляпу он придерживал рукой, а сзади развевались и хлопали друг о друга длинные полы плаща.
Фледдер, крайне заинтригованный странным поведением Декока, после короткого спринтерского рывка ухитрился догнать наставника.
— Какая муха вас укусила? — крикнул он на бегу.
— Я тороплюсь, — пропыхтел Декок.
— Это я вижу.
— Тогда почему спрашиваешь? Вряд ли я готовлюсь к Олимпийским играм. Или ты именно это подумал? — Фледдер промолчал. Добежав до машины, инспектор протянул ему ключи. — Держи! — еле выдохнул он. — Поведешь опять ты. У тебя это лучше выходит.
— Куда едем? — лаконично бросил Фледдер, заводя мотор.
— К Императорскому каналу — со всей возможной скоростью, на какую способна эта ржавая жестянка.
Фледдер до отказа выжал акселератор и под визг шин так дернул с места, что через минуту тихие улочки, а затем и гравийные дорожки пригорода, где жил Дольман, слились в одно пятно.
Молодой детектив вправду был опытным водителем, и вскоре впереди показались окраины Амстердама. Сжимая руль, он с недоумением пытался понять, что задумал Декок. Про себя Фледдер крайне неодобрительно оценивал заискивание инспектора перед Дольманом. Что-что, а раболепие настолько не вязалось с личностью детектива, что у младшего инспектора даже мелькнула мысль: «Стареет Декок!» Однако, уловив предупреждающий огонек в глазах наставника, он тут же выбросил это из головы. Взгляд старого сыщика красноречиво говорил: «Не лезь и помалкивай!» Фледдеру пришлось сидеть как истукану и слушать всякую чушь о половых тряпках, швабрах и мочевых пузырях! «Что-то странное получается, — думал он. — Мы ни разу не обсуждали этого вместе. Ни разу!» Насколько ему было известно, план поимки преступника никаких швабр не предусматривал. Наморщив лоб, Фледдер покосился на своего пассажира. Тот опять развалился на сиденье и молча о чем-то размышлял. Зеленый огонек рации, подсвечивавший снизу лицо Декока, обычно похожее на морду добродушного пса-боксера, придавал ему зловещий вид.
— Что вы имели в виду, читая лекцию о швабрах? — осторожно осведомился Фледдер.
— Именно то, что сказал.
— Что Эллен опорожнила мочевой пузырь, когда ее душили?
— Да-да, именно! Если бы ты представил мне более подробный отчет о вскрытии, я бы догадался об этом гораздо раньше! — проворчал Декок. — Но сегодня утром ты был таким рассеянным…
Фледдер смотрел прямо перед собой, сосредоточив все внимание на дороге. В Старом городе все еще бурлила жизнь, и ему пришлось сбросить скорость. Огни светофоров и оживленный в этот праздничный вечер поток машин не позволяли ему поднажать как следует. Кроме того, кое-где уже появились корочки льда, и надо было смотреть в оба.
— Да, ее мочевой пузырь был пуст, — после долгой паузы сказал он. — Доктор Рустелус подчеркнул это особо. Но я не думал, что это настолько важно, иначе тут же передал бы вам. — Он свернул с главной магистрали в узкий переулок и помчался к Императорскому каналу. — Честно говоря, я не совсем понимаю, что это меняет.
— А мне-то казалось, что я все объяснил достаточно подробно, — хмыкнул Декок. — В любом случае надеюсь, что господин Дольман все понял правильно. Это главное. — Инспектор сел повыше. — Я скоро все объясню. Остановись на канале у самой Джентльмен-стрит. Найди местечко где-нибудь под деревьями, как можно ближе к воде. Мне бы очень не хотелось, чтобы господин Дольман нас заметил, — он может передумать…
* * *
Примерно через пять минут детективы уже сидели на площадке третьего этажа. Они проникли в здание через дверь парадного входа, столь любезно открытую Ловкачом Хенки и предусмотрительно залепленную полоской клейкой ленты, не позволявшей ей захлопнуться. На сей раз, переступив порог страховой компании, Декок запер за собой дверь. Затем они с Фледдером поднялись по лестнице к месту, заранее облюбованному инспектором в качестве наиболее удачного наблюдательного пункта. Там старый сыщик поведал молодому напарнику о своем приятеле Ловкаче Хенки, совершившем взлом по его просьбе, о пятне на полу директорского кабинета и, наконец, о швабре в кладовке уборщицы. Фледдер слушал наставника с растущим изумлением.
— И вы думаете, он придет?
Декок провел ладонями по лицу.
— Если убийца он, то такая возможность существует. — Он немного помолчал и добавил: — Все зависит от…
— От чего?
— От времени. Он не должен думать слишком долго.
— Почему?
Декок насмешливо фыркнул:
— Если он поразмыслит об этом как следует, то останется дома.
Фледдер не находил себе места от нетерпения.
— А что там такое вы говорили про швабру?
Декок покачал головой.
— Швабра это швабра. Сама по себе она не представляет для нас интереса. Самые умные головы в лаборатории с уверенностью смогут определить только одно: она пропитана человеческой мочой. Если повезет, установят группу крови. Вот, собственно, и все. Никаких других сведений от анализа мы не получим.
— Вы хотите сказать, что швабра не главная улика?
